Мишель Бюсси - Пока ты не спишь

Рисунок. Сделан явно взрослой рукой, но раскрашен – вернее, расчеркан – очень маленьким ребенком.

Малоном?

Классическая сцена: семья празднует Новый год, все собрались у елки, украшенной гирляндами, увенчанной звездой, под елкой – подарки. Многим детям, желая занять их, говорят: «Давай, милый, нарисуй всех нас, и мы отдадим твою картинку Деду Морозу, когда он придет!» Папа, мама и ребенок изображены хоть умело, но вполне схематично, так что картинка ничего не дает. Разве что вот эта деталь: у мамы длинные волосы – намного длиннее, чем у Аманды Мулен.

Марианна отметила еще одну вещь: на рисунке шесть слов, четыре написаны вверху, над звездой, а два – внизу, под человечками. Почерк явно женский. Очевидно, написала его мать. Нужно будет сравнить с почерком Аманды Мулен. Что символизировали для мальчика слова, фигурки людей, елка?

Вопросов становилось все больше.

Новая тайна? Еще один ключ к разгадке? Если бы знать… Каждый предмет в этой обычной детской могли поместить сюда намеренно, со вполне определенной целью. Все они выполняют запрограммированную функцию, помогают создать другую реальность, которую должен принять Малон. Игрушки или ловушки? Календарь в виде Солнечной системы. Светящиеся звезды на потолке. Одеяло «История игрушек». Самолет «Счастливая страна». Ящик с плюшевыми зверями. Игрушечные пираты. Альбом с фотографиями…

Марианна вглядывалась в снимки и прокручивала в голове выкладки подчиненного. Кто он, этот ребенок, три первых года жизни которого любовно запечатлены на пленке?

Один и тот же мальчик?

Или два разных и это умело скрыто с помощью ретуши?

Нет, все-таки один, а взрослые изложили две версии его жизни… Первая – до трех лет, до налета, до драмы, с жестокой травмой в конце. Вторую сочинили, чтобы вытеснить первую и защитить знакомых ему с рождения взрослых. Принесли в жертву.

Какая мать согласится на подобное? Лишиться своего ребенка, пусть даже на несколько месяцев, если за это время он все забудет и она станет ему чужой?

Еще невероятней выглядит подмена детей. Люка Маруэтт отлично поработал и выяснил, что у Аманды и Димитри Мулен действительно был сын Малон, родившийся 29 апреля 2012 года в клинике де л’Эстюэр.

Если мальчик Тимо Солера занял его место, что стало с настоящим Малоном?

Тоже исчез? Испарился?

Маленькая стрелка на 1, большая – на 11

Они спустились до середины лестницы. Отсюда были хорошо видны четыре больших цилиндра, корабль на воде и чуть правее – первые пустующие дома.

Аманда никогда не была здесь. Она слышала разговоры об этом странном месте, но не связывала его с историями Малона.

Теперь все стало ясно.

Малон по-прежнему держал ее за руку. Смирный. Послушный. Думающий о чем-то своем. Возможно, погруженный в воспоминания.

Зерда шел за ними след в след. Ему явно хотелось, чтобы они поторопились, но он их не понукал. Сопляк не кочевряжится – и слава богу!

Он промолчал, когда Аманда остановилась, сняла плащ и повесила его на руку. Спина у нее взмокла. От страха. От усталости. Спуск был трудным. Ледяной ветер хлестал по лицу, но она все-таки расстегнула две верхние пуговицы на блузке.

Голая шея. Безумие. Так и заболеть недолго. Аманда понимала, как смехотворны все ее попытки, но должна была попытаться.

Напомнить Зерде, что она женщина…

И если он хочет…

Никакой другой жертвы во имя спасения жизни Малона Аманда принести не могла. Она не сумела защитить своего первого ребенка, но второго просто так не отдаст.

До пляжа осталось сто ступенек. Не меньше. Лестница в преисподнюю…

Та, с которой упал Малон.

Другой Малон, тот, что умер.

17 января 2015 года она получила очередное письмо из клиники Жолио-Кюри, в котором сообщалось, что ее сыну осталось жить несколько недель, потому что трещина у него в мозгу увеличилась. В тот день Димитри ничего не сказал. Просто ушел.

И вернулся вечером.

С мальчиком. Чужим, «на замену» приговоренному, который спал в своей комнате на втором этаже.

Можешь получить его… если хочешь.

Сначала Аманда сочла это безумием. Она ничего не поняла в истории о приятеле, с которым муж не виделся тысячу лет, но «Алексис – так его зовут – готов оказать нам услугу. Она будет взаимной, что-то вроде обмена». Димитри произносил слова, которые пускают в ход, торгуясь с соседями на гаражной распродаже.

Только речь шла о ребенка. Их ребенке.

«Это временно, всего на несколько недель, ну, может, месяцев, пока не закончится траур, не уйдет боль. Антидепрессант, ребенок в доме, которому нужна мать, он смеется, хочет играть, ждет ласки…» С этого Димитри начал, но быстро понял, что выбрал неверную стратегию. Сообразил, хоть и был придурком. Аманда на мгновение вспомнила мертвое тело мужа на полу в кухне. Временно… По большому счету, Димитри оказался прав. Ему оставалось жить несколько месяцев, он уловил предостережение свыше.

В тот вечер он все-таки нашел нужные слова – единственно верные, способные заставить Аманду изменить мнение, согласиться на дьявольский план.

Может, нам даже удастся оставить его…

Аманда начала задавать вопросы много позже. Она хотела узнать историю ребенка, упавшего с неба, чтобы заменить того, что упал с лестницы. Ей нужно было понять, почему мальчику понадобилась защита, зачем мать и отец решили отдать его – пусть и на некоторое время. А если Димитри сказал правду, значит, они готовы расстаться с сыном навсегда.

Может, нам даже удастся оставить его …

Аманда колебалась. Какой же дурой она тогда была! Но если бы отвергла предложение Димитри и Алексиса, никогда бы не почувствовала теплой ладошки маленького мужчины в своей руке, не услышала стука его сердца у своей груди, он ни разу не ткнулся бы влажными губами ей в щеку.

К счастью, она сдалась, уступила, поняв, что судьба дает ей второй шанс.

Малон был обречен. Уже несколько недель он «разговаривал» только со своими проклятыми насекомыми – общался с помощью невидимых антенн или телепатически, но не выражал никаких чувств. Ни радости, ни боли. Врачи объяснили ей, что множество таблеток, которые принимает мальчик, не могут ни смягчить боль, ни зарастить проклятую трещину. Лихорадка, мигрени, бред. Варолиев мост рушился. Беззвучно, безболезненно.

Возможно, было бы лучше, чтобы Малон отправился на небо, вырвался из кокона страдания, а его мать начала воспитывать другого ребенка, оберегая и защищая его. Сегодня это так ясно, так очевидно.

Море лизало гальку. Интересно, сейчас прилив или отлив? Судя по отсутствию на сваях влажных следов и липких водорослей, вода прибывает. Нужно прибавить шагу.

Наконец они внизу, остается преодолеть бетонный парапет. Аманда хотела помочь сыну, но он увернулся, сам забрался на бортик и только после этого снова дал ей руку, не показав лица из-под капюшона.