Рори Клементс - Мститель

Пенелопа поднялась и, поцеловав Чарльза, шагнула к окну. Внизу стоял авангард отряда из четырех промокших и забрызганных грязью всадников на лошадях, от которых поднимался пар. Она позвонила в колокольчик и вызвала служанку, которая помогла ей облачиться в платье из черного атласа с золотой отделкой по краям.

Пенелопа спустилась во внутренний двор, и в то же мгновение туда легким галопом въехал ее брат во главе основного отряда всадников. Ее мать стояла на ступенях большой залы, облаченная во французское платье из серебряной материи, украшенное маленькими алыми изображениями волков. Через небольшие разрезы на рукавах платья проглядывала золотая материя. Ее остроконечный корсаж сообразно последней моде суживался книзу, и, дабы защититься от дождя, на ней были шляпа и плащ из черной тафты. На фоне темного неба и кирпичной кладки она смотрелась весьма впечатляюще. Летиция выглядела как королева, которой себя всегда считала.

Летиция распахнула объятия, чтобы поприветствовать своего любимого сына. На своем черном скакуне он подъехал к ступеням и, поравнявшись со своей матерью, наклонился и поцеловал ей руку. Все его спутники, не слезая с седел, хором издали возглас одобрения.

Пенелопа была готова мурлыкать от удовольствия. Ей вдруг подумалось, что если бы это зрелище увидел кто-либо непосвященный, то решил бы, что эти люди приветствуют своего короля, помазанника Божьего.

Она оглядела отряд и увидела знакомые ей лица: Саутгемптон, старающийся грациозно держаться в седле, несмотря на то, что весь покрыт коркой грязи; Ратленд со злобным блеском в глазах; Ле Нев, как обычно несгибаемый и отважный; трусливый и худощавый Дэнверс; Мейрик, держащийся рядом со своим хозяином, за которого он с радостью отдаст жизнь, если потребуется.

Слуги принесли подносы с серебряными бокалами вина и бренди для подъехавших всадников, которых уже не вмещал внутренний двор, им приходилось толпиться за его пределами. Когда всем раздали бокалы, Летиция подняла свой кубок, и всадники замолчали.

– Тост, – произнесла она, – за свадьбу.

– За свадьбу, – в унисон выкрикнули они, затем залпом выпили, бросая пустые бокалы на мощенный булыжником двор.

Пенелопа подняла свой бокал перед замолкшим отрядом, затем тихим голосом обратилась к брату, но так, чтобы все слышали.

– А где же Френсис? – невинно спросила она.

– Она не здорова, мадам, – последовал ответ, и всадники дружно расхохотались. – А теперь давайте отужинаем. Через час мы на свежих лошадях снова отправимся в путь.

«И я с вами, – подумала Пенелопа, – обожаю свадьбы».

Джон Шекспир спешил в Хардвик-Холл, но тревожные мысли не отпускали. Теперь он понимал, почему Сесил пообещал ему защиту. Топклифф у него в подчинении, однако настолько, насколько человек может подчинить себе бешеную собаку.

Он вспомнил о бедном Джеке Батлере. Какие же мучения ему пришлось вытерпеть, чтобы защитить своего хозяина. В конце концов он сдался, как и любой на его месте. Но его мужество не было напрасным, ибо Шекспир выиграл так необходимое ему время – время, чтобы получить от Пенелопы Рич все нужные сведения.

После того как стало известно об истинной преданности Шекспира Эссексу, Слайгаффа послали в замок Сьюдли убить его вместе с графиней Эссекс, но Шекспир оказался на шаг впереди. Теперь вопрос заключался в том, сможет ли он воспользоваться этим преимуществом и прибыть в Хардвик-Холл вовремя.

Его серая кобыла неслась во весь опор. Шекспир был уверен, что в одиночку он очень скоро догонит отряд из двадцати или даже больше человек.

К юго-западу от Ноттингема он ошибся, выбирая поворот, что не удивительно, ибо дождь хлестал по лицу, дорога превратилась в топкое болото, и он не смог найти мильный камень, чтобы выбрать верное направление, да и не было их на этой дороге.

Четыре часа спустя, когда он прибыл в ярмарочный городок Грэнтхэм, Шекспир понял свою ошибку. Джон чертыхнулся. В гневе он направил кобылу в конюшню почтовой таверны, чтобы его лошадь напоили, помыли и накормили, затем вошел в заведение выпить эля и поесть. Было уже поздно и темно; сейчас он мог быть уже в Хардвике.

Шекспир торопливо проглотил свой ужин, затем спросил у весельчака владельца таверны, как проехать в Хардвик.

Тот от всей души рассмеялся.

– Да вам придется целый день туда скакать. – Шекспир застонал.

– Сколько миль?

– По моим подсчетам, более пятидесяти. – Он обратился к другому посетителю: – Что скажешь, Джилберт? Ты ж у нас путешественник. До Честерфилда пятьдесят миль?

– Если никуда не заезжать, то день пути.

Шекспир спешно покинул таверну. Он скакал по ночному лесу, по топким грязным дорогам, а дождь все не утихал. Он продрог от сырости и понимал, что теперь его миссия безнадежна: попасть в Хардвик раньше графа Эссекса ему, видимо, не удастся.

По крайней мере его кобыла здорова и полна сил. Она не оступалась и не спотыкалась. Поездка выдалась тяжелой, невыносимо тяжелой, ему приходилось часто останавливаться, чтобы покормить ее и напоить, но наконец около шести часов пополудни он достиг своей цели.

Хардвик-Холл потрясал воображение. Поместье представляло собой два здания, одно из которых, еще строящееся, находилось в пятидесяти ярдах от старого дома, где Бесс провела детство и который до сих пор принадлежал ей. Возводимое из искрящегося золотисто-коричневого песчаника новое здание уже насчитывало четыре этажа. Искусство строительства было у Бесс Хардвик в крови.

Шекспир сразу понял, что опоздал. Еще издали он увидел, что в садах солдаты Эссекса упражняются в фехтовании и стрельбе, не обращая внимания на дождь. Несколько минут он наблюдал за ними из укрытия, затем повернул лошадь и устало поехал обратно к деревне, что осталась позади.

В уютной гостинице «Лесорубы» Шекспир поинтересовался, нет ли у хозяина на примете человека, которому можно доверить передачу важного сообщения в Хардвик-Холл. Хозяин привел своего сына, и Шекспир вручил ему запечатанное письмо от сэра Роберта Сесила. Пропитанный воском мешок уберег письмо от дождя. Шекспир с грустью подумал, что письмо – единственное, что не промокло после его долгого и изнурительного путешествия из Сьюдли.

– Это письмо, – начал он, – от члена Тайного совета, одного из самых влиятельных людей в стране, который держит ответ перед самой королевой Елизаветой. Ты понимаешь?

– Да, господин. – Паренек крепко сжимал в руках свою шапку. Это был уверенный в себе широкоплечий юноша.

– Письмо должно быть передано в руки графини Шрусбери в Хардвик-Холле. Ни в коем случае не отдавай его кому-либо еще: ни благородному господину, ни джентльмену, ни простому человеку, ни слуге. Только ей в руки. Если не сможешь ее найти, принеси письмо обратно. Если кто-то предложит передать его ей, откажись, кем бы этот человек ни был. Это дело государственной важности.