Станислав Лем - Черное и белое (сборник)

Впрочем, лично я считаю, что такой проект, как колонизация Марса, в первую очередь требует решения политических и экономических проблем на Земле. А раздоры жителей земного шара сегодня настолько велики, что только сумасшедший может надеяться на перенос нашей цивилизации viribus unitis [269]на другую планету.

1. Я не считаю возможной колонизацию Марса или иных небесных тел нашей солнечной системы. Возможным же будет создание орбитальной станции и лунного исследовательского поселения (Луна может также являться великолепной военной базой). Дальнейшее освоение Космоса (но не средствами пилотируемой космонавтики) будет зависеть исключительно от технической мощи, а значит, денег.

2. В области биотехнологии новые возможности (продление жизни, преодоление геномных межвидовых границ, клонирование, выращивание эмбрионов – необязательно человеческих – в качестве «склада запасных частей» для пересадки, неотерапия, усиленная нано– и пикомолекулярной инженерией) станут общедоступными.

3. Законодательство будет либо плестись в хвосте технических и технологических инноваций, либо будет пытаться – впрочем, напрасно – тормозить прогресс, проводя политику запретов.

4. Вероятность применения атомного оружия будет возрастать параллельно вероятности практического использования (для военных или террористических целей) биологического и химического оружия, в том числе и нетрадиционного (например, скрытое рассеивание средств контрацептических или вызывающих рак и т. п.). Хорошим примером реальности такой угрозы является конфликт Индия – Пакистан, который был близок к «атомному».

5. Тайно будут разрабатывать орбитальную противоракетную оборону с конечной целью (сейчас ее сложно конкретизировать) создания гамма-лазеров и излучения (возможно, нейтринного), способного проникать в бункеры межконтинентальных баллистических ракет и вызывать изменение взрывной критической массы нуклидов (например, путем изменения параметров поглощения нейтронов).

6. При незначительной вероятности возникновения мировой войны будет увеличиваться количество сложных для разрешения кровавых локальных военных конфликтов и гражданских войн.

7. США надолго сохранят свое мировое господство. Ни Россия, ни Китай не смогут догнать Соединенные Штаты в военном отношении, что не исключает враждебных действий с их стороны. Однако если США не осуществят позитивные экономические и политические перемены (например, снижение всемогущей роли денег и наглости, маскируемой лицемерием), глобальная ситуация уже к середине XXI века может измениться радикально. Например, технологическая денуклеаризация мира может подтолкнуть его к переходу в эру традиционных сражений, то есть к системе Клаузевица.

8. Человечество будет подвержено усиливающемуся разделению, среди прочего – парадоксально – благодаря успехам псевдоглобальной связи («псевдо», потому что большинство бедных стран третьего мира не сможет себе позволить подключение к Всемирной сети). Чем стремительнее будет демографический рост, тем большей станет поляризация человечества и разделение на идущих в ногу и отстающих. В процессе этого прогрессирующего разделения мира на области нужды и изобилия поляки должны будут сделать выбор: или будем пытаться присоединиться к лидерам, или спрячемся в своей этнической норе. Думаю, что в этой лотерее Польша скорее всего проиграет по причине культивирования излишней свободы (вспомним бессмертное liberum veto [270] ). Victoria stultitiae [271].

В одном из последних номеров журнала « Przekrój » Мельхиор Ванькович осуждал консерватизм наших писателей, сторонящихся модернизации собственного труда. При этом он упоминал и мои жалобы на то, что переписка съедает у меня все больше времени, которое эффективнее послужило бы для написания новых книг. А ведь – такова была мысль Ваньковича – с этими проблемами удалось бы легко справиться, взяв себе секретаря.

Эти признания я пишу в пять часов сорок минут утра, ибо в другое время я бы их написать не мог. За мной тянется хвост почтовых задолженностей, длиной приблизительно в три недели, так как я не ответил еще на множество писем того времени.

Пишущая машинка окружена стопками перепутанных машинописных рукописей, конвертов, книг, корректур и других бумаг. Те, что на столе уже не помещаются, громоздятся стопками на подоконниках. Передо мной, на полке – длинный ряд скоросшивателей с прошлогодней корреспонденцией. Оттуда выглядывают подзорная труба для наблюдения за кометой Когоутека, приобретенная в декабре прошлого года, китобойная шхуна, собственность моего сына, в последнее время судовладельца-любителя, а также множество других жизненно необходимых предметов. Одним словом, я подвергаюсь по сути фатальной бюрократизации, но вместо того, чтобы защищаться от нее, приняв на работу секретаря, как благоразумно советует известный специалист Мельхиор, я пишу письмо в « Przekrój ».

Но прошу учесть, как бы работа секретаря выглядела у меня на практике. Я не получаю корреспонденцию мешками, а только от четырех до шести – это дневная порция. Может быть, лучше представить дело на конкретном примере вчерашнего дня. Я получил:

1) предварительную корректуру очередного романа от американского издателя;

2) часть перевода другого романа – для авторизации;

3) письмо от художника из Киева, который на четырех страницах анализирует мои книги и к этой критике присоединяет собственный перевод стихотворения, которое создал в «Кибериаде» так называемый Электрувер;

4) письмо из университета в Регенсбурге, куда я должен ехать в мае с лекцией;

5) письмо от редактора моих книг из США;

6) письмо от одного краковского логика, который объясняет мне, как в настоящее время логика относится к понятию противоречия в связи с изучением так называемых международных языков.

Поскольку типография как всегда ждет и как всегда у нее горит, сначала я взялся за корректуру, которая, впрочем, заключается только в проверке, нет ли в английском тексте каких-либо нонсенсов (книгу верстал компьютер – компьютеры тоже делают глупости). Корректуру прервали два телефонных звонка: из ГДР, куда меня приглашали на радиоинтервью (я отказал), и из Литературного издательства ( Wydawnictwo Literackie ), куда отправлюсь сегодня (с корректурой нового издания «Суммы технологии» и чтобы рассмотреть образцы обложек к серии произведений фантастики со всего мира, которые я выбираю, так называемые «сливки жанра» [272]). Затем я авторизировал перевод, написал четыре просроченных письма и рылся в бумагах на столе, чтобы найти необходимые заметки.