Алистер Макграт - Кто изобрел Вселенную? Страсти по божественной частице в адронном коллайдере и другие истории о науке, вере и сотворении мира

Какой же вывод из этого следует? Агрессивный критик-идеолог сказал бы, что это доказательство фундаментальной аморальности науки. Мне так не кажется. Просто это очередное свидетельство слабости и недальновидности человека, из-за которых все хорошее извращается и используется во зло. Такова уж человеческая природа. Надо честно относиться к этой проблеме и признать тот факт, что науку можно обратить во зло – и зачастую так и происходит. Но от этого она не становится плохой. Если здесь и есть проблема, корни ее гораздо глубже – в самой человеческой природе.

С религией все точно так же.

Религия может служить злу. И служит. В 1932 году Уильям Темпл (1881–1944), тогда архиепископ Йоркский, а впоследствии архиепископ Кентерберийский, заявил, что так называемая «дурная религия» – не просто одна из самых серьезных трудностей, с которыми сталкивается современный мир, а его главный враг.

Сама религия, будучи достаточно развита, прекрасно понимает, что основная цель осуждающих ее – дурная религия, которая совсем не то, что полное отсутствие религии, а, вероятно, гораздо хуже [270] William Temple , «Nature, Man and God», London: Macmillan, 1934, p. 22. .

Темпл совершенно прав. Религия может обратиться во зло. Она может пойти по неверному пути, и тогда ее следует остановить и изменить. Вот почему Темпл называл пророков Израиля и Иисуса Христа реформаторами, которые подвергли сомнению общепринятую религиозность того времени.

Темпл считал, что религия способна обратиться во зло, а новые атеисты вроде Кристофера Хитченса полагают, что она и есть зло по самой своей сути. Очевидно, что Хитченс прибегает не к эмпирическому, а к идеологическому перцептивному аппарату, который смешивает религию с иррациональностью, а иррациональность – с дурными поступками. Да, религия может пойти по неверному пути и творить зло во имя Бога. Однако, к сожалению, подобное может произойти с любыми человеческими идеалами.

Побудем немного реалистами. Практически все, что делают люди, способно обернуться во зло. Наука – не исключение, и религия тоже. Майкл Шермер, видный критик религии, справедливо подчеркивает, что религия многократно приводила к трагедиям и насилию, в частности, к религиозным войнам. Но все опять же гораздо сложнее. Шермер настаивает, что нужно рассказать всю историю как есть.

Однако на каждую великую трагедию приходится десять тысяч добрых дел – и личных, и общественных, – о которых никто не сообщает… Религию, как и любые другие общественные институты подобного исторического значения и культурного влияния, нельзя считать однозначно хорошей или однозначно плохой [271] Michael Shermer , «How We Believe: Science, Skepticism, and the Search for God», New York: Freeman, 2000, p. 71. .

Науку беспардонно использовали во зло, вспомним хотя бы «социальный дарвинизм» в фашистской Германии, который мы сейчас единогласно осуждаем, однако многие либералы того времени считали прогрессивным. Я легко признаю, что это «дурная наука», и не собираюсь судить науку по извращенным поступкам отдельных ее последователей.

И наука, и религия рождают чудовищ. Но это не обязательно – и не надо судить о них по патологическим формам. Однако есть один очень интересный вопрос, который упускают из виду сторонники секулярного гуманизма. Что «дурная религия» говорит о человечестве в целом?

Моим любимым философом долго был Бернард Уильямс (1929–2003). Судя по беседам с оксфордскими коллегами и соучениками, я в этом не одинок. Его сочинения по этике дают обильную пищу для ума, а особенно – критика современной тенденции оценивать моральные стандарты прошлого по тем же критериям, по которым мы живем сегодня [272] Bernard Williams , «Ethics and the Limits of Philosophy», London: Collins, 1985, pp. 159–60. . К религии Уильямс относится с неприязнью и сомневается в ее интеллектуальных и моральных достоинствах. Однако острый философский ум заставляет его задать о человеческой природе больной вопрос, которому элита секулярного гуманизма не уделила должного внимания. Если секулярный гуманизм полагает, что религиозная мораль основана на вымысле, что это говорит о природе человека в целом?

Если считать, что трансцендентальные притязания религии ложны, значит, люди их придумали и таковы их мечты, а тогда нам нужно понять, почему они мечтают именно об этом. (Гуманизм в современном смысле слова – светское, антирелигиозное движение – по всей видимости, редко пытается оценить в полной мере все следствия из собственных воззрений – а ведь религия, этот воплощенный ужас, есть творение человека.) [273] Bernard Williams , «Morality: An Introduction to Ethics», Cambridge: Cambridge University Press, 1993, p. 80.

Этот вопрос, скорее всего, приходит в голову самым вдумчивым читателям антирелигиозных трактатов нового атеизма, где люди описаны как существа высокоморальные и рациональные, вот только религия их притесняет. Налицо противоречие. Кристофер Хитченс уверяет нас, что «Бог не создавал человека по образу и подобию своему. Все было как раз наоборот» [274] Christopher Hitchens , «God Is Not Great: How Religion Poisons Everything», New York: Twelve, 2007, p. 8. (пер. К. Смелого). Он подчеркивает, что Бог изобретен человеком. Однако при этом Хитченс невольно делает гораздо более вредное допущение: Бог похож на своих изобретателей – людей. И если Бог, как выясняется, самодур, склонный к геноциду (именно таким описывает его Хитченс – красочно, но не очень правдоподобно), значит, и мы такие же.

Когда новые атеисты назначают Бога или религию ответственными за недостатки человеческого разума и морали, это выявляет серьезные логические огрехи в их собственном мировоззрении. Нам говорят, что во всем, что в нашем мире не так, виноваты Бог и религия. Но если Бог и религия – изобретение человечества, значит, все зло и насилие, творимое людьми, это их вина, а не воля несуществующего Бога. Если Бог сеет зло и насилие, а именно таким его видят новые атеисты, значит, его изобрели люди, склонные ко злу и насилию. Если религия нас извращает, значит, это мы сами себя извращаем.

Подчеркну лишний раз, что не вижу никаких причин соглашаться со странной идеей, будто Бог есть зло. Однако предположим – просто ради полноты картины, – что новый атеизм имеет полное право считать изобретенного Бога воплощением зла. Если мы создали Бога по своему образу и подобию и он получился злым, что это говорит о нас? Если Бога нет, нам некого винить в том, что мы, люди, творим зло. Во всем виноваты мы и только мы. Наша вера в Бога – зеркальное отражение нас самих.

Выпутаться из этого противоречия можно только одним способом – использовать моральный дуализм, лежащий в основе множества несостоятельных религий и философских систем прошлого. Согласно этому ущербному мировоззрению, существуют плохие люди, которые придумали религию, и хорошие люди, которые с ней борются. Именно такая философия стоит за движением «Брайтс»; это движение – пожалуй, напрасно – поддерживают Ричард Докинз и Дэниел Деннетт, которые считают, что его участником должен стремиться стать каждый атеист. Между тем подобная позиция, честно говоря, сильно отдает снобизмом: из самого названия ( bright (англ.) – «светлый, яркий, светлая голова») следует, что все, кто не разделяет эту точку зрения, «темные». Кристофер Хитченс справедливо высмеивал эту высокомерную чушь и стыдил Докинза и Деннета за «тошнотворное предложение, что атеисты должны самодовольно присвоить себе имя “светлые головы” ( brights )» [275] Ibid., p. 5. . Но при всей несостоятельности идеи «Брайтс» это, пожалуй, единственный способ борьбы с фатальным противоречием, которое новый атеизм создал своими руками.