Карл-Йоганн Вальгрен - Тень мальчика

И Яна удивляет, пишет далее журналист, что здесь, на этом самом страшном для него месте в мире, жизнь течет как ни в чем не бывало. Люди выходят из вагонов, садятся в вагоны… эта автобусная остановка, на которой они вышли после детского праздника в Стадсхагене, она на том же самом месте. И стенд с газетами. Непостижимо… отсюда видно лягушатник в Фредхелле, видно, как дети играют в воде, дети в возрасте Кристофера.

Преступление по-прежнему не раскрыто, сообщает журналист. Кристофер исчез бесследно. Ни письма с требованием выкупа, ни телефонных звонков. Ничего. Международный розыск – тоже ничего. Если бы Кристоферу удалось сбежать от похитителей, он бы наверняка дал о себе знать. И Ян постепенно примирился с мыслью – Кристофер мертв.

И как же удалось этой женщине, спрашивает журналист, как ей удалось уговорить мальчика сесть с ней в вагон метро, не дождавшись отца? Да еще в противоположном направлении?

Этот вопрос Ян задавал себе чуть не каждый день, с того самого дня. Состав мелькнул красными фонарями и уполз в сторону Альвика. Мальчик же должен был сопротивляться! Но, возможно, пассажиры посчитали, что она бабушка этого капризного мальчишки, а может быть, она даже и сказала – не обращайте внимания на внука, с ним иногда такое бывает. И где они вышли? На следующей станции? В Альвике? Он тогда в полной панике затолкал коляску в поезд и доехал до Альвика. Тело медленно холодело, как у мертвеца. Надежда… на что была надежда? Что похитительница не решилась ехать с ним дальше, отпустила?.. Но и на станции в Альвике он никого не нашел.

Что было дальше? У Яна остались очень сумбурные воспоминания, все было как в тумане. Газеты, допросы полиции, общегосударственный розыск, телефонные звонки – видели там-то и там-то, на следующий день кто-то уверен, что видел мальчика совершенно в другом месте… все это поддерживало надежду, но постепенно уходило в песок. Газеты постепенно перестали писать о событии. Судьба одного человека, даже ребенка, даже ребенка из очень богатой семьи, ничего не значит в потоке истории. Языки пламени надежды вспыхивали все реже и гасли один за другим, как в умирающем костре.

В Дании в то же лето нашли тело убитого мальчика, но это был не Кристофер. К тому времени они уже надеялись, что это Кристофер, что они смогут похоронить его и попытаться жить дальше. Еще через год какой-то сумасшедший взял на себя ответственность за похищение, утверждал, что это именно он похитил мальчика и убил, но место захоронения указать не смог. Яна переполняла ярость – этот человек опять дал им надежду, странную, вывернутую наизнанку, но все же надежду – и опять все пошло прахом.

Теперь, писал журналист, когда прошло уже почти десять лет, Ян осознал, что тело мальчика не будет найдено никогда. Но каждый день он не мог отделаться от мысли: что они с ним сделали? Они – потому что был уверен: это дело рук не одной этой тетки.

Журналист задал традиционный вопрос – не было ли попыток шантажа. Ведь всем известно, каким необозримым состоянием обладает семья Клингберг.

Нет. Таких попыток не было, уверенно отвечал Ян. В самые темные моменты он начинал думать о сексуальном преступлении. Он слышал, что есть такие люди. Педофилы, или как там их называют.

В последнем абзаце репортер писал, что Ян теперь посвятил всю свою жизнь младшему сыну, его будущему, его моральному и физическому благополучию. Трагедия, продолжал в непревзойденном по пошлости стиле журналист, помогла Яну Клингбергу осознать, что в жизни важно, а чем можно пренебречь.

Катц вернулся к началу статьи и внимательно рассмотрел фотографию. Конечно, по внешнему виду человека трудно сказать, посещают ли его суицидальные мысли, но почему-то казалось почти невероятным, что этого человека всего несколько месяцев спустя найдут в гараже в семейной усадьбе в Сёрмланде, где он и жена совершили двойное самоубийство. Отравились угарным газом.

Все как-то связано, думал Катц, сидя в машине. Джоель Клингберг за день до исчезновения получает по почте загадочные предметы. Полотенца… нельзя исключить, что странная посылка связана с похищением Кристофера.

Скажем так: кто-то позвонил Джоелю по телефону и сказал, что располагает информацией о его старшем брате. Кто? Тот, кто послал ему пакет с полотенцами? Мало того, Джоель, судя по всему, получил эту информацию, пока сидел за рулем, иначе почему он вдруг прервал все дела и поехал на Кунгсхольмен? На встречу с отправителем?

И где он с ним встретился? Торильдсплан? Стадсхаген, где Кристофер был на последнем в своей жизни детском празднике?

Катц посмотрел на карту с GPS , присланную Юлином. Совершенно очевидно: Джоель передвигался тем же маршрутом, что и Кристофер, перед тем как его похитили. Через Стадсхаген и к станции метро «Кристинеберг». Никаких сомнений – все было спланировано, одним человеком или несколькими… неизвестно, были ли помощники у этой женщины. Скорее всего, были. Или она сама была помощницей, пешкой в этой игре. Они следили за Яном с детьми, а потом им помог случай.

Джоель остановился у станции метро, где похитили Кристофера, и поехал дальше, через мост. Новая остановка: у станции метро «Альвик». Там, где его отец в панике выскочил из метро и начал расспрашивать служителя, не видел ли тот женщину с мальчиком. А маленький Джоель сидел в коляске. И, наверное, кричал. Страх родителей мгновенно передается детям.

А потом человек, который звонил ему, а может, к этому времени он уже был с ним в машине, попросил остановиться у теннисного стадиона. Конечно же, никакой связи с тем, что Катц живет поблизости. Случайность. Зато прямая связь с похищением Кристофера. Как и дальнейшие поездки в тот день, три недели назад.

Катц повторял маршрут Джоеля: теперь он направлялся в промышленный район и пытался припомнить, что за погода была в тот день. Тут и припоминать нечего – весь апрель стояла чуть не минусовая температура. Природа била один рекорд холода за другим. Чуть не каждый день – новый рекорд. Он попытался представить приятное тепло в «лексусе» Клингберга, запах кожаных сидений, мысли Джоеля, несвязные, панические, – и все это спрятано под непроницаемой скорлупой крупного бизнесмена средних лет, каким он стал теперь… и с кем же он ехал? Кто это?

Данни проехал по Маргретлундсвеген, мимо только что выстроенного трамвайного моста в Сольну. Здесь уцелели мелкие мастерские, которые он помнил с незапамятных времен: жестянщики, маляры, автомеханики. Старые кирпичные строения тридцатых годов с асбоцементными пристройками… они росли как грибы до конца шестидесятых, а потом район остановился в развитии и стал понемногу деградировать.

Катц остановился в том же месте, что и Клингберг: проверил по распечатанной схеме – и выключил мотор. Разворотный круг. Рядом – нарезанные на крошечные, десять на десять метров, квадратики земли для любителей огородничать. Каждому по сотке.