Майкл Иннес - Смерть в апартаментах ректора. Гамлет, отомсти! (сборник)

– Мистер Маллох, самый безопасный способ совершить убийство – это не привлекать к себе внимание: выстрел в безлюдном месте, удар ножом в толпе. Когда убийство происходит при необычных обстоятельствах – как убийство лорда Олдирна, – существуют два вероятных объяснения. Первого мы уже коснулись. Преступник, возможно, страдающий психическими отклонениями, желает воплотить в жизнь некую фантазию, убить странно или напоказ. Второе объяснение убийства, сопровождающегося странными или необычными обстоятельствами, состоит в том, что предпринимается попытка вовлечь в него невинного человека, подставить его. Отмеченные особенности обстоятельств имеют место, поскольку они на кого-то указывают. Вы следите за моими мыслями?

– Подозреваю, – ответил Маллох, – что я их предваряю.

Полковник Сэндфорд заморгал, услышав этот едкий ироничный ответ. Мэйсон невозмутимо записывал. Эплби произнес:

– Похоже, что так.

После чего снова наступило молчание.

– Если вы хотите выслушать мое мнение, – продолжил Маллох, – о вероятности моделирования обстоятельств с целью обвинить невинного человека, я его выскажу. Я считаю эту вероятность малой.

Это прозвучало слишком хладнокровно. Эплби вдруг решил играть в открытую:

– Я выдвигаю версию, что некий неизвестный субъект, прочитавший книгу Андерсона или обладавший другой информацией, застрелил Олдирна после того, как состряпал всю эту интермедию «Гамлет, отомсти» с целью обвинить в убийстве вас, профессор Маллох. Вы считаете это маловероятным?

Маллох мрачно кивнул головой:

– Вы, несомненно, хотите выдвинуть предположение, что эта версия должна обладать для меня определенной привлекательностью. Возможно, что и так. Однако с точки зрения человека, привыкшего взвешивать свидетельства и доводы, я не могу ее принять.

– Соблаговолите объяснить – почему?

– Разумеется. Во-первых, это полная чушь. Не существует никого, знавшего или не знавшего о выходе писанины Андерсона, кто хотел бы навести на меня обвинение в убийстве. Это факт, с которым человек, возможно, знаком. Во-вторых – и это произведет на вас большее впечатление, подобная версия не выдержит логического разбора и анализа. Подбрасывая послания и убивая Олдирна таким образом, как это проделал преступник, он подвергался смертельному риску. Прежде чем решиться на это, можете не сомневаться, он хотел бы быть более или менее уверенным в достижении своей цели – то есть в обвинении меня. Мог ли он с точки зрения здравого смысла рассчитывать на такую ситуацию, в которой он оказался бы чист, а я – скомпрометирован? Думаю, нет. И в конечном итоге его метод подставить меня, предлагаемый вами, почти наверняка окажется способом оправдать меня. Эти послания, которые, в конце концов, лишь косвенно указывают на меня, на самом деле станут фатальной угрозой провала плана. Уму непостижимо, что он должен подробнейшим образом знать обо всех моих передвижениях с точностью буквально до минуты, чтобы быть уверенным, что на одно или больше посланий у меня нет твердого алиби. А при наличии единственного твердого алиби весь рискованный и тщательно продуманный план тотчас рухнет. Любезно выдвинутая вами версия рассыпается.

– Я склонен согласиться с вами, – кивнул Эплби.

Перед его внутренним взором предстала стена без бутылок и далекие, вымощенные брусчаткой улицы Абердина. Маллох достаточно гладко подошел к последнему козырю Эплби – алиби на ранние послания.

Маллох тихо продолжил:

– И факт того, что я, вероятно, не обладаю «прикрытием» для любого из значимых отрезков времени, является поразительным обстоятельством, на которое, вероятно, не рассчитывал ваш предполагаемый преступник.

На какое-то мгновение Эплби не придал значения этим словам, но затем он понял заключавшийся в них смысл.

– Ах да, – так же спокойно ответил он. – Сейчас мы к этому подойдем. Вы должны понять, что вопросы, направленные на установление алиби, являются стандартной процедурой и задаются всем.

– Несомненно, – согласился Маллох.

– И что информация, которую вы по своей воле предоставляете нам в помощь, может быть по вашему желанию предана временному умолчанию до тех пор, пока вы не получите юридическую консультацию.

– Именно так, – сказал Маллох.

– И что все сказанное вами будет занесено в протокол и может быть использовано как против вас, так и в вашу пользу.

– Несомненно, – произнес Маллох.

– А теперь, с вашего позволения, мы пойдем от позднего к раннему. Нападение на доктора Банни нынче утром между девятью тридцатью и десятью часами. Никто не упомянул, что находился в вашем обществе, так что я полагаю…

– Сразу после завтрака я отправился в библиотеку и находился там один.

– Благодарю вас. Вы никого не встретили по пути туда или обратно?

– Нет, никого.

– Убийство мистера Боуза между часом сорока и двумя часами ночи.

– Вскоре после досмотра в зале я направился к себе в комнату и оставался там.

– Благодарю вас. Большинство людей, конечно же, поступило так же. Время убийства лорда Олдирна мы уже обсуждали. Теперь обратимся к посланиям. Я понимаю, что вы прибыли из Абердина…

Маллох спокойно вынул карманные часы и посмотрел на них.

– Весьма жаль, что я не успею переодеться к ужину, – произнес он. – Возможно, это ускорит дело, если я объясню, что больше недели находился в Лондоне, прежде чем приехал в Скамнум.

Эплби смерил Маллоха суровым взглядом.

– Но у всех создалось впечатление…

– Именно что. Дело тут в так называемом общественном увиливании. Меня очень звали приехать пораньше, однако, хотя я и с нетерпением ждал постановки, мне не особо хотелось участвовать в долгих приготовлениях. Так что я отговорился большим объемом работы в Абердине и условился приехать сюда в пятницу после ужина. На самом деле я ожидал именно такого развития событий. Однако выяснилось, что я смог освободиться на неделю раньше. Поэтому я воспользовался возможностью поехать в Лондон и поработать в библиотеке Британского музея. Затем я прибыл сюда в пятницу вечером, как и было условлено. И я решил, что нет необходимости объяснять мои предшествовавшие передвижения.

– На самом деле вы дали понять, что прибыли прямиком из Абердина?

– Косвенно – возможно, что так, – невозмутимо ответил Маллох.

– Поступило пять посланий, о которых нам известно. Если снова двинуться назад, то одно из них прозвучало по радиограммофону в ночь на воскресенье. Не думаю, что у вас более чем у кого-либо из остальных, спавших в доме в ту ночь, есть алиби на этот предмет?

– Уверен, что его нет.

– Так же, как и касательно послания, прозвучавшего за завтраком в субботу из аппарата доктора Банни? Думаю, вам объяснили принцип действия этого устройства вскоре после вашего приезда в пятницу вечером?