Кристофер Сэнсом - Каменное сердце

– Ну разумеется, проиграете! – Дирик расхохотался, бросив косой взгляд на Фиверйира.

Тот поднял глаза от бумаг и тоже улыбнулся.

Я открыл свой ранец:

– Вам придется просмотреть это, брат. Здесь показания, данные миссис Кафхилл и викарием из лондонского прихода семьи Кертисов.

Я передал Винсенту бумаги, и мой коллега прочитал их, время от времени морща нос.

После чего, пожав плечами, он передал показания помощнику.

– И это все, чем вы располагаете, сэр? – Он выразительно развел руками. – Никаких фактов, одни лишь пустые сплетни? Этот ваш Кафхилл, прежде чем повеситься, выдвинул серьезные обвинения против моего клиента. Хотя ни его собственное заявление, ни эти, с позволения сказать, показания… – чтобы подчеркнуть значение своих слов, юрист наклонился вперед над столом, – не позволяют понять, в чем же, собственно говоря, состоят его претензии к Николасу Хоббею.

Он был совершенно прав: именно в этом заключалась наша слабость.

– Майкл Кафхилл сделал серьезное утверждение… – начал было я.

– Но там одни лишь общие слова, ничего конкретного, – перебил меня Винсент.

– На мой взгляд, – твердо продолжил я, – вполне достаточное для того, чтобы суд мог посчитать его необходимым основанием для проведения дополнительного расследования. Вспомните девиз Сиротского суда: «Помощник опекаемым, сиротам и вдовам».

Дирик поднял брови:

– И на чем, сэр, позвольте спросить, будет основываться это самое расследование? На свидетельских показаниях?

– Возможно.

– И кого же мы пошлем получать их? В такую даль, в Хэмпшир! И на какие деньги? Так можно разорить любого клиента, не только бывшую служанку. – Голос Винсента гневно возвысился. Он нахмурился, словно бы снова овладевая собой… или стараясь произвести подобное впечатление.

И тут меня осенило: все, что этот человек говорил и делал, было представлением, к которому он также привлек и своего помощника! Впрочем, представлением, разыгранным весьма искусно.

– На поездку уйдет всего несколько дней, – сказал я. – Платить придется вашему клиенту, если он проиграет. Но вы считаете, что этого не случится. A миссис Кафхилл, между прочим, имеет собственный дом.

– Должно быть, так она называет какую-нибудь лачугу на окраине?

– Не следует порочить чужого клиента, брат мой, – строгим тоном проговорил я. Дирик склонил голову, и я повторил: – Никогда не следует так поступать. – Мне было больно говорить, поскольку я перенапряг горло, так что я сделал паузу, а потом продолжил: – Однако я что-то не вижу никаких показаний вашего клиента. Мастер Хоббей сейчас находится в Лондоне?

– Нет, брат Шардлейк. Мастер Хоббей – сельский сквайр, и у него много дел в Хэмпшире. Кроме того, ему не о чем давать показания… не было выдвинуто никаких конкретных обвинений, достойных его ответа.

– Там, где речь идет о ребенке, проверки достойны любые подозрения.

«Итак, Хоббея сейчас в Лондоне нет, – подумал я. – И стало быть, он не мог приказать тем людям с перекрестка напасть на меня».

– О ребенке?! – воскликнул мой оппонент. – Да Хью Кертису уже восемнадцать лет! Сильный и крепкий парень: я видел его, когда посещал своего клиента по делам. И вполне здоровый, упитанный и ухоженный, смею вас заверить.

– Но по-прежнему несовершеннолетний. И всецело находящийся во власти и под контролем…

Болезненный спазм сдавил горло и заставил меня умолкнуть. Охнув, я прижал руки к шее.

– Вот видишь, Сэм, – обратился Дирик к Фиверйиру. – У брата Шардлейка слова застревают в горле.

Кляня себя за слабость, я ожег коллегу яростным взором. И внезапно заметил в его глазах гнев, даже ярость, под стать моей собственной. Итак, это не спектакль…

– Ясно, что ответить вам особо нечем, сержант Шардлейк, – продолжил Винсент. – Но благодарю за полученные показания, хотя они и представлены с опозданием, о чем я не премину упомянуть в понедельник…

– Насколько я понимаю, владение мастера Кертиса в основном занимают леса.

– Да, и с ними обращаются должным образом. Вы же видели бумаги.

– Но я не видел счетов.

– Они хранятся у феодария в Хэмпшире. Возможно, вы незнакомы с практикой Сиротского суда, брат Шардлейк, однако так уж здесь принято.

– А скажите, брат Дирик, не планируется ли брак Хью Кертиса? Возможно, опекун уже подобрал ему невесту?

– Нет. – Мой собеседник склонил голову и улыбнулся. – Расследовать здесь и вправду нечего, брат Шардлейк.

– Однако обвинение должно быть рассмотрено, и, думаю, суд согласится со мной. – Каждое мое слово сопровождалось хрипом и свистом.

Винсент встал:

– Надеюсь, ваше горло поправится к понедельнику.

– Непременно, брат.

Я поднялся и проследовал к выходу. Обращенный ко мне взгляд Дирика был холоден, словно камень. Потом я посмотрел в сторону Фиверйира. И впервые заметил, что тот улыбается, но только не мне, а своему мастеру, которым, похоже, искренне восхищается.

Следующим утром я вновь шагал через центральный двор Хэмптон-корта. Было воскресенье, ясное и довольно прохладное, – последний день перед слушанием. Вокруг царила тишина: я заметил лишь нескольких клерков, а придворных не было и в помине.

Когда накануне я вернулся домой после встречи с Дириком, меня ожидало письмо от Уорнера. Колдайрон стоял наготове с ним в коридоре, крутя в руках толстую белую бумагу и рассматривая то выведенный каллиграфическим почерком адрес на одной стороне, то печать королевы – с другой. Эконом передал мне послание с непривычным для него почтением, к которому примешивалось болезненное любопытство. Я немедленно отпустил слугу и вскрыл письмо: меня приглашали на следующее утро опять посетить ее величество.

Мне было велено явиться в кабинет Уорнера, и, вновь поднимаясь по ступеням винтовой лестницы, я старательно прятал свои синяки. Пол в комнате барристера только что усыпали свежим тростником, и аромат его перебивал запах пыли и бумаги.

– A, брат Шардлейк! – проговорил Уорнер. – Сегодня опять холодно. Ну что за лето нынче!

– По пути сюда я заметил, что градом побило много пшеницы.

– На севере дела обстоят еще хуже. A в проливе бушуют сильные ветра. По милости Господней «Великий Гарри» и «Мэри Роуз» благополучно прибыли в Портсмутскую гавань. – Роберт пристально посмотрел на меня. – Я показал ваше письмо королеве. Нападение на вас встревожило ее так же, как и меня самого. Надеюсь, вам уже лучше?

– Да, благодарю вас.

– Ее величество хочет немедленно видеть вас. – Открыв боковую дверь, Уорнер позвал молодого клерка. – Сержант Шардлейк уже здесь. Ступай извести королеву. Сейчас она должна выходить из капеллы.

Поклонившись, клерк выбежал из комнаты. Шаги его простучали по лестнице, а потом я увидел из окна, как он бросился через двор бегом. Я невольно позавидовал скорости и легкости его движений. Пригласив меня сесть, барристер погладил бороду.