Стефан Анхем - Минус восемнадцать

– …хищение персональных данных становится все более серьезной проблемой, – опять говорил Эльвин, и Фабиан понятия не имел, сколько он пропустил.

– По прогнозам всего лишь через несколько лет такие преступления станут даже более распространенными, чем кража велосипедов. И если никто не оставит свой велосипед незапертым, большинство из нас, прямо скажем, беззащитны, когда речь идет об обнародовании наших персональных данных.

– Это действительно так распространено? – спросила Лилья.

Эльвин кивнул.

– Хищение персональных данных происходит каждые пять минут, и это только здесь, в Швеции. В большинстве случаев это чистое мошенничество со счетами и карточками – кто-то узнает номер карточки и старается сделать как можно больше покупок, пока карточку не заблокируют. К сожалению, украсть персональные данные не намного труднее, и тогда можно опустошить банковские счета их владельца и взять массу займов, – продолжил Эльвин.

Фабиан наконец начал понимать, о чем говорит коллега.

– Вот как это происходит. – Утес подошел к одной из досок во всю стену и взял маркер. – Для начала мошенник просит временно изменить адрес своей жертвы, которая, разумеется, ни о чем не подозревает. – Он нарисовал нечто, одновременно напоминающее дом и почтовый ящик со стрелками в разных направлениях. – Следующий шаг – подать заявление о потере водительского удостоверения жертвы. Документы на получение новых водительских прав посылаются на новый адрес, и жертва по-прежнему понятия не имеет о том, что происходит. – Рассказывая, Утес все время добавлял новые стрелочки и символы, причем некоторые обводил в кружочки, а другие зачеркивал. – Остается только заполнить все анкеты, приложить свое фото и расписаться. Через пять рабочих дней на новый адрес приходит почтовое авизо, с помощью которого мошенник получает совершенно новые и абсолютно подлинные водительские права со своей собственной фотографией, но с именем жертвы и номером ее удостоверения. Понятно? – Утес выглядел по-настоящему довольным, когда закончил и отложил маркер.

– Полностью. Кроме всех черточек и стрелочек. Я в этом ничего не понимаю. – Муландер показал на клубок линий на доске.

– И никто не понимает, – сказала Лилья, скрестив руки. – Но мне все равно интересно, правда ли это. Неужели все действительно так просто?

– К сожалению, – ответил Эльвин. – Если позаботиться о том, чтобы жертва получала почту на свой обычный адрес, у нее нет ни единого шанса понять, что происходит, пока не станет слишком поздно.

– Значит, вы считаете, что все так и произошло? – спросила Тувессон.

Эльвин кивнул.

– Вот посмотрите. – Он нажал на пульт, и на самой дальней стене совещательной комнаты появилась проекция водительского удостоверения. – Вот Петер Брисе. А вот наш преступник. – На стене показалась еще одно увеличенное удостоверение.

Фабиан стал рассматривать два удостоверения на одно и то же имя, но с фотографиями разных людей. Каждое фото по отдельности не привлекало особого внимания, и если не знать, что это два разных человека, вполне можно было ничего не заметить. Вместо большой залысины мужчина стал брить голову наголо, под глазами у него появились мешки, а лицо стало немного шире. Вполне нормальные изменения в одной жизни с разницей в несколько лет. И только когда фото положили рядом друг с другом, все стало ясно.

– Как вы видите, первое удостоверение выдано 17 января 2008 года. 24 февраля этого же года в полицию поступило заявление о пропаже, – продолжил Эльвин. – Через неделю с небольшим было выдано новое удостоверение как раз накануне его смерти.

– Но, честно говоря, – сказала Тувессон, – это же все равно не может быть обычной практикой.

– Может, хотя наш парень продвинулся на шаг вперед. Замораживая свою жертву, он способен делать гораздо больше, чем брать займы и опустошать счета. Он может продавать произведения искусства, недвижимость и доли в праве собственности и таким образом получать совсем другие суммы.

– А мы знаем порядок цифр?

– По словам Рикарда Янссона из Торгового банка, он осуществил продажи и переводы примерно на шестьдесят миллионов. Так что речь идет о гораздо большей сумме, чем может уместиться в копилке.

– Тогда нам надо отследить деньги и посмотреть, куда они попали, – предложила Лилья.

– Мы точно так и думали. – Утес сделал глоток кофе. – По сведениям Рикарда Янссона из Торгового банка, деньги были переведены на счет в Панаму, откуда они, похоже, ушли дальше на различные счета в регионах, с которыми у Швеции нет соглашений об экономическом информационном обмене, что делает невозможным их отследить.

– Давайте выйдем на немного более высокий уровень, чем этот Янссон, прежде чем окончательно сдадимся, – сказала Тувессон. – А что считают остальные? Фабиан, ты сегодня какой-то тихий, сам на себя не похож.

– Конечно, мы можем идти дальше вверх, – отозвался Фабиан, пытаясь выкинуть из головы мысли о том, как он останется один. – Но, по-моему, это пустая трата времени.

– Это почему?

– Мы имеем дело с преступником, который замораживает свою жертву и, словно паразит, поселившийся в животном-хозяине, присваивает себе жизнь этого хозяина, чтобы отнять у того все ценное. После этого инсценирует автомобильную катастрофу в Северной гавани, где ему удается бесследно исчезнуть на глазах у всех свидетелей. Иными словами, он настолько хорошо подготовлен, что я с трудом представляю себе, что он мог упустить какой-то момент.

– Вопрос в том, что нам терять. – Тувессон встала. – Кстати, мы закончили? – Она повернулась к Утесу и Эльвину, и те кивнули. – Хорошо. Вы проделали потрясающую работу. Наконец-то пазл стал складываться, и поэтому мы должны продолжать работать под совсем иным углом. Фабиан и Ирен, насколько я поняла, вы собирались в Лунд на фирму «Ка-Чинг», чтобы больше узнать об этом пропавшем финансисте. Как там его зовут?

– Пер Кранс.

– Именно. Если вся эта версия верна, наверняка прореагировал не только Кранс.

– А нам не надо объявить его в розыск? – спросил Утес. – Ведь у нас есть его фото.

– Ты думаешь, есть шанс, что он разгуливает по городу, переодетый в Петера Брисе? – спросил Эльвин.

– К тому же мы теряем наше единственное преимущество, – сказала Тувессон. – В данный момент преступник чувствует себя в безопасности и, надеюсь, расслабился. Он думает, что все идет по плану, и понятия не имеет о том, что именно сейчас Брисе – жертва в расследовании дела об убийстве. Еще меньше он думает о том, что мы идем по его следу. И так должно быть, пока мы его не схватим. Иными словами, ничего об этом ни СМИ, ни кому-нибудь еще вне этой группы.

– Но мы же все время встречаемся с людьми, – заметила Лилья. – Что мы скажем на «Ка-Чинге»?