Майкл Иннес - Смерть в апартаментах ректора. Гамлет, отомсти! (сборник)

– Кэмпбелл… приходил… к вам… во вторник… вечером? – спросил Эплби.

– А вот вам следует всерьез заняться Харпократием, – продолжал сэр Теодор. – Он сохраняет, как вам известно, довольно обширные выдержки из аттических и эллинистических историков, из Андротиона, Фанодемия, Филохора и Истрия… Не говоря уж о таких историках, как Гекатей, Эфорий, а также Теопомпий, Анаксимен, Марсиас, Кратерий…

Эплби предпринял еще одну попытку.

– Да, – с нажимом произнес он. – Да, Харпократий. О Харпократии… Кэмпбелл… говорил… здесь… во вторник… вечером?

Лицо сэра Теодора выразило какое-то смутное удивление.

– Бог мой, нет, – ответил он. – Боюсь, что Кэмпбелл ничего об этом не знает. Он просто принес рукопись для журнала. Мы иногда выделяем немного места для подобных вещей. Пробыл здесь всего несколько минут. А теперь, если вам нужны рекомендации для работы за рубежом…

Сэр Теодор Пик был выдающимся ученым, но уж очень утомлял. Эплби почтительно откланялся и отправился в «Зеленую лошадь». Его посещение имело и другие цели, помимо служебных.

Эплби вернулся в свои апартаменты в колледже в половине девятого вечера. Его визит в «Зеленую лошадь» отнюдь не стал завершением изысканий. За ним последовали разговоры с удивленными и неуверенными служащими, телефонограммы старшему проктору и вице-канцлеру, недолгие беседы с похожими на боксеров людьми, сжимавшими в руках котелки… Однако вечер закончился прекрасным ужином с инспектором Доддом, и непринужденный разговор на отвлеченные темы продолжился бы, если бы добросовестному констеблю не пришлось срочно отбыть по делам службы. Дело о кражах вступало в решающую фазу. И вот Эплби, немного отдохнув, спешил уединиться в своих комнатах, чтобы тщательно обдумать то, что ему удалось разузнать за день. Однако, открыв дверь, он замер на пороге. Сидя у камина так же, как он сам ждал Поунолла тем утром, его ожидал мистер Джайлз Готт.

Восхищение Майка своим наставником было вполне понятно. Готт обладал весьма приятной внешностью. Когда он двигался, то делал это с изяществом, когда говорил, он очаровывал, когда говорил долго, он заинтересовывал. Но более всего – он обезоруживал. Казалось, он говорил всем: «Просто я человек более удачливый в жизни, более возвышенный, более физически крепкий и более талантливый, чем вы. Однако заметьте! Это вас ничуть не раздражает, напротив, вы в восхищении».

Мистер Готт легко поднялся навстречу хозяину. И ничего не сказал. Однако он посмотрел на Эплби с некой эксцентричной, притягательной фамильярностью, свойственной очень немногим, тем, кто может себя так вести без малейшего намека на грубость или дерзость. В его случае она почти что завораживала.

Эплби не видел никакой причины менять предложенные правила игры. Не говоря ни слова, он уселся по другую сторону камина и набил трубку. Когда он заговорил, его первая реплика выглядела тщательно обдуманной, дабы соответствовать несколько странным обстоятельствам встречи.

– Так, значит, – произнес он, – вы библиограф?

Готт набивал свою трубку и лишь усмехнулся в ответ.

– Вы – профессиональный библиограф, – назидательно продолжал Эплби, – что столь же хорошо, как и быть сыщиком. Вы с научной точки зрения рассматриваете содержание книг и способны с помощью сложных сопоставлений мельчайших свидетельств обнаружить подлог, присвоение, плагиат, руку того или иного субъекта в тексте, вставку здесь, искажение там. И все это через сто лет. Например, с помощью чисто детективной методики вы открыли в пьесах Шекспира одну особенность: их автор никогда не переставал учиться…

Эплби сделал паузу, чтобы раскурить трубку.

– И эту методику или, по крайней мере, способ ее разработки вы применили (как мне сказали) к сфере преступлений. Книги Пентрейта являются лучшими в своем жанре: в них сочетаются резвая фантазия и логическая обоснованность и мотивация. Полагаю, что с профессиональной точки зрения вас должно весьма заинтересовать фантастичное и мотивированное убийство доктора Амплби, не так ли?

Готт покачал головой:

– Мистер Эплби, вы сами в это не верите. Среди всех печальных головоломок, которые вы разгадываете в этом деле, существует один-два точных факта. И вам известно, что хотя, к моему великому смущению, я и пишу уголовные романы, я не планировал это реальное убийство.

– Но я знаю, что вы что-то планировали.

– Конечно. Однако вспомните «Дон Жуана». «Я ничего не замышлял – всего лишь чуть развлечься». Что вы думаете по этому поводу?

– Я думаю, что опасно искать веселье рядом с убийством. И я считаю, что не пристало делать убийство предметом беспристрастного созерцания. Не пристало входить в воровской притон и просто интересоваться убийством. Возможно, я сентиментален, но в данном случае это еще и нечестно.

Готт внимательно слушал.

– Да, – мрачно произнес он после небольшой паузы, – все это так. Однако мои дела, знаете ли, не имеют к убийству никакого отношения.

Эплби вдруг с жаром произнес:

– Мистер Готт, я нынче целый день посвятил разбору ваших дел, а до этого довольно долго размышлял над ними. И получается, что в этом деле я сталкиваюсь с дефицитом времени.

Однако эти слова лишь слегка вывели Готта из равновесия.

– И как вам понравилась в «Зеленой лошади» горькая настойка, мистер Эплби? Как вам сэр Теодор, а? Полагаю, вы прекрасно поработали и добились неких результатов?

Его смех звучал издевательски, но в то же время дружелюбно. Его слова содержали в себе и признание, и вызов.

– Да, – ответил Эплби, – я добился результатов. Это не составило особого труда.

– Ах вот как! – отозвался Готт. – Не угодно ли изложить вашу версию?

Эти слова он произнес нахально, но с какой-то очаровательной небрежностью, и нельзя было отрицать, что Эплби начал испытывать к нему определенную симпатию.

– Я изложу вам свою версию с первого подозрения до доказательства. Первое подозрение было чисто случайным. Я не очень сильно интересовался чьими-то перемещениями около полуночи во вторник. Мне не следовало бы интересоваться вашими передвижениями. Однако мой скромный коллега, чуть раньше получивший задание проверить вас, в действительности проследил за ними или тем, что ему представилось таковыми, настолько тщательно и внимательно, насколько смог.

В одиннадцать сорок младший проктор находился в «Городском кресте». Сразу после этого он пошел по Стоунгейту. В полночь он был в «Зеленой лошади». По странному стечению обстоятельств другой профессор Святого Антония, мистер Кэмпбелл, заявил, что двигался в том же направлении в тот же поздний час. Этого совпадения оказалось достаточно (боюсь показаться вам ненаучным), чтобы привлечь мое внимание и обратиться к карте. А карта выглядела достаточно убедительно, чтобы сподвигнуть меня на прогулку. А прогулка продемонстрировала мне, почему Кэмпбелл посетил сэра Теодора Пика примерно в то же время, когда младший проктор посетил «Зеленую лошадь».