Карл-Йоганн Вальгрен - Тень мальчика

– А того, кто позвонил в полицию, нашли?

– Нет.

– И это тебя не удивляет?

– Знаешь, без анонимных звонков мы бы и с половиной нашей работы не справились. Ты прекрасно знаешь, что ничего незаконного в этом нет, закон запрещает заставлять людей свидетельствовать.

– И вы исходите из того, что это был кто-то из соседей? Услышали ее крики?

– В доме семнадцать квартир. Человек звонил с мобильника с заправляемой симкой, ее не проследишь. Видимо, кто-то не хотел, чтобы его вмешивали в полицейские дела. Теперь на Эстермальме люди живут самые разные. Но мы все-таки продолжаем попытки его найти.

Даниельссон встал, вышел в прихожую, вернулся с портфелем и достал оттуда жесткий диск.

– А у тебя-то как дела с этими пятьюдесятью миллионами? Продвинулось что-то?

– Жду и надеюсь… Народ побаивается Интерпола, так что, если приходится выбирать между сохранением тайны вкладов и Интерполом… как правило, тайны проигрывают. Виргинские острова – налоговый рай, они будут выкручиваться и ускользать от ответа до последнего. Кстати, ты вчера говорил что-то про украденную машину, когда я тебе… скажем так: не дала договорить.

Короткая улыбка. Слава богу, хоть чувство юмора есть.

– Говорил… мы нашли машину, которую подозреваемый угнал со стоянки рядом с его домом, вскоре после убийства.

– И где он ее оставил?

– В Альвике, на берегу. Там фабричная стоянка. И все. Исчез бесследно.

– А его бывший шеф, с ним кто-то разговаривал?

– Рикард Юлин? Конечно… он говорит, что не видел Данни Катца уже с полгода. Судя по всему, надежный мужик. Военная косточка.

А вот это надо проверить, подумала она. Военная карьера Катца была ей не совсем понятна.

– А укусы на шее? ДНК нашли?

– Никакой необходимости. Улик и так больше чем достаточно.

Помолчали. К кофе ни он, ни она не притронулись. Атмосфера неловкости не исчезала. Черт бы побрал эту идиотскую затею с импульсивным сексом…

– Мне, наверное, пора, – сказал он неуверенно. – Пока не начали искать с собаками – куда он подевался, этот Даниельссон.

Она молча кивнула.

– Встретимся еще как-нибудь, Эва?

– Разумеется. Держим руку на пульсе со всей этой историей.

– Я имел в виду не это.

– Посмотрим, Даниельссон. Сейчас мне не до постоянных отношений.

Она посмотрела прямо в его собачьи глаза и увидела совершенно ясно, что так он не отстанет. Что посеешь, то и пожнешь. Заслужила. Нельзя давать волю гормонам.

Как только он ушел, она схватилась за GPS-распечатку.

Следователей интересовал только период между исчезновением Джоеля Клингберга и гибелью его жены. А помимо этого?

Ангела Клингберг после пропажи мужа машиной почти не пользовалась. Две короткие поездки: на Эстермальм и чуть подальше, в Юрхольмен.

Эва проверила адрес в Юрхольмене. Вилла Понтуса Клингберга. Ангела ездила туда ровно за десять дней до своей смерти, приехала в семь вечера, а уехала… что? Уехала в девять, но на следующее утро.

Если бы Даниельссон догадался спросить, разведенный генеральный директор «Клингберг Алюминиум» наверняка нашел бы, что ответить. Жена племянника была очень расстроенна, он пытался успокоить ее, утешить, попросил остаться на ужин, за ужином она выпила вина и решила переночевать в гостевой комнате.

Вполне возможно.

Если только между ними ничего не было.

Она начала просматривать более ранние числа. Вот уж воистину, глаза Большого Брата, и не где-нибудь, а в собственной машине – сохранилась вся информация, начиная с Нового года. Больше всего поездок из дома на Шеппаргатан в контору в Норртулле. Ездила в Юрхольмен, довольно регулярно, и каждый раз с ночевкой. Эва поискала, где еще ночевала владелица «лексуса», и нашла адрес в Сёрмланде.

Полезла в Google . Так и есть – летняя резиденция Понтуса Клингберга, усадьба неподалеку от Катринехолма. Несколько ночевок – там тоже.

Подключила диск Клингберга и очень быстро обнаружила его деловой календарь. Расписан по минутам: дни рождения, напоминания, длинные списки неотложных дел, даты техосмотра, встреч, конференций, деловых поездок.

Чтобы сравнить календарь с GPS-распечаткой, большого труда не потребовалось. Каждый раз, когда «лексус» совершал неблизкое путешествие в Сёрмланд, Джоель Клингберг был в отъезде.

Так-так… Скорее всего, Ангела крутила роман с дядей мужа.

Оставим пока. Она полезла в фотоархивы. Снимков на удивление мало – что-то около двух сотен. Щелкнула по кнопке «последняя сессия» – автоматически началось слайд-шоу под какую-то классическую музыку. Ангела и Джоель Клингберг путешествуют. Праздник середины лета в каком-то роскошном деревенском замке, а вот они в Италии, а это… это какой-то курортный парадиз, скорее всего, в тропиках… а вот участвуют в парусной регате, может быть, в Сандхамне, стоят на борту шикарной океанской яхты.

Она остановила шоу и присмотрелась повнимательнее. Нажала кнопку увеличения, чтобы разглядеть название.

«Санта-Рохус».

Это ей что-то говорило. Не «что-то», а известно что. Из подвалов памяти выплыла детская картинка: она стоит на берегу, а Йорма и Катц плывут к огромной яхте на рейде. «Санта-Рохус». Название прозвучало в памяти, как эхо давно минувших времен.

Она встала, прошла в гостиную и взяла мобильник, лежавший в том самом кресле, в котором она совратила Даниельссона.

Набрала номер транспортного управления и представилась полным служебным титулом.

– Соедините меня, пожалуйста, с Морским регистром. Мне нужны сведения о владельце одной из стокгольмских яхт.

Приглашение по-русски: «Выберите логин». Данни вписал первое попавшееся имя – Барух. И, вводя пароль, никак не мог понять: почему именно Барух ? Он начал уставать. Восемь часов в режиме чата – надо найти кого-то, кто мог бы ему помочь. Но попадались только скрипт-киддис, играющие в хакеров подростки, ворующие чужие программы и щеголяющие перед подружками своим компьютерным всемогуществом. Они наверняка наложат в штаны, когда узнают, что ему нужно.

Почему Барух? Потому что сегодня пятница, потому что это первое слово в еврейской молитве: Барух ата Адонай … Благословен будь, Господь наш.

Странно. Он не читал эту молитву с тринадцати лет, в последний раз с отцом, в ортодоксальной синагоге на Санкт-Паулсгатан – Беньямин из каких-то соображений всегда брал его с собой на большие праздники. Данни вообще не так уж много знал про отца. Знал только, что тот приехал в Швецию перед войной с родителями в статусе беженца, что родители его, дед и бабка Данни, Хаим и Сара, эмигрировали в Израиль в начале пятидесятых и потеряли контакт с сыном. Или кто-то – либо он, либо они – не захотел знаться.

Он написал свой обычный пароль и нажал кнопку ввода.