Кристофер Сэнсом - Мертвая земля

– Возможно, вам стоит взять с собой мастера Николаса.

– Полагаю, я сумею дойти до «Голубого кабана» без посторонней помощи. – Я злился все больше и больше. – Тем более мне нужно кое-что обсудить наедине с мастером Бараком.

– Хорошо одетым путешественникам не рекомендуется разгуливать по улицам Нориджа в одиночестве, особенно по вечерам, – веско произнес Тоби. – Воров и грабителей здесь даже больше, чем в Лондоне.

– Печально, – пожал я плечами. – Похоже, несмотря на обилие красивых домов, многие жители Нориджа пребывают в крайней нужде.

– Так оно и есть, сэр. Уже в течение нескольких лет богатые купцы, которые занимаются торговлей шерстью, размещают ткацкие цеха за пределами города, дабы не следовать тем жестким правилам, что устанавливают для мануфактур гильдии. Все производство тканей сосредоточилось в руках нескольких человек. Зачастую они контрабандой переправляют ткани на кораблях в Европу, в основном в Голландию. В результате состоятельные семьи – мы видели их представителей сегодня у ратуши – становятся все богаче. Но бедным от их богатства не перепадает ни крошки. А теперь, когда цены растут как на дрожжах, а многие фермерские работники, лишившись своих мест, устремились в город, положение простых людей стало еще печальнее.

Голос Тоби, по обыкновению, звучал спокойно и ровно, однако взгляд его был полон горечи.

– Возможно, Комиссия по огораживаниям, которую собирается учредить лорд-протектор Сомерсет, сумеет исправить ситуацию, – предположил я.

– Вы и правда так думаете, сэр?

На память мне пришел разговор с Эдвардом Кензи в минувшую субботу.

– Боюсь, значительных перемен к лучшему ожидать не приходится, – осторожно заметил я. – У комиссии будет слишком мало времени, да и землевладельцы, вне всякого сомнения, станут чинить ей препятствия.

– Так считают многие, – кивнул Локвуд, откинувшись на спинку стула. – Мой отец полагал, что никто никогда не помешает ему пасти своих коров и волов на общинных землях. Однако три года назад землевладелец огородил значительную часть этого пастбища для своих овец и заявил, что имеет на это полное право. Теперь фермерский скот вынужден тесниться на крохотном лоскутке земли. В последнее время отцу удавалось сводить концы с концами, продавая зерно, – урожаи, слава богу, были щедрыми. Но как он выкрутится в этом году, невозможно себе представить… – покачал головой Тоби.

– Сочувствую вашему отцу.

– Я рассказал вам об этом, чтобы вы поняли, почему я так тревожусь о своих стариках. Прошу вас, ничего не говорите мастеру Копулдейку. В несчастьях моей семьи он видит лишь повод для насмешек.

– Вы можете на меня положиться.

– Благодарю вас.

– В качестве ответной любезности я попрошу вас об одной услуге.

– Сделаю все, что в моих силах.

– Постарайтесь поладить с Николасом. Спору нет, сознание того, что он джентльмен, заставляет Овертона буквально лопаться от гордости. Но во всех прочих смыслах он парень неплохой – порядочный, ответственный, умный и, как я имел возможность убедиться, смелый.

– Вы чрезвычайно наблюдательны, сэр, – слегка улыбнулся Тоби.

– Как и все опытные законники. И помните, я очень рассчитываю на то, что вы поможете мне разобраться в здешних обстоятельствах.

– Буду рад всячески вам содействовать, сэр.

– Прежде всего я хотел бы поговорить с коронером, который расследовал убийство Эдит Болейн. Где его можно найти?

– В городской ратуше. Коронеры, как и судьи, должны присутствовать на заседаниях выездной сессии суда.

– Превосходно. И напоследок еще одна просьба. Два года назад служанка, проработавшая у меня несколько лет, вышла замуж и перебралась в Норидж. Девушку зовут Джозефина, а ее мужа – Эдвард Браун. Он был в услужении у пожилого барристера по имени Питер Хеннинг. Когда Хеннинг отошел от дел, они с женой решили вернуться в Норидж, откуда оба родом. Эдварду и Джозефине пожилая чета предложила сопровождать их в качестве слуг. Я был очень привязан к Джозефине. Когда-то я помог этой девушке выпутаться из одной неприятной переделки и радовался, что она нашла свое счастье. Кстати, и она, и Эдвард – оба круглые сироты.

Я рассказал Тоби о последнем письме Джозефины, в ответ на которое послал ей денег, и о том, что с тех пор она более не подавала о себе вестей. Завершив рассказ, я сообщил Локвуду ее адрес.

– Значит, она живет в Косни… Так простые люди называют Кослани, – с озабоченным видом пробормотал он. – Квартал самый что ни на есть захудалый. Сомневаюсь, что там поселился барристер, пусть даже удалившийся от дел. Возможно, старик уже покинул этот бренный мир.

– Не исключено. Если Эдвард и Джозефина бедствуют, я должен им помочь.

– Постараюсь выяснить, что с ними произошло, – кивнул Локвуд и при этом многозначительно прищурился.

Я догадался, какой оборот приняли его мысли, и резко бросил:

– Джозефина – всего лишь моя бывшая служанка, и ничего больше.

– Разумеется, сэр, – улыбнулся Локвуд. – Когда мне следует быть у вас завтра?

– В шесть часов утра. Позавтракать, если хотите, можете с нами.

– Удачного вам вечера, сэр, и да хранит вас Господь.

С этими словами он встал, поклонился и вышел из комнаты своей твердой уверенной походкой.

Я вздохнул и, опираясь на палку, отправился на поиски слуги, который мог бы проводить меня в комнату. Слова Тоби о том, что даже светлым июньским вечером путешествующим джентльменам не следует разгуливать по Нориджу в одиночестве, заронили в мою душу семена тревоги; я решил попросить Николаса составить мне компанию.

Путешествие верхом оказалось более мучительным, чем я соглашался признать, и, растянувшись наконец на пуховой перине, я испытал истинное наслаждение. Лежа на широкой удобной кровати под балдахином, я смотрел в окно, на церковь, стоявшую на углу Элм-Хилл, и на вяз, покрытый бледно-зеленой листвой. Лежать, бесспорно, было куда приятнее, чем сидеть в седле, однако последствия долгой верховой езды не могли пройти быстро; боль между лопатками никак не унималась.

Несколько лет назад, когда я повредил спину, мой друг Гай научил меня нескольким физическим упражнениям. Например, он советовал мне подложить под больное место нечто вроде свернутого из ткани валика и, лежа на спине, закинуть руки за голову. Постель была слишком мягкой для подобного упражнения, поэтому я не без труда растянулся на полу, пристроил валик на уровне лопаток и, пыхтя от напряжения, осторожно закинул руки за голову и замер.

В течение нескольких мгновений я ничего не чувствовал, но внезапно раздался громкий хруст. Охнув от испуга, я потихоньку перевалился на бок и встал. Вопреки собственным ожиданиям я не только не навредил себе, но, напротив, почувствовал облегчение.