Мик Зандис - Круг. Агентство чрезвычайных ситуаций

– Заходите, заходите! Сейчас начинаем.

– Но я…

– Вы последний. Я должен закрыть дверь.

Марис прошел внутрь и понял, что по поводу смокинга тревожился напрасно. В черных костюмах с бабочками вместо галстуков были лишь официанты. Обозначенный в электронном пригласительном билете стиль casual каждый из посетителей трактовал по-своему. Доминировали свитера, кофты и пуловеры или поло с обтягивающими джинсами. Желтый клубный пиджак был только на одном седовласом мужчине с приметным брюшком, который успешно компенсировал свою неординарность расстегнутой чуть не до пупка шелковой рубашкой. Но несколько женщин на этом фоне действительно выделялись элегантностью нарядов. Он взял с предложенного официантом подноса бокал шампанского и не сразу узнал блондинку с высокой, искусно выстроенной прической и хорошо оттененными темной помадой припухлыми губами.

– Где Антон? – шепнула блондинка. Она подхватила его под локоть и потянула в пустынный альков с вывешенным в нем большим пятнистым полотном ведомого только художнику значения.

– Это ты, Лига? Никогда не представлял тебя такой, такой… – Он пристально оглядел помощницу с ног до головы. Подходящее определение никак не приходило в голову. В офисе она чаще всего появлялась в джинсах и пуловере, обутая в зависимости от времени года и погоды в кроссовки, босоножки или короткие сапожки без каблуков. Когда им выпадала работа, большую часть времени Лига проводила не за секретарским столом, а бегая по всевозможным поручениям. Когда же дел не было, что происходило все чаще и чаще, сидеть в офисе не было смысла и подавно. Девушкой она была бойкой и смышленой, прибавки к скромной зарплате не требовала, и их обоих это вполне устраивало. Но сейчас в выигрышно подчеркивающем крепко сбитую фигуру бархатном темно-зеленом платье с перетянутой широким кожаным ремнем талией и в зеленых туфлях на высоком каблуке она выглядела как модель с обложки глянцевого журнала.

– Что-то не так? – встревожилась Лига, и он поспешил ее успокоить.

– Что ты! Ты выглядишь потрясающе. Это Антон… Его нигде нет. Не понимаю, в чем дело. Пока остается только надеяться, что он еще подойдет.

– А если нет? Что мы тогда…

– Не помешаю?

Марис повернулся на голос за их спинами и увидел темноволосую женщину в облегающем точеную фигуру черном платье без украшений. Если не считать отсвечивающего бриллиантовым блеском ожерелья на высокой шее. «Порода» – первое, что мелькнуло в его голове. Такое лицо, как у нее, невозможно нарисовать с помощью макияжа. Это штучный товар, который достается только самым богатым или знаменитым мужьям, подобным его новому клиенту. Товар, который ценят, холят и нежат, и от которого избавляются, когда вес его становится слишком тяжелым. И на который так и просится этикетка «Не трогать. Опасно». Она повела головой в сторону полотна на стене и улыбнулась.

– Вам понравилась эта картина? Лига, познакомишь меня с твоим… – она сделала паузу, не отрывая от Мариса лучащихся нескрываемым любопытством карих глаз, в глубине которых он сразу попытался разглядеть огонек нацеленной на легкую добычу хищницы.

– Да, конечно, – спохватилась Лига. – Это мой старый друг и…

– Марис, и еще не совсем старый, – неловко скаламбурил он и отхлебнул шампанское, заодно прикрыв рукой с бокалом лицо от нацелившего на них объектив камеры фотографа. После чего повернулся к полотну и слегка вытянул губы, словно пытаясь разглядеть в аляповатом смешении красок нечто сакральное.

– Да, в этой картине что-то есть. В стиле Яёи Кусамы. Конечно, так можно сказать о любой мозаичной картине. Но в этой есть и напоминающая ее энергетика. Знаете, Латвия и Япония находятся на разных концах света, но обе страны у моря словно пронзает одна спица. Как эта линия здесь.

Женщина машинально провела рукой у линии виска, словно убирая несуществующий локон, и чуть изогнула дуги тонко очерченных бровей.

– Лига, я и не представляла, что у тебя такой понимающий… э-э… друг. Я Сандра. Уверена, что автор картины был бы рад с вами побеседовать. К сожалению, его сегодня нет. Вы, наверное, коллекционер?

– Всего лишь консультант, – скромно обозначил свой титул Марис, избегая вопрошающего взгляда Лиги.

– Потрясающе! Мне будет очень интересно послушать ваши суждения. Эти молодые художники… Тут много талантливых людей. Им надо выставляться, чтобы дать себя выразить. Вдруг среди них прячется потенциальный Ван Гог или Ренуар. Но как его распознать?

– Да, в будущее возьмут не всех. Так, кстати, называлась выставка Ильи и Эмилии Кабаковых в Лондоне, – блеснул свежими познаниями он.

– О, я слышала о ней! Но не взяла бы на себя права выбора будущего для других. Я не искусствовед и ориентируюсь не на знания, а на интуицию.

– Уверен, она вас не подводит. Оценка прекрасного всегда субъективна и интуитивна. Я тоже только высказываю собственное мнение.

– А давайте пройдемся по залу и сравним наши оценки. Лига, ты не против?

– Ну что ты! Я тоже с удовольствием выслушаю мнение… консультанта.

Марис неловко поежился и огляделся. Принимать на себя предназначенную для Антона роль он не собирался. Лишь бы как-то пережить этот день и не проколоться на какой-нибудь мелочи. Сандра буквально сочилась доброжелательностью. Ее глубокий голос звучал завораживающе, как искусно выставленные капканы с особо привлекательной приманкой. Говорить с ней оказалось невероятно легко и приятно. Еще приятней было на нее смотреть… Почему потенциальным злодеям достаются такие красивые лица?

По пути Сандра дружески обняла Лигу за талию, что-то шепнула ей на ухо, и они рассмеялись. Он допил бокал, взял с услужливо подставленного подноса новый и проследовал за женщинами в глубь зала мимо странных гротескных сооружений. Из сливного отверстия ярко раскрашенного унитаза торчали искусственные цветы из проволоки. Лепестки бутонов заменяли предметы, похожие на использованные презервативы. Вторая «скульптура» состояла из довольно коряво вылепленной глиняной ноги, устремленной подошвой вверх. На всем протяжении ногу пронзали вязальные спицы с разноцветными пластмассовыми головками. Венчала композицию прикрепленная к большому пальцу ноги бутылка из-под шампанского. Кажется, такое искусство называлось инсталляцией. Но ему и в голову не приходило, что такие штуковины могут оказаться на выставке живописи. Он стал лихорадочно подыскивать правильные слова для «экспертного» мнения об этом произведении искусства, но женщины прошли дальше и остановились лишь у большого полотна, на котором среди многочисленных кругов, треугольников и квадратов проглядывали рыбы, единороги и бледные человеческие лица. Судя по собравшейся у нее публике, картина под названием «Проникновение» пользовалась несомненным интересом.