Мишель Бюсси - Пока ты не спишь

Невинная игра.

Энджи знала, как велика ее власть над мужчинами. Она поднесла бокал к губам и улыбнулась майору полиции:

– Василе Драгонман? Ты на него запала? Брось, это несерьезно! Мы с ним встречались всего пару раз на вечеринках у общих друзей, Камиллы и Бруно. Они всегда приглашают уйму народу. В прошлую субботу Василе начал рассказывать странную историю… Какой-то мальчик помнит свою прежнюю жизнь – ту, что была до нынешней. Имя он, конечно, не называл – профессиональная тайна, сама понимаешь… Мне показалось, что Василе в тупике, даже растерян, и это было так трогательно. По-моему, он чувствовал себя очень одиноким. Если я все правильно поняла, ему приходится противостоять всем: родителям, школе, администрации, а веских доказательств, чтобы подать официальную жалобу, нет. Василе никто не принимает всерьез, он отчаянно нуждается в помощи, чтобы тщательно все разведать…

– И ты дала ему номер моего мобильного?

– Угу… История с мальчиком показалась мне very strange [21].

– Дело только в этом?

Анжелика подмигнула подруге:

– Не угадала! Он мне понравился. Обручального кольца нет не только на пальце, но и в кармане – я узнавала у Камиллы. К тому же он спец по ребятишкам. Я хорошая подруга и сразу подумала о тебе!

Марианна кисло улыбнулась, дождалась, когда отойдет официант, – он забрал недоеденные тапас [22]и поставил перед ней тарелку arroz con costra [23] – и сказала:

– Ну спасибо, Энджи, что позаботилась о бабушке.

– Брось эти глупости! Ты в прекрасной форме – как олимпийская чемпионка! Отлично сохранилась…

– О да… – Марианна бросила рассеянный взгляд на серые линии домов квартала Перре. – Сохранность, как у памятника, скоро попаду в реестр исторического наследия! – Она провела указательным пальцем по марле на носу: – Осталось дождаться, когда закончатся реставрационные работы…

Анжелика хихикнула:

– Профессиональные риски, старушка! Нечего жаловаться, у тебя под началом сплошные мачо. Можем махнуться, будешь работать в салоне, дни напролет стричь и перекрашивать девушек в блондинок, а седеющих дам – в жгучих брюнеток.

Марианна расхохоталась.

Она знала, что Анжелика обожает полицейские истории (у нее было чутье начинающей сыщицы), и поэтому иногда рассказывала кое-что о своих расследованиях – конечно, не вдаваясь в детали. Но сейчас Энджи больше всего интересовали сердечные проблемы подруги. Если бы официант или посетитель за соседним столиком сумел подслушать их разговор или прочесть мысли бравой майорши, он назвал бы ее озабоченной хищницей, которую если что и волнует в этой жизни, так только сексуальный потенциал подчиненных и свидетелей…

Впечатление ошибочное и тем более странное, что Марианна, поднимаясь по служебной лестнице и работая только с мужчинами, ни с одним не спала. Она была честолюбива и считала, что женщины, составляющие в полиции меньшинство, должны проявлять солидарность и защищать интересы друг друга.

Однако майор Огресс, сторонница равенства полов, начинала понимать, что существует и биологическая несправедливость: ни одному мужику не приходится прислушиваться к тиканью внутренних часов! Никакого обратного отсчета! Стареющий самец может без зазрения совести ухлестывать за молоденькими и в пятьдесят стать отцом. А вот если «пожилая девушка» проспит свой час… Прощай, маленький Иисус, плоть от плоти моей, плод чрева моего.

Game over! [24]

Даже если на горизонте нарисуется прекрасный принц и попросит прощения за опоздание.

Game over!

«Это несправедливо, – думала Марианна. – Вдвойне! Женщины по природе своей ответственнее мужчин, они переборчивы и не готовы жертвовать молодостью ради первого попавшегося придурка, поэтому на пороге сорокалетия вынуждены выходить на охоту. Совсем как ненавидящие шопинг, получив приглашение на важную церемонию, поневоле бегут в магазин и выбирают одежду в толпе потных баб, мечтая всех поубивать».

Марианна часто обсуждала это с Анжеликой. С красавицей Энджи, у которой вся жизнь впереди, которая обожает глазеть на витрины, делать покупки и не отказывается от первых попавшихся придурков.

– Ты охотишься, дорогая, но, надеюсь, Василе – не единственный объект? Как обстоят дела с Ж. Б.? – поинтересовалась Анжелика.

– Ж. Б.?

– Ну да. Этот твой образцово-показательный помощник. Недавно мы весь вечер только о нем и говорили. Но, знаешь, он слишком хорош. И слишком мил, чтобы быть честным. Твой Ж. Б. изменяет жене. Или мечтает об этом. Зуб даю! Попробуй его завести, сама увидишь.

– Ты совсем рехнулась?

Они чокнулись.

– Идеальных мужиков не существует, красавица, так что вперед!

– Да ты что, он ведь женат! Единственный человек в комиссариате, способный бросить все на свете, чтобы забрать детей из школы. Кроме того, он мой подчиненный… И…

– Вот именно! Держись поблизости и в нужный момент подставь плечо. Черт, Марианна, у тебя такой богатый выбор! Ты не парикмахерша, не продавщица в булочной, не няня в яслях, а майор полиции! Все эти мужики на тебя молятся!

– Молились… До сегодняшнего дня. Преступник был у нас в руках. Десять полицейских, пять машин – и мы его упустили. Вопиющая некомпетентность!

Марианна снова провела пальцем по распухшему носу. Ей захотелось сменить тему, и Анжелика с готовностью подхватила:

– Вы не смогли задержать типа, которого искали девять месяцев? Вот невезуха… Кстати, как его вычислили?

Марианна не могла заложить хирурга, хотя доля вины за провал операции лежала и на нем. Нет, она не уподобится Ларошелю и не нарушит профессиональную тайну.

– Нам повезло. Патруль наткнулся на него в гавани Франциска I.

Об остальном можно было рассказать – через несколько часов газета Havre Presse опубликует на первой полосе подробный отчет о полицейской погоне.

– В квартале де Неж он от нас ушел, как сквозь землю провалился.

Глаза Энджи блестели от возбуждения.

– У меня там полно знакомых, многие клиенты живут в де Неж. Могу поспрашивать.

Идея неплохая: люди часто выбалтывают свои секреты, сидя в парикмахерском кресле. Иногда мастеру легче добиться успеха, чем армии осведомителей.

Анжелика профессиональным взглядом оценила потравы на лице майора:

– Боевое ранение… Не расстраивайся, дорогая. Завтра утром замажешь синяки тональным кремом и будешь как новенькая.

– Мы могли его взять! Я облаяла Кабраля, который вел машину, но, думаю, он спас мне жизнь, ударив по тормозам… Надеюсь, никто не заметил, как я перетрухала на том мосту.

– Понимаю… – голос Анжелики дрогнул.

– Что именно?

– Твой страх. Страх перед аварией. Панику в ожидании удара.

Энджи говорила о себе, что теперь случалось редко. В самом начале знакомства она была очень откровенна, поделилась своей ненавистью, страхами, jelaniem-ubit , искуплением. Это скрепило их дружбу, как яд, совместно подлитый в бокал сотрапезника. Потом девушка уподобилась пустой бутылке, дорогому флакону из-под духов, зеркалу, короче – любому стеклянному предмету, который то бывает прозрачным, то посылает вам ваше собственное отражение.