Салли Хэпворс - Моя любимая свекровь

Сделав пару шагов назад, я смотрю на свое отражение. Мамино платье – это и есть мое «что-то старое». Шелковое платье цвета слоновой кости семидесятых годов с маленьким вырезом, длинными рукавами, завышенной талией и рядом пуговиц от левого плеча почти до самого подбородка. Когда я попросила папу, он достал его с чердака – платье было любовно завернуто в папиросную бумагу тридцать лет назад. На нем появилось несколько желтых пятен, но они находились на талии, и их легко будет спрятать под широким, мятно-зеленым поясом, который я к нему добавила. Шляпка-таблетка с вуалью-сеткой, которую я в самом деле купила в свадебном магазине, – мое «что-то новое». Сапфировые сережки, которые Олли подарил мне на день рождения, – мое «что-то голубое».

– Так, ладно, – говорит Клэр. – Что-то взятое взаймы. – Она показывает на бриллиантовые серьги в ушах. – Как насчет моих сережек?

– Но сапфиры в серьгах – это «что-то голубое».

– Мои туфли?

Нога у Клэр на полтора размера больше моей. Кроме того, туфли у нее – розовые, под цвет ее платья.

– Моя помада? Заколка?

Клэр старается, но сейчас просто хватается за соломинку. Я уже сделала макияж у визажиста. Волосы лежат свободными волнами и вскоре будут увенчаны шляпкой с вуалью. Милли, которая сейчас прыгает на папиной кровати, наденет веночек из цветов, как и сама Клэр.

В дверь тихонько стучат.

– Входи, папа, – откликаюсь я.

Несмотря на то что я неоднократно говорила папе, что он может смотреть на меня перед свадьбой, что никакой дурной приметы тут нет, он закрывал глаза всякий раз, когда мы сталкивались сегодня утром. Я жду, что в щели возникнет его милое бородатое лицо с зажмуренными глазами, но дверь остается закрытой.

– Папа? Ты можешь войти.

– Люси? Это Диана Гудвин.

Мы с Клэр переглядываемся. На нас накатывает волна безмолвного ужаса. Диана у двери! Что, скажите на милость, она тут делает?

– Привет, Диана, – произношу я дрожащим голосом. Интересно, почему нет правила, запрещающего свекрови видеться с невестой в день свадьбы? – Ты бы хотела… Ты бы хотела войти?

После короткой паузы дверная ручка поворачивается. В щели приотворенной двери появляется лицо Дианы.

– Мне жаль, что я вот так объявилась. Просто я хочу тебе кое-что дать.

– О?..

Я открываю дверь шире, и Диана энергично улыбается Клэр и чуть менее энергично – Милли, которая замирает в прыжке на папиной кровати. Малышка в упор смотрит на Диану. У меня возникает такое чувство, что она напугана не меньше меня.

– Дам вам поболтать пару минут, – говорит Клэр, подхватывает Милли и выбегает за дверь.

Диана выжидает, когда они уйдут, а затем переступает порог комнаты.

– Ты выглядишь очаровательно, – говорю я.

Это не пустые слова. Я никогда не видела Диану настолько красивой. На ней темно-синий льняной топ и мягкая голубая юбка до пола. А еще макияж: розовая помада и дымчатые тени, и пахнет от нее, как от букета свежесрезанных цветов. Я вдруг вижу Диану молодой женщиной, прекрасной молодой женщиной, и понимаю, почему рядом с ней Том всегда выглядит таким довольным собой.

– Спасибо, – отвечает Диана. – Ты тоже. Я позвонила сегодня утром твоему отцу, чтобы узнать, не могу ли я чем-нибудь помочь, и он сказал, что у тебя нет ничего взятого взаймы. – Диана достает из сумочки шкатулку из темно-синей кожи, отделанную золотом. – Я надевала его в день моей свадьбы. – Открыв шкатулку, она достает серебряное ожерелье с маленькой плоской витой подвеской. – Это кельтский узел. Он олицетворяет силу. Если он не подходит к твоему платью, можно спрятать его под лифом.

– Он замечательный, – тут же отвечаю я. – И я не стану его прятать. Я буду носить его на шее, чтобы все могли его видеть.

Диана выглядит настолько довольной, насколько это вообще возможно для нее. Она подходит ко мне сзади, и я поднимаю волосы, чтобы она застегнула ожерелье. Закончив, она указывает на мою шляпку и вуаль:

– Помочь тебе с ними?

– Это… было бы чудесно.

Диана высокая, почти на целую голову выше меня, и когда она закалывает шляпку у меня на виске, я вижу ее глаза. Они суживаются от сосредоточенности, пока она возится с булавкой, поправляет вуаль вокруг моего лица, а затем расправляет складки платья сзади. Конечно, я думаю о матери. Если бы она была здесь, то застегнула бы на мне ожерелье, расправила бы складки платья. В горле у меня встает комок.

– Спасибо, – говорю я, поворачиваясь и обнимая Диану.

Она слегка напрягается, не отвечая на мои объятия и не отстраняясь, но я все равно притягиваю ее к себе. Она худая и угловатая, и мне кажется, что я обнимаю мешок с вешалками.

Через пару секунд я опускаю руки.

– Ладно, – говорит Диана, откашливаясь. – Мне лучше вернуться к Олли.

И на том как будто все. Я стараюсь не думать о том, что она на самом деле не обняла меня в ответ. Но ведь она пришла! Она принесла мне красивое, полное значимости украшение, которое она сама носила в день своей свадьбы. Мы добились прогресса. И я собиралась это отпраздновать.

Диана направляется к двери, но внезапно останавливается и оборачивается.

– И… да… Люси?

– Да?

– Это ожерелье – «взятое взаймы».

– Знаю, – говорю я.

Я снова смотрю на него в зеркало, поражаясь его совершенству. Трудно поверить, что самая малость – и мне не довелось бы его носить.

– Хорошо, – говорит она, – потому что одолженное полагается возвращать.

Долгая пауза.

– Я это понимаю, – медленно говорю я, и Диана, слегка кивнув, выходит из комнаты.

– Девушки захотят шампанского, – говорит Эймон официантке в черных брюках и накрахмаленной белой рубашке. – Если я что и знаю о девушках, так это то, что они всегда хотят шампанского.

Жена Эймона Джулия с энтузиазмом кивает. Она подзывает официантку и показывает на бутылку «Дом Периньон».

– Прекрасный выбор, – говорит официантка.

Кровь отливает от лица Олли. Еще до нашего приезда он начал нервничать из-за того, во что обойдется этот прием (кормежка Эймона всегда обходились недешево), но когда мы приехали в «Арабеллу» и увидели белые скатерти и меню без цен… Я понимала, что он в панике. А теперь еще «Дом Периньон». И еще обиднее этот выбор от того, что я на восьмой неделе беременности… а значит, я не могу ни выпить его, ни сказать вслух, что не пью, иными словами, под конец вечера на столе останется невыпитый бокал жутко дорогого шампанского.

– Ну и как продвигаются поиски дома? – спрашивает нас Джулия, когда официантка удаляется. Ее лицо собирается морщинами от беспокойства, как будто она спрашивает о редком заболевании, которое у нас недавно обнаружили. – Знаешь, когда мы покупали наш дом в Южной Ярре, мы пользовались услугами адвоката. Хотите, дадим вам его контакты?