Алистер Макграт - Кто изобрел Вселенную? Страсти по божественной частице в адронном коллайдере и другие истории о науке, вере и сотворении мира

Особенно широко распространена точка зрения, что религиозные факторы сыграли заметную положительную роль в возникновении и становлении современной западной науки – среди историков науки. Для начала, многие ключевые фигуры рассвета естественных наук были люди искренне верующие, но главное даже не это – новые подходы к изучению природы, которые они разрабатывали, были так или иначе основаны на религиозных представлениях, в частности, на христианских представлениях об упорядоченности тварного мира.

Отметим три главные темы, которые историки считают существенными для понимания религиозных основ революции в западноевропейской науке на заре Нового времени.

I. Христианская доктрина сотворения мира поддерживает идею упорядоченной Вселенной, и этот порядок можно выявить путем эмпирических исследований. Эта идея была жизненно важна для возникновения науки. Как подчеркивает физик Пол Дэвис, «В Европе эпохи Возрождения подход, который мы теперь называем научным, поддерживался представлением о рациональном Боге, сотворившем миропорядок, который можно постичь посредством тщательного изучения природы» [63] Paul Davies , «The Mind of God: Science and the Search for Ultimate Meaning», London: Penguin, 1992, p. 77. .

II. Было общепринято, что изучение природы – это углубленное и обогащенное восхищение мудростью и красотой Бога [64] Прекрасный разбор частных случаев см. в статье Peter Harrison , «Sentiments of Devotion and Experimental Philosophy in Seventeenth-Century England», «Journal of Medieval and Early Modern Studies» 44, no. 1, 2014, pp. 113–33. . Для изучения природы был мощный религиозный мотив – в красоте и регулярности природы видели отражение характера ее Творца.

III. Многие естествоиспытатели XVI и XVII века все сильнее сомневались, что прийти к истинам мироустройства можно при помощи одного лишь человеческого разума и дедуктивных процессов, знакомых по древнегреческой философии [65] Этот вопрос разбирается в авторитетном исследовании Peter Harrison , «The Fall of Man and the Foundations of Science», Cambridge: Cambridge University Press, 2007. . Ученых все больше и больше тревожила ограниченность умственных способностей человека, отраженная в христианской доктрине первородного греха, и это и заставило естествоиспытателей ценить эмпирический метод как средство достижения надежных истин. Основой знаний о природе стали считать не чистый разум, а эксперимент.

Понятийная платформа христианства, на которой можно было построить науку, несомненно, относится к контексту, против которого и протестовала революция в науке. И это очень важный довод против мифа о вековечной войне между наукой и религией. Есть огромная разница между утверждением «Наука и религия обречены конфликтовать» (исторически неподтвержденным) и утверждением «Наука и религия иногда вступают в конфликт, а иногда сотрудничают» (исторически верным, зато, по мнению многих, не очень интересным).

Что бы мы ни думали об отношениях науки с религией, становится все очевиднее, что границы между ними в наши дни куда более размыты, чем в прошлом. Как недавно заметила социолог Элейн Говард Эклунд, пространные беседы с ведущими учеными показывают, что идея «непримиримой вражды» науки и религии – это «карикатура, клише, пригодное разве что для сатиры на общественное мнение, но едва ли отражающее реальность» [66] Среди лучших эмпирических исследований современного представления о нарративе противостояния, бытующего среди ученых, см. Elaine Howard Ecklund , «Science vs. Religion: What Scientists Really Think», Oxford: Oxford University Press, 2010, p. 5. . Из этого не следует, что ученые становятся более религиозными; скорее это указывает на то, что все больше ученых видят недостатки модели «войны» науки с религией, которая раньше была встроена в мировоззрение многих из них. Очевидно, что научная общественность массово отказывается от нее, делая выбор в пользу открытого диалога и дружеского – и, вероятно, взаимовыгодного – сосуществования.

Любой историк науки знает, что отношения науки с религией неоднозначны, их нельзя свести к упрощенческим лозунгам. Конечно, науке не раз и не два мешали религиозные предрассудки. Но неужели на пути научного прогресса никогда не вставали антирелигиозные предрассудки? Разумеется, этих случаев не найдешь в предвзятых подборках Докинза и Хитченса, однако без них не построишь сложную картину, а нам нужно, чтобы она получилась правильно.

Приведу пример. В послевоенные годы стало понятно, что Вселенная существовала не вечно, как полагали ученые прошлого. Научное сообщество постепенно пришло к согласию по этому вопросу. Вселенная возникла в результате конкретного события, получившего название Большой взрыв. Это новое представление произвело переворот в сложившемся научном мировоззрении и было встречено с недоверием некоторыми учеными, которые оспаривали новые данные. Однако в шестидесятые годы противниками этой гипотезы также стали видные ученые-атеисты, например, Фред Хойл и Стивен Вайнберг, которых тревожило, что представление о моменте зарождения Вселенной «какое-то религиозное», напоминает библейский рассказ о сотворении мира из книги Бытия.

В те годы атеистам больше импонировала стационарная модель Вселенной Фреда Хойла, поскольку в ней исключалась любая возможность «сотворения мира». В 1967 году, выступая в Массачусетском технологическом институте, Стивен Вайнберг отметил, что «стационарная теория с философской точки зрения более привлекательна, поскольку менее всего напоминает сюжет из книги Бытия», и сокрушенно добавил: «К сожалению, ей противоречат экспериментальные данные» [67] F. J. Tipler, C. J. S. Clarke and G. F. R. Ellis , «Singularities and Horizons – A Review Article», в кн. «General Relativity and Gravitation: One Hundred Years after the Birth of Albert Einstein», ed. A. Held, New York: Plenum Press, 1980, pp. 97–206, цитата на p. 110. .

Как показывает эта зарисовка, история о науке и религии очень сложна! Миф о противостоянии науки и религии прекрасно соответствовал общественно-политической обстановке в Англии конца XIX века [68] К семидесятым-восьмидесятым годам прошлого века это стало окончательно ясно; см., например, Frank Miller Turner , «The Victorian Conflict between Science and Religion: A Professional Dimension», «Isis» 69, 1978, pp. 356–76; Colin A. Russell , «The Conflict Metaphor and Its Social Origins», «Science and Christian Faith» 1, 1989, pp. 3–26. , когда «пожилые джентльмены, зачастую принадлежавшие к клирикам», были противопоставлены «молодым ученым-карьеристам вроде Гексли, которые усматривали во власти церкви препятствие для своих профессиональных устремлений» [69] Jack Morrell, Arnold Thackray , «Gentlemen of Science: Early Years of the British Association for the Advancement of Science», Oxford: Oxford University Press, 1981, p. 395. . Недавние исследования подтвердили, что на самом деле в ту эпоху конфликтовали не наука и религия, а два разных понимания науки [70] Matthew Stanley , «Huxley’s Church and Maxwell’s Demon: From Theistic Science to Naturalistic Science», Chicago: University of Chicago Press, 2015, pp. 242–63. . Однако нарратив, возникший из специфических реалий общественной жизни в конце викторианской эпохи, нельзя считать мерилом отношений между наукой и религией в других контекстах. Он ограничен конфликтами безвозвратно ушедшего прошлого, а нам надо двигаться дальше.