Еврипид - Елена

Феоклимен

(в покорной осанке)

О Леды и Зевеса сыновья!

Угас пожар, что разгорелся в сердце

Из-за сестры, владыки, вашей. Мир

И со своей сестрой я заключу

И – если боги так велят – Елене

Счастливого возврата пожелаю.

Нет доблестней ее, нет и верней,

Она достойная сестра бессмертных.

О, радуйтесь, блаженные, сестре,

Благословенной между жен земных.

Видение исчезает. Феоклимен со свитой – в дом.

Хор

(покидая орхестру)

Воли небесной различны явленья,

Люди не могут ее угадать:

Многого ждем мы, чему не свершиться

Бог же укажет нежданному путь…

Так эта кончилась драма.

Трагедия поставлена в 412 г. до н. э. вместе с несохранившейся «Андромедой»; год спустя они обе стали предметом пародирования в комедии Аристофана «Женщины на празднике Фесмофорий».

Для «Елены» Еврипид обработал вариант мифа, восходящий, возможно, уже к Гесиоду и, во всяком случае, разработанный Стесихором. Согласно преданию, этот поэт написал сначала хоровую поэму «Елена», в которой изложил обычную версию мифа о похищении спартанской царицы, и за это его постигла слепота, насланная божественными братьями Елены – Диоскурами. Узнав о причине их гнева, Стесихор сочинил так называемую палинодию («обратную песнь»), в которой дело излагалось таким образом, что Парис похитил из дома Менелад и привез в Трою только призрак Елены; из-за него и разгорелась десятилетняя война, в то время как истинная, ни в чем не повинная Елена была, по приказу Зевса (или Геры), перенесена в Египет и вручена мудрому старцу Протею, царившему на острове Фаросе (см. ст. 31 – 36,42 – 48, 241 – 251,582 – 588, 666 – 683). Ему было приказано беречь Елену до тех пор, пока Менелай после взятия Трои не будет волей судьбы также приведен на Фарос, где он и встретит свою супругу. Еврипид осложнил стесихоровскую версию только в том отношении, что приурочил действие трагедии к моменту, когда Протей уже умер и его сын, новый царь Феоклимен, посягает на ложе Елены (ст. 60 – 67, 783 – 799). Это нововведение дало Еврипиду возможность построить пьесу как трагедию интриги, что он удачно сделал прежде в «Ифигении в Тавриде».

Если оставить в стороне рассказ о божественном вмешательстве, приведшем к ослеплению, а затем к прозрению Стесихора, то легко будет понять, что поэт избрал новый вариант мифа под давлением спартанцев. Столь же естественно предположить, что и Еврипид, рисующий Елену в самом неприглядном свете во всех произведениях, как предшествующих «Елене» (в «Андромахе», «Троянках», «Ифигении в Тавриде», «Электре»), так и в хронологически следующих за ней (особенно в «Оресте»), ставил перед собой в этой трагедии какие-то особые задачи, заставившие его принять пролаконский вариант мифа. Ответ на вопрос дает отчасти сам Еврипид в ст. 1151 – 1164, проникнутых стремлением к миру между воюющими странами, и пацифистская установка поэта в этой трагедии не вызывает у исследователей сомнения. Труднее объяснить, как могли афинские власти, предварительно рассматривавшие представленные для состязания произведения, допустить к постановке трагедию с проспартанской тенденцией, после того как спартанцы, захватив в 413 г. селение Декелею, в двадцати километрах от Афин, снова начали опустошать землю Аттики. Это соображение заставляет некоторых исследователей (правда, очень немногочисленных) не доверять прямому смыслу использованного Еврипидом мифа и искать в поведении Елены и в этой трагедии свойственные ей в других произведениях драматурга распущенность нрава, тайную симпатию к Парису, хитрость и изворотливость в обращении с Менелаем. Однако подтвердить такую характеристику Елены развитием сюжета и текстом разбираемой трагедии представляется весьма затруднительным, и временную перемену в отношении Еврипида к образу спартанской царицы надо признать фактом, все еще нуждающимся в объяснении.

Перевод И. Анненского (сделанный, по-видимому, ок. 1906 г., когда он уже охладел к своему Еврипиду) известен только по посмертной публикации Ф. Ф. Зелинского («Театр Еврипида», II, 1917). По словам Зелинского, перевод остался черновым, и в нем «пришлось изменить довольно много стихов не столько ошибочных, сколько слабых, вялых или не выдержанных по настроению» (с. 471). Так как рукопись Анненского, по-видимому, не сохранилась, перевод печатается по первой публикации, т. е. более чем на треть переписанный Зелинским. Изменено только оформление рубрикации и списка действующих лиц.

Ст. 2 – 3…он поит, лишь снег сойдет… поля… – Разливы Пила в V в. нередко объясняли таянием снегов на вершинах гор, откуда он якобы берет начало; эту теорию выдвигал, в частности, Анаксагор, которому Еврипид во многом был обязан своим философским образованием.

Ст. 7. Псамафа (от греч. psamathos – «песок») – Нереида («одна из дев пучинных»), обладавшая способностью принимать различные образы. Укрощенная, несмотря на все ее уловки, Эаком, она родила ему сына Фока (по-греч. phocos – «тюлень»). Поскольку гомеровский Протей также умел изменять свою внешность, а тюлени были его любимыми животными (см. «Одиссея», IV, 403 413), то естественно, что традиция сделала затем Псамафу женой Протея и матерью его детей.

Ст. 13. Феоноя. – Это имя значит «обладающая божественным разумом».

Ст. 15. От древнего Иерея… – Так как гомеровский Протей превратился у Еврипида в благочестивого царя, то пророческие способности Феоное пришлось заимствовать у своего деда по матери, морского старца Нерея.

Ст. 27 – 28. Парис – собственное имя троянского царевича; Александр («отразитель мужей») – почетное прозвище, полученное еще в молодости, когда он был пастухом; Идей – его имя по горе Иде, где он пас стада.

Ст. 37 – 41. Троянская война объяснялась замыслом Зевса облегчить бремя Земли уже в послегомеровской поэме «Киприи».

Ст. 52. Скамандр – река на Троянской равнине.

Ст. 88. История Аякса Саламинского, брата Тевкра, – тема сохранившейся трагедии Софокла «Аякс»; но Еврипид держится ближе к его предшественнику Эсхилу.

Ст. 99. Он сватался к Елене… – Откуда Еврипид почерпнул сведения об участии Ахилла в сватовстве Елены, трудно сказать. Гесиодовский «Каталог женщин» специально подчеркивает, что кентавр Хирон, наставник Ахилла, удержал юношу от этого предприятия; в противном случае Менелаю не удалось бы добиться ее руки.

Ст. 116…за косу золотую… – См. «Троянки», ст. 880 – 882.

Ст. 136. Так говорят. – О самоубийстве Леды из других источников ничего не известно.

Ст. 164 – 252. Построение парода, в котором монодиям Елены соответствуют строфы хора, подобно построению соответствующих разделов в «Электре», ст. 167 – 212.

Ст. 168. Сирены – здесь не гомеровские волшебницы, зачаровывающие песней мореходов, а музы погребального плача, часто изображавшиеся на аттических надгробиях.