Станислав Лем - Черное и белое (сборник)

Я думаю, вы меня уже понимаете.

Январь 1978 г.

Огромный вытянутый прямоугольник двора, с четырех сторон – колоннады. Двор вымощен плитами из белого мрамора с тонкими прожилками. Такие же белые колонны портиков. За колоннами мрачные сводчатые галереи, темные по контрасту с этим замкнутым пространством, залитым сиянием солнца. Вдали, там где колонны образуют короткую стену двора, между ними на мраморном постаменте виднеется простой алтарь, тоже весь из белого мрамора. Пусто. Издалека доносится слабый звон колокола, постепенно затихающий – в тот колокол уже перестали бить, а он еще продолжает звучать, пока не перестанет раскачиваться. В тени колонны, по левую сторону двора, кто-то стоит. Нечеткая темная фигура, прячущаяся за колонной. С правой стороны выходит белая фигура – в белой одежде с белой пелериной, в круглой шапочке. Лица не видно – белая фигура медленно направляется к маленькому алтарю. Там опускается на колени и склоняет голову. Этот человек в папском белом одеянии: высокого роста, широкоплечий, слегка сутулится, но еще полон сил. Стоит на коленях и молится, а солнце перемещается по небу, и поэтому тени, отбрасываемые правой стороной колоннады, удлиняются. Отблески, бегущие от мраморных плит двора, уже подбираются к месту, где в темноте стоит человек. Лица нельзя разглядеть, потому что его скрывает черный капюшон. Черное одеяние напоминает не монашескую рясу, а скорее просторную одежду, которую носят на Востоке. Черный человек пошевелился, все еще продолжая стоять за белой колонной, и извлек из-под одежды что-то, что иногда поблескивает металлом, тоже черным, как и он сам. Прячась за колонной, он выглядывает из тени. Левой ладонью он поддерживает правое плечо, в правой же руке, согнутой в локте, держит тяжелый револьвер и прицеливается в стоящего на коленях. Потом опускает руку с оружием, заходит за колонну и исчезает. Появляется на несколько колонн дальше – теперь ближе к молящемуся на коленах. Еще раз исчезает, как бы не считая расстояние достаточно близким для точного выстрела. Он снова появляется в десяти шагах от человека в белом и вдруг становится в позу профессионального стрелка из короткоствольного оружия: расставив согнутые ноги и вытянув руку. Раздается выстрел, после чего сразу же второй, третий и четвертый. На белый мрамор падают гильзы от патронов. Белый человек вздрогнул от неожиданности, он как бы хотел резко подняться, но сразу же оседает перед алтарем, его ноги сползают с мраморной подставки, он падает лицом вниз, правая рука придавлена телом, левая вздрагивает, а на белой одежде, посередине спины, немного ближе к левой стороне, там где сердце, выступает, быстро увеличиваясь, красное пятно крови. Белый лежит лицом вниз на мраморе, он умирает. Черный молниеносно осматривается. Капюшон закрывает ему и лицо, только глаза блестят сквозь прорези в ткани. Торопливо подбегает к лежащему, трогает его тело ногой, на миг задумывается, затем поднимает оружие и добивает умирающего еще одним выстрелом. Отступает к левой галерее, с левой стороны двора продолжая смотреть на убитого, на большое кровавое пятно, которое появилось рядом с первым на спине – и исчезает в темноте за колоннадой. Крупным планом показывают убитого. Он вздрогнул последний раз. Его правая ладонь слегка высунулась из-под груди. На ней блестит золотой перстень. По мраморным ступеням стекают капли крови. Слышны далекие шум, крик, топот бегущих ног. Но никого не видно. Совершенно пусто.

Те же декорации. Белый пустой двор. Ранний рассвет, чистое небо, солнце еще не добралось до мраморной поверхности двора. Оно золотит только шпили и портики колоннады с правой стороны. Вдали слышен колокол, созывающий на утреннюю мессу. Из галереи друг за другом выходят семинаристы. Пересекают двор и исчезают на противоположной стороне. Через минуту с этой же стороны выходит Папа. Он один. Та же крупная, широкая в плечах фигура. Он идет медленно, с неким трудом. Приближается к небольшому алтарю и опускается на колени на мраморные ступени.

Вдруг эта картина сильно уменьшается. Сейчас она видна в бинокль. С большой высоты виден правильный четырехугольник колоннады, поодаль – башня часовни, вокруг сочная зелень садов, там поблескивают струи воды, из разбрызгивателей.

Это вид с вершины лысой горы, возвышающейся над городом. Отсюда открывается огромная городская панорама. Вершина выжжена солнцем, покрыта высохшей, колючей растительностью. Тяжелый, черный бинокль покоится на валуне. Смотрящий в него человек лежит, плотно прижавшись к земле – в типичной позе военного. Ноги немного в стороны, даже стопы у него пальцами наружу, словно он под обстрелом. Протирает замшей стекла бинокля. Он смотрит еще раз, в видоискателе – тонкие перекрещивающиеся риски, такие обычно есть в полевом артиллерийском бинокле. Этот крест он наводит на белую спину стоящего на коленах, на его белую пелерину, колеблемую легким ветерком. Человек, смотрящий в бинокль, медленно встает. Его внезапно охватывает бешенство. Он изо всей силы ударяет биноклем по валуну, за которым лежал. Стекла линз разбиваются вдребезги. Остыв, он опускается на колени и тщательно собирает стеклянные осколки. Сейчас он в черном – так же, как и в тот день, когда стрелял в Папу. Он прячет осколки в маленький черный мешок, который достал из-под черной одежды. Начинает спускаться с вершины. Узкая тропинка вьется вниз по склону. В расщелине скалы почти полностью темно. Там есть небольшая пещера. Черный входит в нее, низко наклоняясь под нависающей скалой. Через некоторое время он появляется. В руках у него черный скрипичный футляр. Исчезает за поворотом дороги.

Сады, фонтаны и живые изгороди. По аллее медленно идет Папа, но он теперь уже не двигается с трудом. Рядом с ним идет молодой семинарист. Папа что-то говорит ему, и тот, кивнув, уходит. Папа, оставшись один, с легкой улыбкой на лице идет между двумя стенами живой изгороди. В нескольких шагах за ним черный человек высовывается из зеленой листвы. Обеими руками низко держит автомат. Когда оттягивает затвор, Папа, услышав звук этого скрежета металла о металл, останавливается и поворачивается к черному человеку. Никакого страха, только удивление в глазах. Белая фигура поднимает правую руку, будто хочет перекрестить. Автомат, дергаясь, стреляет. Очередь наискось от правого плеча до левого бедра пересекает белую одежду, Папа падает сначала на колени, потом на бок, лицо обращено к небу. Он застывает в этой позе. Его еще приподнятая правая рука с золотым перстнем на пальце опускается в песок. Черный подходит к убитому. Толкает его ногой. Прицеливается в лицо и стреляет еще раз. Струей бьет кровь. Черный молниеносно бросается в живую изгородь по левую сторону аллеи, по движению веток видно, как он продирается на другую сторону. Слышен неясный шум, какие-то возгласы. Черный за живой изгородью лихорадочно сдирает с себя черную одежду, автомат уже спрятан в скрипичном футляре. Его видно со спины. Нейтральная одежда, обычная, не слишком светлая, не слишком темная. Он уходит и исчезает из виду. Бьют колокола. Слышны сирены. Опускается темнота.