Дэниел Коул - Подражатель

– Сказала, что она пробегала мимо этих статуй сотни раз, никогда их по-настоящему не замечая, но сегодня что-то показалось ей другим. Она прокручивала это у себя в голове весь день, пока не вернулась вечером и не убедилась – что-то действительно не так. В первую очередь то, что это замерзший труп.

– И он пробыл здесь весь день ? – спросил Чеймберс, обходя основание, чтобы получше оглядеть его. – И никто не заметил?

– А вы бы заметили?

– …До сих пор нет, – признал он, щурясь на статую.

– Я думаю, – подала голос устрашающая коллега Винтера, имя которой Чеймберс уже забыл, – мы можем записать это как номер семь миллонов и первый «странный способ самоубийства». Это достаточно распространено в парках. Но опять же, что я знаю? Это решать вам с вашей бесконечной мудростью.

Женщине он явно не нравился, но Чеймберс слишком замерз и устал, чтобы отреагировать.

– Вы ее извините, – попросил Винтер, качая головой в сторону своей партнерши. – Зато она прелесть, если узнать ее получше, не так ли, Ким? – позвал он, получив в ответ средний палец.

– Вы туда поднимались? – спросил у него Чеймберс.

– Не хотел вторгаться на место преступления, – улыбнулся Винтер, безупречно используя оправдание. – Кроме того, знаете, мы подумали, что он никуда не денется.

Чеймберс согласно вздохнул:

– Много не сделаешь без лест…

– Она встроена в основание, – услужливо сообщил ему подслушивающий Деано. – Сзади.

Винтер даже не попытался скрыть ухмылку. Чеймберс тем временем выглядел так, будто готов заплакать.

– …Отлично.

Подъем по пятнадцати ступенькам показался ему намного длиннее, кусачий ветер набирал силу с каждым преодолеваемым дюймом, пока Чеймберс забирался на плоскую вершину пъедестала, зажав карманный фонарик в зубах.

Находившаяся в тот момент спиной к нему, фигура казалась такой же неподвижной и идеальной, как с земли. Осторожно подползая к ней, он вынул фонарик изо рта, обводя лучом матовый лоск тела, все еще не уверенный, на что смотрит… пока он не дошел до сгиба локтя статуи: сморщенного участка синей кожи, но, бесспорно, кожи. Чеймберс отчасти ожидал этого, однако все равно опешил и выронил фонарик, который скатился с подиума и кувыркнулся в воздухе, как падающая звезда.

– Черт, – прошептал он немного пристыженно.

– Там все нормально? – крикнул Винтер.

– Да! – ответил он, осторожно поднимаясь на колени, чтобы взглянуть на замерзшее лицо в свете луны.

Он был красив, как кинозвезда, практически безупречен. Чеймберс даже подумал, что, возможно, он был актером . Это точно подходило к жаждущей внимания ментальности, которая требовалась, чтобы забраться на подиум и позировать, пока не окоченеешь.

Чувствуя себя более уверенно, Чеймберс встал на ноги, чтобы рассмотреть какие-то отличительные знаки или приметы, и наклонился, приблизив лицо на несколько дюймов к статуе так, что пар его дыхания отражался от блестящей кожи.

Что-то не так… Что, он определить не мог… Может, что-то с глазами? Голубые, как лед… Напряженные… Пронизывающие… Не остекленелый взор пустого сосуда.

Он глядел в них, зачарованный… когда его схватили.

Инстинктивно отшатнувшись назад, Чеймберс вырвал руку из хватки и почувствовал, что падает. Когда он ударился о землю, из него вырвался резкий выдох.

– Детектив! – закричал Винтер, подбегая первым.

– Он… – прохрипел Чеймберс, глядя в ночное небо. – Он…

– Что? Я вас не понимаю. Просто не двигайтесь! – Винтер повернулся к своей партнерше: – Вызови «Скорую»!

Чеймберс попытался встать.

– Пожалуйста, сэр. Не двигайтесь! – продолжил Винтер.

– Он… Он все еще… жив! – выпалил Чеймберс, ложась обратно и с трудом дыша. Тем временем ужас на лицах сменился на лихорадочные действия.

И все это время он просто лежал, не в состоянии делать ничего, кроме как смотреть на мигающие звезды и трагическую, но сюрреалистично красивую фигуру над ним.

Винтер все-таки накинул свою куртку на плечи неподвижного человека, хотя и понимал, что такое проявление милосердия сродни тому, чтобы бросить губку в цунами. Они попробовали его передвинуть, но обнаружили, что большинство его суставов не разгибались, а неудобная поза предотвращала любые попытки спустить его без посторонней помощи. И поэтому Винтер остался там рядом с ним, монологом бормоча заверения и ложные обещания, заполняющие время, пока вслед за Деано из-за деревьев не появилась вереница синих мигалок.

Чеймберс поднялся на ноги как раз вовремя, чтобы убраться с дороги. C помощью подъемника двое пожарных накрыли замерзшего мужчину одеялами, прежде чем переместить его с плиты на кресло-каталку. При этом поза их пациента практически не изменилась. Как только его со скрежетом опустили на землю, они передали его парамедикам, которые поспешно укатили его в «Скорую».

– Надеюсь, вы не планируете спать ближайшие полгода, – сострил Винтер, присоединяясь к Чеймберсу, наблюдающему, как команда скорой помощи торопливо подсоединяет оборудование. – Кажется, я сегодня капитально облажался.

Чеймберс не ответил. На самом деле, болтливый полицейский был ему симпатичен, но оспорить его точную оценку своих действий казалось трудной задачей.

– То есть мы приехали на час раньше вас, – продолжил Винтер. – Мне нужно было туда подняться… не так ли?

Чеймберс повернулся к нему. Будучи и старше, и мудрее, он подумал, что это один из тех идеальных моментов, чтобы преподнести юноше перл мудрости, который он пронесет через предстоящие годы.

– …Ага.

Винтер явно корил себя за это, но все равно сменил тему:

– Признаков борьбы нет?

– Я не видел.

– Кто бы мог сделать с собой что-то подобное?

Чеймберс собирался ответить, когда из машины «Скорой» послышался крик:

– Дефибриллятор!

Монотонный звук пронесся над поляной, пока толпа спасателей беспомощно наблюдала.

– Готово!

– Разряд!

Тело едва вздрогнуло, несмотря на прошедший сквозь него электрический заряд.

– Пульса нет!

– Заряжается!

Пока другие наблюдали за развитием неизбежных событий, Чеймберс отвернулся от тщетных попыток реанимации и подошел к опустевшему подиуму.

– Итак, что вы думаете? – спросил Винтер, следуя за ним. – …Детектив Чеймберс?

– Кто бы смог сделать с собой что-то подобное? – пробормотал он в ответ, все еще погруженный в раздумья, тем временем исследуя следы вокруг большого каменного основания. – Это радикально. Несомненно. И все же такое чувство, что это как-то… – он подыскивал правильное слово, пока мужчина, которого они обсуждали, умирал в двадцати метрах от них, – небрежно.

– Небрежно? – слегка потрясенно переспросил Винтер.