Кристофер Сэнсом - Каменное сердце

– Да, мы бережем ее. Кто-то должен заниматься политикой, – добавил Роберт.

Я ступил на залитый солнцем двор. Астрономические часы над аркой показывали четыре часа. Сложенные из красного кирпича здания почти не отбрасывали тени, а над раскаленной мостовой подрагивал воздух. На лбу у меня выступил пот. Гонец в королевской ливрее быстро проскакал через двор под противоположную арку, быть может, спешил доставить какую-то депешу для армейского командования.

Тут я заметил двоих мужчин, которые стояли в дверях и смотрели на меня. Я узнал обоих, и сердце мое упало. Уорнер сказал, что сэр Томас Сеймур находится в Хэмптон-корте, – и пожалуйста, вот он прямо передо мною, собственной персоной: в ярко-желтом дублете и черных лосинах на длинных стройных ногах. Его красивое лицо, окаймленное темно-рыжей бородой, казалось, по обыкновению, жестким и насмешливым. Сеймур стоял, уперев руки в боки, в той самой надменной позе, в которой немецкий живописец Ганс Гольбейн изобразил короля Генриха VIII. Возле него замер невысокий и аккуратный в своем адвокатском облачении сэр Ричард Рич, также член Тайного совета, последние десять лет охотно служивший орудием короля в самых грязных областях государственных дел. Насколько мне было известно, в прошлом году Рич отвечал за финансовую сторону вторжения во Францию. По слухам, он имел неприятности от короля, так как позволил себе при этом слишком плотно набить золотом собственные карманы.

Итак, оба они застыли молча и без движения, просто смотрели на меня: Сеймур с пренебрежением, а Рич с этаким тихим холодком в глазах. Они знали, что человек моего ранга просто не может обойти их стороной. Сняв с головы сержантскую шапочку, я приблизился к ним, стараясь ступать по возможности уверенно, и низко поклонился.

Сеймур заговорил первым:

– Мастер Шардлейк, давненько мы с вами не встречались! А я-то думал, что вы безвылазно засели среди судейских крючкотворов. – И он с ехидной улыбкой широко повел вокруг рукой. – Небось стрижете золотишко с поссорившихся глупцов, в то время как доблестные англичане, истинные патриоты, обороняют отечество от врагов…

Он выразительно оглядел меня с головы до ног, намеренно задержав взгляд на моей спине.

– Бог ограничил мои возможности, – отозвался я.

Томас расхохотался:

– Да уж, именно так!

Я не стал отвечать, зная, что Сеймуру скоро надоест осмеивать меня и он позволит мне идти собственным путем. Но тут заговорил Рич, спокойным и резким голосом:

– Какое дело привело вас сюда? Мне и в голову не приходило, что вы посмеете вновь приблизиться к королевскому дворцу. После того раза.

Он имел в виду мое пребывание в Тауэре, куда отправил меня по ложному обвинению, чтобы выиграть дело. Сэр Ричард ведал тогда Судом казначейства, который управлял захваченными королем землями монастырей. Я же защищал интересы лондонского Сити, и моя возможная победа уменьшила бы цену некоторых из этих земель. Рич прибег к услугам лжесвидетелей, чтобы заключить меня в тюрьму как изменника. Он охотно довел бы дело до казни, однако меня, к счастью, удалось оправдать. Тем не менее в Сити были настолько напуганы, что отказались от иска.

Усилием воли заставив свои ноги не подгибаться, я ответил:

– Я нахожусь здесь по делу, сэр Ричард. По приглашению брата Уорнера.

– Адвоката королевы? Надеюсь, что Екатерина не отправила вас защищать еретиков, как в прошлом году поступила с самим Уорнером?

– Нет, сэр Ричард. Это всего лишь гражданский иск. Защита интересов одной из старых служанок королевы.

– В каком же именно суде?

– В Сиротском.

Рич и Сеймур дружно расхохотались. Басовитый смех сэра Томаса резко контрастировал со скрежещущим смешком его спутника.

– Ну, желаю вам развлечься, – проговорил сэр Ричард.

– Надеюсь, вам хватит денег на подкуп чиновников, – добавил Сеймур. – Без этого никак не обойтись.

Я предполагал, что слова эти встретят отпор со стороны Рича: он служил в судебном ведомстве, и таких, как он, обыкновенно оскорбляло упоминание о коррупции в их рядах. Но сэр Ричард лишь чуть улыбнулся в ответ и спросил:

– Но кто, интересно, наполнит его кошель, сэр Томас?

– Надо думать, слуга Екатерины. Если бы сама королева захотела оплатить чьи-то судебные расходы, это было бы не вполне законно.

– Не сомневаюсь, что ее величество проследит за тем, чтобы все правила приличия были соблюдены, – ответил я. – Высокая честность ее общеизвестна.

Этот ответ был смелым, даже дерзким, однако пришло время напомнить им, кем является моя покровительница.

Рич склонил голову:

– Ходят слухи, что ее величество не раз прибегала к вашим услугам в качестве законника. Я нахожу это несколько странным, с учетом того мнения, которое король высказал о вас в Йорке. – Он повернулся к сэру Томасу с улыбкой. – Мастер Шардлейк вызвал неудовольствие его величества и претерпел публичное унижение за свой проступок.

С этими словами он склонил свою небольшую голову набок, и я заметил, что его прикрытые шапкой волосы начали седеть.

– Повесть сия мне известна, – отозвался Сеймур. – Он назвал Шардлейка пьяным и горбатым пауком перед половиной Йорка. – Тут он снова расхохотался.

Сэр Ричард же слегка поклонился, отпуская меня:

– Берегите себя, мастер Шардлейк.

В смятении я отправился прочь, ощущая на себе их взгляды. Да уж, мало радости встретить этих двоих сразу. А я-то надеялся, что Рич давным-давно забыл про меня. Страшно было подумать, что его злобные глазки все это время следили за мной! Впрочем, он, вне сомнения, приглядывал за всем мелким людом, ожидая, пока кто-нибудь не запутается в его сетях. Слава богу, я находился под покровительством королевы. Лишь пройдя под аркой и оказавшись вне поля зрения злобной парочки, я позволил себе вытереть лоб.

Сразу после этого я направился домой. Мне было известно, что Тамазин собиралась сегодня посетить Гая и что Барак придет вместе с женой. К собственному удивлению, войдя в дом, я обнаружил, что прихожая полна людей. Тамазин сидела у подножия лестницы, животик выпирал у нее из-под платья, милое бледное личико было покрыто потом, а светлые волосы свисали сосульками. Джозефина, дочь Уильяма Колдайрона, сняв с головы гостьи чепец, старательно обмахивала ее лицо. Джек стоял возле супруги, встревоженно прикусив губу. Эконом с неодобрением взирал на всю эту картину, в то время как оба мальчишки выглядывали из кухонной двери.

– Тамазин, дорогая моя! – встревожился я. – Что случилось? Где Гай?

– Все в порядке, мастер Шардлейк. Не пойму, с чего все вдруг так переполошились! – К моему облегчению, голос молодой женщины был полон искреннего удивления. – Доктор отправился мыть руки. Я почувствовала себя как-то не так, когда ушла с улицы, с солнца, и мне пришлось присесть.