Джеймс Чейз - А что же будет со мной?

– Джек Крейн, мэм, – сказал я. – Могу я что-нибудь сделать для вас?

Вопрос несколько обескуражил ее. Я понял это по тому, как она изящно переступила с ноги на ногу.

– Не помню, чтобы видела вас здесь раньше.

– Совершенно верно, мэм. – На моем лице не отражалось никаких чувств. – Я только что приехал. Выполняю задание мистера О’Брайена.

– А… – Она помолчала, продолжая рассматривать меня. – Где О’Брайен?

Как раз в этот миг раздался чертовски громкий взрыв, и обе лошади отпрянули, едва не опрокинув негра, который с трудом их удержал. Я понял, что ему приходится туго, и потому прошел мимо нее и перехватил поводья лошади покрупнее, успокоив животное одной лишь грубой силой. Негр кое-как совладал со второй лошадью.

– Здесь не место для лошадей, мэм, – сказал я. – У нас идут взрывные работы.

Она подошла ко мне, выхватила у меня из руки поводья и вскочила в седло. Конь взвился на дыбы, она хлестнула его, и он остался на месте, дрожащий, но смирившийся.

Негр тоже сел верхом.

– Уезжай, Сэм, – велела она, – пока снова не началось.

Негр быстро ускакал, а она осталась, глядя на меня сверху вниз.

– Вы разбираетесь в лошадях? – спросила она.

– Нет, мэм. Я не разбираюсь в том, у чего нет тормозов.

Она улыбнулась:

– Но вы неплохо совладали с Борджа. Спасибо.

В следующий миг громыхнуло как никогда раньше, словно к нашим ногам рухнула пятисотфунтовая авиабомба.

Она же, уверенная, что справилась с лошадью, расслабилась в седле. От взрыва вздрогнули и она, и я.

Вздрогнул ли Борджа – неизвестно. Но он встал на дыбы и взвился свечкой, и шанса усидеть верхом не было. Когда лошадь оторвалась от земли, наездницу с силой выбросило из седла. За ту долю секунды, пока она была в воздухе, я ничего не успел сделать, потом я рванулся вперед, но было уже слишком поздно. Она ударилась плечами и головой, упав на гудрон, и так и осталась лежать, по-прежнему прекрасная, но не сознающая мира вокруг.

Когда я опустился рядом с ней на колени, вокруг, разинув рты, столпились чернокожие. Я не знал, цела ли у нее шея, и боялся к ней прикасаться.

– Приведите О’Брайена! – проревел я. – Пригоните мне джип!

От моего зычного голоса они зашевелились. Человек пять вихрем понеслись по гудрону в ту сторону, где грохотали взрывы. Еще двое кинулись куда-то за пылевую завесу.

Я осторожно коснулся ее, и она открыла глаза.

– Вы сильно ударились?

Веки ее опустились.

– Миссис Эссекс! Можно мне вас перенести?

Она снова подняла веки. Покачала головой, и чудесные фиалковые глаза прояснились.

– Я в порядке. – Она пошевелила руками, затем ногами. – Боже! Голова!

– Не двигайтесь.

Я обернулся. Джип затормозил рядом.

За рулем, вращая глазами, сидел здоровенный черный парень.

– Я отвезу вас в больницу.

Я подхватил ее на руки, и она едва слышно застонала.

Я донес ее до джипа, сел рядом с негром, держа ее на коленях.

– Езжай в больницу, – велел я негру. – Небыстро… осторожно.

Негр посмотрел на нее, выжал сцепление и медленно повел машину по гудрону. На дорогу до аэродромной больницы ушло десять минут. Должно быть, им кто-то успел позвонить. Как только джип остановился, к нам бросились два интерна, пара медсестер и седовласый мужчина в белом халате.

У них были носилки, и все было проделано очень слаженно.

Медики за какие-то секунды сняли ее у меня с коленей, переложили на носилки и унесли в больницу.

Я сидел и гадал, не сделал ли хуже, когда сдвинул ее с места, и от этой мысли меня бросало в пот.

С ревом подъехал джип, из него выскочил О’Брайен. Я рассказал ему, что случилось.

– Проклятье! – Он утер с лица пот. – Чего ей там понадобилось? Вечно она сует свой длинный нос туда, куда не просят! Если Эссекс узнает, я могу остаться без работы.

Я протиснулся мимо него и вошел в кондиционированную прохладу больницы. За стойкой сидела дежурная медсестра.

– Как она? – спросил я.

– Ее осматривает доктор Винтерс. – Она взглянула на меня так, словно я бродяга, выпрашивающий монетку.

Я немного поколебался, но тут увидел, что из дверей выходит один из интернов, принимавших ее, и подошел к нему.

– Как она? Я не навредил, когда сдвинул ее с места?

– Вы все сделали правильно, – сказал он и улыбнулся. – Все кости целы, просто сотрясение. Она спрашивает о своей лошади.

– Ясно. Скажите ей, чтобы не волновалась. Я позабочусь о ее лошади.

Когда я направился к выходу, то услышал, как интерн сказал медсестре:

– Свяжитесь с мистером Эссексом, и побыстрее!

Я вышел под палящее солнце, сел в джип и поехал в ту сторону, куда умчалась лошадь. О’Брайен уже уехал. Я обливался потом два долгих часа, прежде чем отыскал животное. Борджа оказался на дальнем конце аэродрома в густом подлеске, и я заметил его лишь по счастливой случайности. Он уже преодолел все свои страхи, и я без проблем привязал его к джипу, потом неспешно покатил назад, и он затопал следом.

Когда я подъехал к больнице, словно из ниоткуда появился грум миссис Эссекс. Он широко улыбнулся мне и отвязал поводья.

Я вошел в больницу и приблизился к стойке.

Медсестра посмотрела на меня, удивленно подняв брови.

– Да?

– Вас не затруднит передать миссис Эссекс, что я нашел ее лошадь, животное не пострадало и сейчас в полной безопасности, – сказал я. – От этой новости миссис Эссекс сразу почувствует себя лучше.

Медсестра наклонила голову:

– А вы?..

– Джек Крейн. Миссис Эссекс меня знает.

Внезапно на ее лице отразилось смятение. В ее глупую, чванливую голову вдруг пришла мысль, что, несмотря на пот, грязные руки и потрепанную одежду, я, возможно, какая-то важная фигура в королевстве Эссексов.

– Я сейчас же передам доктору Винтерсу, мистер Крейн. Спасибо, что известили нас.

Я смерил ее долгим жестким взглядом, затем кивнул и пошел обратно к джипу, чтобы ехать на стройку.

Вылезая из машины, я услышал очередной взрыв. По крайней мере, О’Брайен не свернул работы. Ему было от души наплевать на миссис Эссекс, а вот мне – нет.

Я помнил ощущения от ее тела, когда держал ее на руках. Я помнил эти фиалковые глаза и прикосновение золотистых венецианских волос к лицу, когда поднимал ее.

Подойдя к замершему бульдозеру, я снова принялся за работу. Я работал и думал о миссис Эссекс. Я все еще думал о ней, когда прозвучал свисток и дневная смена была окончена.

Вернувшись к себе, я принял долгожданный душ. Когда натягивал брюки, раздался стук в дверь. Решив, что пришел Тим, я крикнул: «Входи!» – и потянулся за рубашкой.

Дверь отворилась, и в коттедж проскользнула Пэм Осборн. Она быстро закрыла дверь, и я увидел, что лицо у нее бледное, а глаза сердито блестят.

– Чего тебе? – Я не хотел, чтобы она была здесь. – Прочь, детка. – Я заправил рубашку в брюки. – Наша встреча была ошибкой.