Блейк Пирс - Когда связь крепка

Оба мужчины даже не подняли глаз на вошедших.

Джен сглотнула комок в горле. Они явно пережили психологическую травму.

И это действительно было «крайне неприятное дело».

Допрос этих мужчин будет непростым, но хуже всего то, что им, скорей всего, неизвестно ничего, что могло бы вывести их на убийцу.

Джен отступила назад, в то время как Райли села за стол к мужчинам и мягко произнесла:

– Мне ужасно жаль, что вам пришлось это пережить. Как вы держитесь?

Мужчина постарше, проводник, слегка пожал плечами.

– Я ничего, – сказал он. – Хотите верьте, хотите нет, но мне уже приходилось видеть нечто подобное. Я имею в виду убитых на путях людей. Я видел и более истерзанные тела. Не то чтобы к этому можно было привыкнуть, но…

Стайн кивнул на своего ассистента и добавил:

– А вот Эверетт столкнулся с этим впервые.

Парень поднял глаза от стола.

– Я нормально, – сказал он с неуверенным кивком головы, по-видимому, стараясь убедить в этом самого себя.

Райли сказала:

– Мне очень не хочется задавать вам этот вопрос, но вы не заметили жертвы до того, как…?

Бойнтон вздрогнул, но ничего не сказал.

Стайн ответил:

– Буквально один взгляд, только и всего. Мы оба были в кабине. Но я говорил по радиосвязи – плановый звонок на следующую станцию, а Эверетт производил вычисления для поворота, в который мы входили в этот момент. Когда машинист начал тормозить и дал свисток, мы подняли глаза и увидели… Мы не сразу поняли, что это вообще.

Стайн замолчал, а потом добавил:

– Но когда мы шли назад на то место, чтобы посмотреть, мы уже точно знали, что произошло.

Джен мысленно вернулась к исследованию, проведённому ею на борту самолёта. Она знала, что бригада товарного состава немногочисленна, тем не менее, по всему следовало, что одного человека не хватает.

– Где машинист? – спросила она.

– Командир? – спросил Бык Каллен. – Он в камере.

У Джен челюсть отпала от шока. Какого чёрта он там делает?

– Вы посадили его под стражу?! – переспросила она.

Пауэлл сказал:

– У нас не было другого выбора.

Старший проводник добавил:

– Бедняга… Он не стал ни с кем разговаривать. Всё, что он сказал после происшествия, это: «Посадите меня». Он просто повторял это снова и снова.

Местный шеф полиции сказал:

– Так что нам пришлось поступить именно так. Пока это кажется наилучшим вариантом.

Джен пришла в ярость.

– И вы не дали ему психолога?!

Представитель железнодорожной полиции сообщил:

– Мы вызвали из Чикаго психолога нашей компании. Таковы правила. Мы не знаем, когда он доберётся сюда.

Райли была просто поражена.

– Но не может же машинист винить себя в произошедшем! – воскликнула она.

– Конечно, может, – удивился старший кондуктор. – Это не его ошибка, но он никак этому не препятствовал. Он был тем, кто управляет поездом, и он чувствовал себя наиболее беспомощным. Это грызёт его изнутри. Мне больно видеть, как он закрылся после этого. Я правда пытался с ним поговорить, но он даже не посмотрел на меня! Мы не должны ждать, пока объявится чёртов железнодорожный мозгоправ. Кто-то должен помочь ему сейчас же, и плевать на правила. Он отличный командир и заслуживает лучшего.

Джен злилась всё сильнее. Она сказала Каллену:

– Вы не можете просто оставить его сидеть одного в камере! Мне плевать, что он сам хочет побыть один. Ему это сейчас вредно. Кто-то должен поговорить с ним.

Все присутствующие посмотрели на неё.

Джен заколебалась, а потом сказала:

– Хорошо, отведите меня в камеру. Я хочу видеть его.

Райли посмотрела на неё и сказала:

– Джен, я не думаю, что это хорошая идея…

Но Джен её проигнорировала.

– Как его зовут? – спросила она проводников.

– Брок Патнэм, – ответил Бойнтон.

– Отведите меня к нему, – настойчиво повторила Джен. – Сейчас же.

Шеф Пауэлл вывел Джен из комнаты для допросов и повёл по коридору. Она знала, что бывает слишком бестактной и прямолинейной, даже когда нужно проявить мягкость. У неё уж точно не было способности Райли в подходящие моменты включать сочувствие. И если сама Райли не нашла в себе силы взять на себя эту задачу, почему Джен решила, что она справится?

Но кто-то должен был взять это на себя.

Пауэлл отвёл её к ряду камер с прочными дверями и крохотными окошками и сказал:

– Хотите, я пойду с вами?

– Нет, – отказалась Джен. – Лучше я поговорю с ним наедине.

Пауэлл открыл дверь одной из камер, и Джен вошла внутрь. Пауэлл не стал запирать дверь, но отошёл от неё.

На краю койки сидел мужчина возрастом в тридцать с небольшим лет и смотрел прямо перед собой в стену. На нём была надета простая футболка и бейсболка задом наперёд.

Стоя в дверях, Джен мягко произнесла:

– Мистер Патнэм? Брок? Меня зовут Джен Ростон, я из ФБР. Мне ужасно жаль, что с вами такое произошло. Я всего лишь хотела узнать, могу ли я с вами… поговорить.

Патнэм не продемонстрировал никаких признаков того, что услышал её.

Он особенно старался не встречаться с нею глазами – как и со всеми остальными, поняла девушка.

Из своего исследования Джен прекрасно понимала, почему он так себя чувствует.

Она с усилием сглотнула комок волнения, образовавшийся в её горле.

Это будет ещё сложнее, чем она ожидала.

Райли с тревогой проводила глазами уходящую Джен. Билл продолжал расспрашивать кондуктора и его ассистента, а она никак не могла перестать беспокоиться о Джен и машинисте.

Она не сомневалась в том, что мужчине сейчас приходится крайне нелегко, и, конечно, ей совсем не понравилось то, что нужно дожидаться железнодорожного психолога – который, скорей всего, является чиновничьей марионеткой и больше тревожится за благосостояние компании, нежели машиниста. Но разве у них есть выбор?

К тому же «зелёная» агент могла ещё больше усугубить состояние машиниста. Райли ни разу не замечала, чтобы Джен отличалась мастерством в работе с людьми.

И если Джен расстроит мужчину ещё больше, как это повлияет на её моральный дух? Она и так уже подумывает о том, чтобы уйти из ФБР из-за давления со стороны своей криминальной приёмной матери.

Несмотря на все переживания, Райли продолжала краем уха следить за тем, что обсуждалось в комнате.

Билл как раз говорил Стайну:

– Так вы утверждаете, что вам уже приходилось видеть подобное. Вы имеете в виду убийства на железной дороге?

– О, нет, – сказал Стайн. – Именно убийства, такие как это, случаются крайне редко. Тем не менее, люди погибают на путях, причём гораздо чаще, чем вы, вероятно, полагаете. В год случается несколько сотен жертв, часть из которых – безмозглые искатели острых ощущений, а другая часть – суицидники.