Рейчел Кейн - Мрачный залив

– Я в порядке, – говорит он, хотя понятно, что это не так. – Просто жарко, вот и все.

Сейчас вовсе не жарко, и мы оба знаем это, но я не возражаю. Я убеждала его показаться врачам, но он не пошел. Если я буду давить на него, он просто прикрикнет на меня, и я не могу по-настоящему винить его за это. Если я доживу до его возраста, то буду такой же независимой и не позволю моим наглым молодым напарникам командовать мною.

– Я закончу этот поиск за вас, – говорю я ему. – Без проблем.

– Ты ненавидишь лес, – возражает он, и это правда, хотя я никогда не говорила ему этого. Но почему-то меня почти не удивляет то, что он знает. – У тебя слишком богатое воображение, Клермонт. Ты считаешь, будто там везде шастают медведи.

– А вы хотите сказать, что это не так? – ухмыляюсь я, и уголок – только уголок – его губ приподнимается в ответной усмешке. – Вы долго здесь пробыли?

– Несколько часов, – отвечает Престер. Это плохо, учитывая то, как он выглядит в эту минуту. Я пытаюсь не сказать ему этого. – Ты куда-то ездила с Гвен?

– Я пыталась найти след, – говорю, хотя это не ответ, и он это понимает. – А у вас есть подвижки? Нашли что-нибудь?

– Нашли многое, но все это мусор. Старые презервативы, ржавые банки, пивные бутылки. Ничего, касающегося пропавшей женщины. Ни единого следа.

– Поиски продолжатся до темноты, – замечаю я. – Поезжайте домой. Пожалуйста.

Ему это не нравится. Но он кивает. Я встаю и ухожу, не сказав больше ни слова. Я чувствую, как он смотрит мне вслед, но не оборачиваюсь. Слышу, как двигатель его машины заводится с громким стуком и лязгом, и огромный седан сдает назад с легкостью, свидетельствующей о том, что водитель много лет ездил на нем по этим узким проселочным дорогам.

Я проверяю, надежно ли завязаны шнурки на моих ботинках, и тут ко мне подходит молодая женщина в форме шерифской службы. Я молча предъявляю свой жетон и документы; женщина кивает и делает пометку в журнале.

– Детектив, – кивая, говорит она, – парни сейчас уже наверху, в холмах. Вы хотите подождать у подножия или…

Я хочу подождать у подножия, чертовски хочу, но надеваю плотную куртку, а поверх нее – яркий жилет. Не хочу, чтобы меня приняли за чертова медведя. Или за черную женщину.

– Я возьму квадрат, который прочесывал детектив Престер, – говорю я. Потом пристегиваю к поясу фонарик: под покровом леса темно даже в солнечную погоду, и улики легко пропустить. Потом удостоверяюсь, что оружие у меня под рукой, потому что в лесу действительно водятся чертовы медведи. И хищники на двух ногах, которые могут позабавиться, подстрелив копа. Медведи не стреляют в ответ. А я стреляю. Вслед за дежурной помощницей шерифа иду вверх по склону к ее маленькому раскладному столику. На столике расстелена карта, придавленная по углам камнями, но сильный холодный ветер все равно заставляет бумагу трепетать.

– Вот, – говорит женщина, указывая точку на карте, – это ваша часть. Поиск по сетке, с севера на юг, потом с востока на запад, каждый проход на расстоянии не более трех футов от предыдущего…

– Спасибо вам, помощник, я знаю, что такое прочесывание по сетке, – отвечаю я. – Какой канал?

– Мы связываемся на седьмом, – говорит она и вручает мне рацию. Это целый кирпич, достаточно тяжелый для того, чтобы в экстренном случае использовать его как ударное средство, и достаточно прочный, чтобы работать даже после того, как по нему проедет грузовик. Я переключаю рацию на нужный канал и провожу проверку. Женщина кивает, и я направляюсь вверх по склону холма к лесу.

Темнота падает на меня, словно плащ, и я останавливаюсь, чтобы дать глазам привыкнуть. Здесь, как ни странно, теплее – в основном потому, что ветер не настолько сильный. Я делаю несколько вдохов и включаю фонарик, чтобы поискать отметку, которой Престер должен был отмаркировать место окончания своего поиска. Ярко-желтый флажок флуоресцентной окраски прямо-таки бросается в глаза. Престер продвинулся не особо далеко.

Направляюсь к флажку, внимательно вслушиваясь в лесные шорохи. Другие копы ведут поиск в своих квадратах, но я не вижу и не слышу их; такое ощущение, что с тем же успехом я могла бы быть одна-одинешенька во всем лесу. Я люблю Хавьера, но если он еще хоть раз посмеется надо мной за то, что в глуши я чувствую себя уязвимой… Дергаю плечом и выдергиваю из земли флажок-маркер. Помощница шерифа дала мне такие же яркие оранжевые флажки, чтобы отмечать места находки потенциальных улик; количество этих флажков в сумке кажется мне чертовски оптимистичным. Но я лишь отмечаю, в какую сторону был наклонен флаг Престера, и медленно начинаю идти по сетке. Сверяюсь с компасом, дабы удостовериться, что не сбилась с направления; в лесу невероятно легко свернуть не туда.

Заметив отблеск в луче фонаря, останавливаюсь и наклоняюсь, чтобы осмотреть предмет. Разбитая пивная бутылка; этикетка давным-давно облезла за те годы, что стеклотара пролежала здесь. Тем не менее я помечаю ее и иду дальше.

Квадрат Престера небогат на улики. Заканчиваю проход с севера на юг и начинаю двигаться с востока на запад. Я уже на полпути (и уже час занимаюсь прочесыванием), когда замечаю что-то странное. Изучаю находку, стараясь понять, что же это; просто нечто странное, полускрытое листьями папоротника, но выглядит как-то неправильно. Я аккуратно развожу в стороны листья растения и всматриваюсь поближе.

Гладкое. Бледное. Изогнутое. Органическое.

Это не имеет никакого отношения к пропавшей женщине, но это кость. Мое сердце начинает биться чаще, но я усмиряю его. «Возможно, просто мертвое животное», – говорю я себе. Это вполне осмысленное объяснение: в конце концов, я посреди леса. Знаю, что это рискованно и что парни из ТБР, вероятно, будут совершенно справедливо ругать меня за то, что я трогаю улики, но я не хочу быть тупой деревенщиной, которая поднимает крик из-за оленьего черепа. Поэтому наклоняюсь и начинаю осторожно разгребать почву по сторонам.

Это человеческий череп, зарытый в землю подбородком вниз. Не могу сказать, был ли он погребен полностью, а потом обнажен дождевыми струями, но когда добираюсь до надбровной выпуклости и глазниц, я уже точно знаю, что этот череп принадлежал человеку – вероятно, мужчине, потому что надбровья сильно выступают. Я останавливаюсь, делаю шаг назад, втыкаю в землю оранжевый флажок и включаю рацию.

– Нашла кое-что, – сообщаю помощнице шерифа, сидящей за своим столиком ниже по склону. – Мне нужно, чтобы руководитель операции прибыл сюда немедленно.

– Да, детектив, – чопорно отвечает она. – Я сейчас отправлю его. Эксперты вам тоже требуются?

– Совершенно верно, – говорю.

Я считаю, что на этом разговор завершен, но после короткой паузы помощница шерифа снова появляется в эфире.