Лиза Марклунд - Бесследно исчезнувшая

– Вам удалось связаться с Норой? – спросила женщина.

– Пока нет.

– В голове не укладывается: уехать, бросить своих детей… Социальный департамент извещен? У них нет дежурной службы? Мне же надо работать.

Где-то в доме тихо зазвучала музыкальная заставка из мультфильма о медвежонке Бамсе. Нина посмотрела на женщину. Старшая сестра Ингемара, пятьдесят два года, никогда не была замужем. Ее седые волосы были аккуратно подстрижены. Она работала на неполную ставку экономистом в строительной фирме в Густавсберге.

– Что сказал Ингемар, оставляя детей?

– Я уже разговаривала об этом с инспектором, – ответила женщина. – Вчера после обеда. Инспектор Даниэльссон из полиции Наки.

Этого Нина не знала, ничего подобного не было зафиксировано ни в одном протоколе. Чертовы разгильдяи. Она ближе наклонилась к женщине:

– Я сожалею, что нам приходится беспокоить тебя. Но наверняка не в последний раз кто-то из полиции хочет поговорить с тобой. В крупных расследованиях всегда задействованы большие ресурсы, и предъявляются высокие требования к свидетелям и близким к жертве людям.

Кристина Лерберг кивнула, явно удовлетворенная ответом.

– Ингемар спросил, не могу ли я позаботиться о них. Я колебалась, на мой взгляд, все это было как-то неожиданно. Впрочем, когда ты одинок, с твоим временем не слишком считаются…

– Как он выглядел?

Девочка потеряла соску и принялась плакать снова. Кристина резко встала, подняла соску, подхватила ребенка на руки и вышла из комнаты. Нина слышала, как стук ее каблуков удалялся в направлении мелодии из Бамсе. Плач прекратился.

– Прошу прощения, – сказала она, когда снова вернулась к плюшевому дивану, села на него и провела рукой по колену, расправляя складку на юбке.

– Он был радостный? Усталый? Расстроенный?

Женщина скользнула взглядом по книжной полке, словно воспоминания прятались среди стоявших там предметов.

– Он был не склонен долго разговаривать. Когда я попыталась объяснить, что в субботу вечером собиралась сходить на лекцию «Предпринимательство в Африке», в Ротари-клубе, он немного рассердился. Спросил, почему меня внезапно заинтересовало открытие предприятий за границей. Я попробовала объяснить, что это не имеет отношения к делу, когда ты член…

Нина доверительно коснулась руки Кристины.

– Я понимаю, что тебе, возможно, трудно говорить.

Глаза Кристины наполнились слезами.

– Он выкарабкается? – прошептала она и бросила торопливый взгляд в коридор, в направлении детской комнаты. – Что мне делать, если он не поправится? И почему Нора не приходит домой? Где она может быть?

Нина внимательно посмотрела на женщину.

– Когда уехала Нора? – спросила она тихо.

Кристина начала теребить подол юбки.

– Уехала?..

– Ингемар ведь сказал, что Нора уехала, когда оставлял детей, именно поэтому ты и согласилась позаботиться о них, несмотря на Ротари, не так ли? Когда она исчезла?

Кристина Лерберг закашлялась.

– В среду вечером, – наконец сказала она и посмотрела в сторону музыки из Бамсе. – Они поссорились. Дети ничего не знают. Когда мне надо рассказать им, как ты считаешь?

– Из-за чего они поссорились?

Кристина Лерберг встала:

– Какая же я растяпа. Могу предложить тебе чашечку кофе?

– Не беспокойся, сядь, – сказала Нина.

Кристина села. Нина изучила ее взглядом – красиво уложенные волосы, холеные руки с ухоженными ногтями, стройное тело.

– В четверг же был день Вознесения Господня, – пробубнила Кристина. – У меня был законный выходной, я посетила церковь, а потом сходила в галерею Лильевалш. Как раз вернулась домой и налила себе бокал шабли, когда пришел Ингемар, часы показывали половину пятого или около того…

Она скосилась на Нину, словно это время не очень подходило для бокала белого вина. Нина ничего не сказала.

– У него были красные глаза, словно он плакал. Или выпил. Дети вели себя ужасно. Это обычная история, когда Норы нет с ними. Она избаловала их. «Нора бросила нас», – сообщил он. Я ему не поверила. Нора не из тех, кто уходит, она не из такого теста.

Кристина достала бумажный носовой платок из кармана юбки и высморкалась.

– Он сказал, что они поругались. В среду. Нора забрала куртку и ушла. Не взяла с собой ни сумочку, ни зонтик. Просто вышла и закрыла за собой дверь. Помнишь, какой дождь был в среду? Она так и не вернулась к утру. Ингемара прямо трясло от беспокойства, по его словам, с ней что-то, вероятно, случилось. А потом его самого так жутко избили! Когда я смогу посетить его? И что мне сказать детям? – Она закрыла лицо руками и заплакала.

Нина не стала докучать ей, дождалась, когда всхлипывания затихнут, и спросила:

– Как себя чувствовала Нора? Находилась в депрессии?

Кристина обвела взглядом комнату:

– Я не знаю ее настолько хорошо. Она постоянно занята детьми и домом, а Ингемар все время в делах… У нее были проблемы со щитовидкой, но чтобы в депрессии?.. Нет, вряд ли. С какой стати?

Она провела рукой по волосам и поджала губы.

Кристина завидовала Норе, поняла Нина.

– Где она может находиться? Есть у них какой-то домишко для отдыха? Место, куда они с Ингемаром имеют привычку наезжать время от времени?

Кристина покачала головой.

– Как выглядит ее куртка?

Кристина Лерберг вытерла лицо бумажным носовым платком, тушь у нее на ресницах растеклась.

– Куртка?

– По твоим словам, Нора забрала свою куртку и ушла из дому. Как эта куртка выглядела?

Кристина захлопала глазами.

– Ну… я не знаю. Это же, наверное, та, которую она всегда носила. Из плащовки. Водонепроницаемая. Темная. Серо-коричневая, пожалуй.

– Может, у тебя есть фотография Норы в ней?

Кристина окинула взглядом комнату, словно фотография могла лежать где-то там.

– Сейчас ведь нет никаких альбомов. В компьютере, возможно.

– Посмотри, вдруг найдешь снимок Норы в этой куртке?

Нина протянула одну из своих новых визиток, полученных ею от Ламии. Кристина взяла карточку, даже не удостоив взглядом.

– Тебе известно, из-за чего они поругались? Ингемар упоминал это?

Кристина снова высморкалась и покачала головой:

– Нет, я не спрашивала.

Нина размышляла, о чем еще забыла спросить.

– Ингемару и Норе кто-то помогал по дому? С уборкой, стиркой или посидеть с детьми иногда?

Кристина расправила спину:

– Нет. Нора считала за честь следить за домом сама. А я заботилась о детях в тех случаях, когда ей нужно было проходить обследования в связи со щитовидкой.

– Тетушка Тина, почему ты такая грустная?

Старший мальчик стоял в дверях и смотрел на нее полными удивления и беспокойства глазами.

– Мне кажется, ты должна рассказать детям, – сказала Нина. – Кто еще сделает это?