Сирил Хейр - Самоубийство исключается. Смерть в аренду (сборник)

– Извините, а вы абсолютно уверены, что этот мальчик был рожден в браке? – спросил Мартин.

– Странный вопрос… Конечно, уверена. Они жили вместе до смерти мужа. Ну и, кроме того, Филипп – истинный Марч и точная копия отца.

– Но у нее был еще один сын, не так ли? – продолжал гнуть свою линию Мартин.

– Ну откуда, скажите на милость, у вас такие мысли? Не могу поверить, что люди из Лондона приехали сюда, чтобы разбирать наши деревенские сплетни и скандалы! Да и скандала-то, если разобраться, никакого не было. Семейство Марч хранило по этому поводу полное молчание, и никто здесь ничего не знает, если не считать викария, который намекнул мне об этом, когда я хотела взять ее на службу. Кроме того, ребенок родился не в нашей деревне. Ее родители переехали в Маркшир, и когда это случилось, отправили ее жить к дядюшке и тетушке, поскольку в Маркшире ей было стыдно смотреть людям в глаза. Сами знаете, как к этому относятся в деревнях. Уже много позже, несколько лет спустя, она вышла замуж за Фреда Марча, который был значительно старше ее, и, смею заверить, стала ему хорошей женой.

– Но этот ребенок, – спросила Анна. – Что с ним стало?

– Воспитывался где-то. Где – не имею представления, поскольку никогда не разговаривала с ней об этом. Хотя она была в курсе, что мне все известно. Его отец давал какие-то деньги на его содержание. Да и старина Фред, будучи человеком широко мыслящим, подкидывал ему кое-что. Она навещала его время от времени, и я совершенно точно знаю, что в последние годы его ужасный характер доставлял ей немало хлопот. Хотя когда он умер, она страшно по нему скорбела.

После этого в комнате установилось молчание, которое первой нарушила Анна:

– Когда он умер?

– Около шести месяцев назад. Я предоставила ей два дня, чтобы она могла съездить на похороны. Помню об этом, потому что у меня намечался парадный обед, и отсутствие кухарки было очень некстати.

Пораженная услышанным, Анна потянулась к сумочке.

– Огромное вам спасибо, – запинаясь, произнесла она. – Полагаю, мы узнали все, что хотели.

– Подожди, дорогая, – вступил в разговор Мартин. – Мы ведь так и не выяснили, почему эта Марч ушла от миссис Ховард-Бленкинсоп!

– Если бы вы постоянно не перебивали меня, я бы сообщила вам об этом еще полчаса назад, – заявила хозяйка дома не без сарказма в голосе. – Она ушла, потому что получила какие-то деньги. Причем ушла без уведомления и даже предложила заплатить неустойку в размере своей месячной зарплаты. И кому? Мне! Но если разобраться, ничего удивительного в этом нет, поскольку сейчас она, вероятно, куда более обеспеченная женщина, чем я. Насколько обеспеченная, не знаю, так как не смогла разобрать, что она бормотала на прощанье.

– Значит, вы полагаете, что деньги свалились на нее неожиданно? – предположил Мартин.

– Неожиданно? Это еще слабо сказано! Какая-то кухарка вдруг получает целое состояние. В жизни не видела более потрясенной женщины. Даже для меня это было некоторое потрясение, что уж говорить о ней! Конечно, она всегда жила несколько лучше, чем большинство представительниц ее класса. Фред ей кое-что оставил, помню, она из-за этого очень важничала. Но, насколько я знаю, почти все деньги она потратила на свои отпуска. Ежегодно я предоставляла ей двухнедельный отпуск, и она всякий раз уезжала куда-то, забирая с собой Филиппа.

– В Пендлбери, – сказала Анна. – Согласно записям в регистрационной книге, вы останавливались в этом отеле несколько лет подряд.

– Хм, – буркнула миссис Ховард-Бленкинсоп. – Не говорите мне об этом. Полагаю, у этой старой негодяйки была просто навязчивая идея играть роль леди в том самом отеле, где она была… Но это напомнило мне об одной вещи. Пендлбери! Ну конечно. Теперь я вспомнила! Моя дорогая девочка! Почему вы не сказали мне об этом сразу? Это произошло в Пендлбери – вот почему ваша фамилия показалась мне знакомой. Я прочитала об этом в «Таймс» – маленькая заметка, которая не произвела на меня особого впечатления, ну а потом приехала миссис Марч… Еще это волнение – ведь ее дожидалось письмо из адвокатской конторы, сообщившее о наследстве… В общем, миссис Марч, которая чуть с ума не сошла от радости, много чего мне тогда наговорила. Я, конечно, почти все уже забыла, запомнила только, что это как-то связано с вашим делом.

– Пожалуйста, постарайтесь вспомнить, что именно она говорила, – попросила Анна.

– Что ж, дайте подумать… Признаться, когда от вас неожиданно уходит кухарка, проработавшая в вашем доме десять лет, вы находитесь в таком состоянии, что не обращаете внимания ни на что другое… Удивительное дело, но кажется, я вспомнила! Она говорила что-то о старом друге – только она не так его называла, я забыла, как именно, – ну так вот: по ее словам, этот старый друг остановился в том же самом месте, а она даже не знала, потому что он очень сильно изменился. А потом он покончил жизнь самоубийством, и она присутствовала на похоронах, а теперь ей достались все эти деньги… Как вы понимаете, она говорила много и бессвязно, как говорят необразованные женщины, так что я передала лишь самую суть. Разумеется, я не поняла тогда, что все эти огромные деньги ей оставил тот самый человек, о котором она говорила…

Миссис Ховард-Бленкинсоп вопросительно посмотрела на Анну и Мартина, но они, казалось, были погружены в собственные мысли и хранили молчание.

– Если это правда, – сказала она наконец, – и если вам удастся оспорить завещание или какой-нибудь другой денежный документ, лишающий миссис Марч средств, то она вернется ко мне и мы с ней обязательно помиримся, даже несмотря на то, что она дурно вела себя во время отпусков!

После этих слов гостям оставалось только поблагодарить хозяйку за помощь и терпение и отправиться обратно в Лондон.

– Что ж, – произнес Мартин, когда они с Анной сели в машину. – По крайней мере теперь мы можем вычеркнуть Фаннианни из списка подозреваемых.

– Да, – согласилась Анна, – и Ричарда тоже. Кажется, мы вычеркиваем гостей «Пендлбери» из списка подозреваемых довольно быстро.

– Остаются Парсонс, Вэннинг и Карстерс. И мне интересно, с какой добычей Стив вернется из Брайтона.

– Семейство Карстерс представляется мне самым невинным из всего списка. Но не забудь, дорогой, что мы еще не до конца разобрались с Джонсами.

– Опять эти Джонсы! Повторяю, это всего лишь влюбленная парочка, желавшая провести…

– Заткнись!

Воскресенье, 27 августа

Стефан вышел из здания вокзала в Брайтоне вместе с толпой отдыхающих, позволив им увлечь себя к берегу моря. Пляж был полон людей, рокот прибоя едва пробивался сквозь громкий смех и крики тысяч отдыхающих. Филантропу это зрелище и звуки могли показаться приятными, но у Стефана слегка закружилась голова. Панорама пляжа напомнила ему увиденную когда-то картину, изображавшую колонию гнездившихся на морском берегу чаек. В таком месте, по мнению Стефана, людей, как и птиц, объединяли инстинкт стаи, стремление поудобнее устроиться и бессмысленные, выражавшие только примитивные эмоции крики. Кроме того, и птицы, и люди оставляли после себя груды самого разнообразного мусора. Отличие заключалось лишь в том, что люди в основном оставляли пустые сигаретные пачки, бутылки и рваные старые газеты, и в этом отношении симпатии Стефана были целиком на стороне птиц, поскольку гуано можно использовать по крайней мере как удобрение.