Глэдис Митчелл - Поспеши, смерть!

Мысль о Стюарте заставила ее посмотреть на троих мальчиков, комично высунувших головы из спальников, чем-то похожих на людей, вдруг упавших во время бега в мешках. Они все еще вели возбужденную беседу. Она снова включила фонарь, чтобы поискать Кэтлин.

– Но так в «Уиздене» [1] Ежегодный справочник по крикету. написано, – говорил Айвор.

– Спорим, дубина, австралийцы не читают «Уизден»?

– Спорим, что австралийцы не умеют читать?

– Еще как умеют! Спорим, Брэдмен умеет?

– Так ведь читать – это не в крикет играть?

– А кто сказал, что одно и то же?

– Ты только что!

– Врешь, я не говорил!

– Сам врешь!

В этот момент Кэтлин вошла в круг света от фонаря миссис Брэдли. Не говоря ни слова, она прошла к своему спальному мешку – миссис Брэдли посветила ей под ноги, – легла на него и вдруг заплакала.

– Кэт! – сказала Миган. – Прекрати!

И легла на свой мешок рядом с ней. Миссис Брэдли благосклонно посмотрела на их сгорбленные под спальниками фигуры, прошла к своему месту, села на спальник и прислонилась спиной к стене. Вдруг перед ней возникла коренастая фигура Диша, самоназначенного часового в лагере.

– Все в порядке, мэм?

– Все в порядке, Диш.

Часовой пошел дальше. Сгустилась темнота, разгоняемая только дымом и всполохами факелов Мистов и богов.

Айвор повернул спальник так, чтобы видеть Зал Мистерий. Еще долго после того, как все затихли, он не находил себе места, наблюдая сияние факелов у двух статуй Иакха и думая, происходит ли что-нибудь вообще. Он был мальчик с воображением и хотя на публике подчеркивал презрение к отцовским теориям, следуя примеру старшего брата и сестры, но про себя наполовину надеялся, а наполовину боялся, что из всех этих приготовлений что-то может получиться.

Появление второй статуи Иакха казалось многообещающим, но самым главным, по его мнению, было любопытное поведение Александра Карри и еще более любопытное поведение миссис Брэдли. Почему, думал Айвор, она так сразу взяла на себя обязанность выдернуть ножик из руки мистера Карри, чтобы не позволить ему повредить статую?

Сейчас, вертясь без сна в своем мешке, окруженный ночной темнотой и шепотом ветра в ближайших темных деревьях, слыша неумолчное море чуть дальше на юге, он боялся второго Иакха, каким-то загадочным образом попавшего в акрополь Элефсина. Он чувствовал, что эта статуя требует своей доли почитания от Мистов.

Потом ему пришло в голову очевидное решение: он понял, зачем Александр Карри хотел проверить статую ножиком. Второй Иакх не был статуей – он был человеком! Айвор, зачарованный этой мыслью, глядел в небо, потом презрительно глянул туда, где его спящие спутники сгрудились на земле. Он сел, стараясь не шуметь, и сосчитал спальники.

Пока он считал, один из них зашевелился, и из него вылезла Кэтлин Карри и бесшумно стала отползать на четвереньках в сторону, к священному Залу Мистерий.

Заинтригованный, Айвор по-прежнему нервничал. Ему хотелось следовать за ней в предположении, что она направляется к какому-то наблюдательному пункту, откуда ей будут видны Мисты и будет понятно, что происходит – если вообще что-то происходит. Судя по тишине, пока вряд ли что-нибудь произошло, но, – напомнил он себе, – даже второй Иакх появился без шума.

Вдруг ухнула сова.

Он полежал еще, раздумывая. Но наконец уже больше не мог сдержать любопытства, вылез из мешка, надел сандалии и двинулся туда, куда ушла Кэтлин.

Он не видел, куда шел, так как было темно, как в погребе, хотя до рассвета оставалось меньше двух часов. Где-то неподалеку – из кипарисов, так странно перемежавшихся с заводскими трубами города, – снова послышалось уханье совы, и ему ответили. Айвор с замирающим сердцем понял, что это кричат не совы, а люди.

Наконец он вышел на такое место, с которого были видны едва освещенные Мисты. На этот раз между ними на земле стоял небольшой фонарь, потому что и их факелы, и факел Иакха догорели до основания и их пришлось загасить. Они сидели широким полукругом напротив первой статуи. Некоторые были спокойны, а некоторые нервничали – в зависимости от темперамента и заинтересованности в деле. Чувствуя, как шевелятся волосы на затылке, Айвор ждал и слушал, но люди-совы больше не кричали, и ничего вроде бы не происходило в Зале. Так что он пополз вперед и вверх к нише, где нашли вторую статую. Ее там не оказалось. И мальчик совершенно этому не удивился. Осторожно и смело он тщательно ощупал все вокруг четырехфутовой ниши и ничего не обнаружил, кроме голого камня. На земле пальцы нащупали остаток выгоревшего факела.

И вдруг со стороны моря донесся замирающий крик тревоги.

А под ним, в Зале, Мисты вдруг запели. Густой бас сэра Рудри и баритон Александра Карри создали вполне согласованный фон для красивого тенора Рональда Дика и отчетливо произносимых им слов. Мальчик слышал звуки, похожие на заупокойную службу, и ощущал едва уловимый мистический запах ладана, который вскоре вдруг усилился: сэр Рудри разыгрывал свою последнюю карту.

Айвор прислушался, понюхал воздух, а потом, вдруг почувствовав свою защищенность из-за близости молящихся, медленно пополз мимо них к морю. И вдруг оступился. Из-под сандалии покатился камешек. Какой-то мужчина спросил:

– Что это?

Какая-то женщина тихо вскрикнула от страха.

Будто решив удивить их уже как следует, Айвор поскользнулся окончательно и покатился по склону.

От этого шума круг Мистов распался, как по сигналу. Сэр Рудри закричал:

– Проявление! Проявление! Осторожнее! Не толпитесь, не толпитесь!

Более скептичный Александр Карри ответил:

– Чертова ребятня! Не надо было их с собой брать.

Тут же каждому из них вышло подтверждение его слов. Подбирая Айвора и ругая его, они услышали еще ниже по склону звук убегающих ног.

– Кто там? Кто-то из этой мелкоты? – заревел Александр Карри.

Вдруг наверху зажегся факел, и при его свете стал виден силуэт в белом, стоящий посреди лишенного крыши Зала.

– Всем стоять! – велел сэр Рудри своему отряду. – Мы все здесь? Дик? Александр, Гелерт, Дмитрий?

Все были здесь.

Сэр Рудри раскинул руки. Бегущая фигура остановилась и, кажется, стала смотреть в сторону людей. Потом подняла голую руку, красную в свете факелов, и поманила компанию за собой.

Карабкаясь, оскользаясь, рискуя сломать ногу или шею, Мисты спустились к тому, кто их манил, но как только Гелерт, шедший впереди, приблизился на десять ярдов, второй Иакх – сомнений не было ни у кого, что это именно он, – резко повернул назад и, прыгая и подскакивая на бегу, так что казалось, будто он танцует эротический танец под какие-то языческие мотивы, – исчез в направлении моря.