Мишель Бюсси - Пока ты не спишь

Василе замолчал, уставившись на ретроафишу на соседней кабинке: усач в котелке приподнимал вуаль на шляпке хорошенькой, стриженной под мальчика полуобнаженной девицы.

– Следовательно, – продолжил психолог, – если некто приложил столько усилий, чтобы Малон помнил, значит, другие заинтересованы в том, чтобы он забыл…

– Родители?

– Вполне вероятно. Можете записать меня в идиоты, но все, что рассказывает этот мальчик, наводит на одну-единственную мысль: ему в голову намеренно вложили этакие маячки, чтобы в нужный момент мозг их активировал.

Василе так увлекся, что даже губы дрожали. Марианну это очаровало, заинтриговало и почти убедило.

Увы, в его рассуждениях имелся один, но капитальный недостаток.

По его гипотезе выходило, что некто, наделенный макиавеллиевской изобретательностью, встроил воспоминания в мозг Малона и беспрестанно рассказывает ему о другой, прошлой жизни.

Тут-то и таится главная заковыка.

Малыш без колебаний назвал имя таинственного манипулятора. Гути, плюшевая игрушка!

Бред.

Марианна несколько долгих секунд прислушивалась к себе, пытаясь понять, верит ли хоть чуть-чуть в сверхъестественную выдумку Малона Мулена. Ей совсем не хотелось обидеть Василе шуткой или насмешкой. Вопреки всякой логике, она решила отнестись к опасениям психолога серьезно. Ну или хотя бы сделать вид.

– Значит, Малону что-то грозит и воспоминания призваны его защищать?

– Возможно. Чем еще объяснить панический страх перед дождем? А то, что он вечно мерзнет? Но в остальном картинки слишком точны и ничем не напоминают обычную травматическую память.

Порыв ветра взлохматил волосы Марианны. «Прическа a la дохлый осьминог, рожа красная, пальто застегнуто до подбородка… Дивно сексуальные детали отлично дополняют разбитый нос!» – с иронией подумала она.

– Давайте укроемся вон там, – Драгонман кивнул на пляжную кабинку, которую перекрашивал муниципальный рабочий, – я вам кое-что покажу.

Два на два метра, запах сырости странным образом контрастировал с жарким воздухом. «Увы, целоваться с тобой в этом укромном уголке он явно не собирается, подруга!» – мысленно посетовала Марианна.

Василе опустился на колени, достал из рюкзачка карту масштаба 1: 25 000 и разложил на песке. Чтобы не наступить на глянцевую бумагу, Марианне пришлось вжаться спиной в дощатую стенку. Карта была исчерчена цветными стрелками, заштрихованными геометрическими фигурами и разноцветными кругами.

– Я попытался разобраться… – он поднял глаза на собеседницу, – материализовать рассказы Малона. Видите, не такой уж я и чудак, использую дедуктивно-гипотетический метод. Как и полиция, верно?

Логика психолога позабавила Марианну, но и показалась убедительной: сотрудники комиссариата действительно часто опирались в расследованиях на свидетельства разного уровня надежности.

– По словам Малона, – продолжил Василе, – прежний его дом стоял на берегу моря, которое он видел из окна комнаты. Я заштриховал все обитаемые прибрежные пространства. Их не так много, если исключить скалы, природные заповедники и промышленные зоны. Кроме того, Малон каждый раз упоминает пиратский корабль. Я обвел кружками все места, откуда можно заметить корабль. Неважно какой – рыбацкую шхуну или танкер-гигант. На карте отмечены все виды на рыболовецкий порт и бухты. Я не исключил даже деревянные лодки на игровых площадках в Мар-Руж, Сен-Франсуа и Блевиле. Видите, майор, если соединить прямыми линиями места на побережье и дома, откуда можно увидеть корабль, получается огромная территория, в нее входит большая часть исторического центра Гавра, восстановленного Огюстом Перре.

– А как насчет остального? Кажется, Малон утверждает, что жил рядом с лесом, где водились людоеды и чудища, так?

Ничуть не смутившись, психолог указал на зеленые участки карты:

– Тут у нас выбор богатейший. Лес Монжон – само собой, сады вокруг форта Сент-Адресс, лес у въезда в туннель Женнер… Но совпадений нет, вернее, их слишком много. Стоит подняться на возвышенность – и издалека увидишь море.

– А ракеты?

Василе включился в игру. Он был очень рад, что Марианна запомнила детали, его глаза горели азартом, смущая женскую душу.

– Насчет ракет у меня ноль идей. Аэропорт Гавр-Октевиль расположен в километре от моря, достаточно близко к торговому центру «Мон-Гайар», но Малон категоричен: не самолет, а именно ракета. Никаких следов замка с четырьмя круглыми башнями я тоже не нашел. Ближе всего расположен замок д’Орше, но у него одна башня. А у замка Гадель в Сент-Адресс их восемь… Я на всякий случай учел всё, что напоминает донжон или небольшой замок, в том числе водонапорные башни, и отметил их синими крестиками.

Марианна с минуту разглядывала карту. Из Драгонмана вышел бы хороший сыщик. Воображение у него точно богаче, чем у большинства ее коллег.

Василе огорченно улыбнулся:

– Ни одно из мест не соответствует всем критериям. Я как будто смотрю на детали нескольких пазлов, которые случайно ссыпали в одну коробку. Кажется, что несколько пластов воспоминаний наложились один на другой. Трудно понять, что к чему относится, рассортировать кусочки, отложить ненужные в сторону.

Майор Огресс тоже терялась в догадках. Экран ее телефона загорелся голубым светом.

Скоро будешь?

Ж. Б.

Марианна мгновенно забыла о психологе, словно сообщение лейтенанта вырвало ее из долгого сна.

Что она здесь делает? Разглядывает карту сокровищ, плод фантазии трехлетнего мальчика и ученого с завиральными идеями, а где-то разгуливают два налетчика, которые хладнокровно расстреляли полицейский патруль и как сквозь землю провалились вместе с добычей в два миллиона евро.

– Мне действительно пора, господин Драгонман. Мы вернемся к этому разговору. Я поручила одному сотруднику – он молодой, но шустрый и сообразительный – копать дальше, так что…

Они обменялись неловким рукопожатием, и Марианна быстрым шагом пошла к своему «рено», припаркованному у кафе «Жареная картошка от Виктора», только оно осталось открытым на приморском бульваре.

Василе свернул карту. Из трамвая вывалились подростки на роликовых коньках и покатили в сторону скейт-парка. По дощатой дорожке бежала девушка с конским хвостиком и плеером на поясе.

Как долго Марианна Огресс будет его поддерживать?

В какой момент присоединится к скептикам?

Даже если она так не поступит, как убедить ее не сдаваться и немедленно копнуть глубже, пока мозг Малона хранит воспоминания, пока образы еще не скукожились, не усохли, как подгнившее зерно, которое никогда не даст всходов? Как успеть и не дать окончательно улетучиться жизни ребенка, его настоящей жизни?..