Сборник - Эта книга сделает вас умнее. Новые научные концепции эффективности мышления

Полезно помнить, что дарвиновская эволюция – лишь один вид накопительного, оптимизирующего цикла, существует и много других. Проблема возникновения жизни может казаться неразрешимой (или непреодолимо сложной), если утверждать, подобно сторонникам разумного замысла, что «поскольку эволюция посредством естественного отбора зависит от воспроизводства», проблема возникновения первого живого воспроизводящегося организма не может иметь дарвинистского решения. Это было просто невероятно сложно осуществить, поэтому это неизбежно должно быть чудом.

Если думать о добиологическом мире как о беспорядочном хаосе химических элементов (подобно компонентам знаменитого салата, который был правильно смешан в результате торнадо), проблема действительно будет казаться страшно сложной. Но если вспомнить, что ключевым процессом эволюции является циклическое повторение (репликация генов – лишь один пример в высшей степени оптимизированного процесса), то загадка начнет превращаться в вопрос: как все эти сезонные, водные, геологические и химические циклы, повторяющиеся миллионы лет, постепенно создали условия для зарождения биологических циклов? Вероятно, первые сто «попыток» были бесплодными, но, как поется в замечательно чувственной песне Гершвина и де Сильвы, посмотри, что будет, когда ты «сделаешь это снова» (и снова, и снова).

Это хорошее правило: если жизнь или разум подбрасывают вам нечто на первый взгляд магическое, присмотритесь, какие циклы взяли на себя всю грязную работу.

ДЖЕННИФЕР ДЖЕКЕТ

Исследователь в области экологической экономики, Университет Британской Колумбии.

Когда речь заходит о каких-либо общественных ресурсах, неспособность к сотрудничеству означает неспособность контролировать потребление. В классической трагедии Гаррета Хардина все потребляют слишком много, в равной степени способствуя истощению общих запасов. Но лишить всех нас ресурсов может и небольшое количество индивидуумов.

Биологам хорошо известен термин «ключевые виды», который ввел в 1969 году Роберт Пейн, проводивший эксперименты в приливно-отливной зоне. Пэйн обнаружил, что, удалив с берега нескольких пятиконечных хищников – пурпурных морских звезд (Pisaster ochraceus), он мог вызвать бесконтрольный рост популяции их добычи (мидий) и резкое уменьшение видового разнообразия в целом. В отсутствие морских звезд размножившиеся мидии вытесняют губок. Нет губок – нет и голожаберных моллюсков. Актинии тоже начинают вымирать, потому что они питаются тем, что выделяют морские звезды. Морские звезды оказались ключевым видом, поддерживающим единство сообщества в приливно-отливной зоне. Без них бы остались только мидии, мидии и мидии, одни только мидии. Термин «ключевой вид», появившийся благодаря пурпурной морской звезде, обозначает вид, который непропорционально сильно (учитывая численность особей) влияет на экосистему.

Думаю, в экологии человека болезни и паразиты играют такую же роль, что и морские звезды в эксперименте Пэйна. Уберите болезни (и увеличьте количество пищи), и людей станет очень много. Люди неизбежно меняют окружающую среду. Но не все люди потребляют одинаково. Если ключевым видом называют вид, формирующий экосистему, то группу людей, формирующих рынок определенных ресурсов, можно назвать ключевыми потребителями. Интенсивный спрос нескольких индивидуумов может поставить флору и фауну на грань вымирания.

Ключевые потребители существуют на рынке икры, орхидей, тигриных пенисов, плутония, приматов (в качестве домашних животных), алмазов, антибиотиков, автомобилей Hummer и морских коньков. Небольшие рынки лягушачьих лапок в США, Европе и Азии сокращают популяции лягушек в Индонезии, Эквадоре и Бразилии. Любители морепродуктов в дорогих ресторанах способствуют истреблению долгоживущих видов рыб, таких как атлантический большеголов или антарктический клыкач. Любовь состоятельных китайцев к супу из акульих плавников привела к почти полному исчезновению нескольких видов акул.

Каждый четвертый вид млекопитающих (1141 из 5487 всех видов, существующих на планете) находится под угрозой вымирания. С XVI века исчезло как минимум 76 видов млекопитающих, причем многие – например, сумчатый волк или стеллерова корова – в результате действий относительно небольшого числа охотников. Ускорить исчезновение целого вида – вполне посильная задача даже для не слишком многочисленной группы Homo sapiens.

Потребление неживых ресурсов тоже не сбалансировано. Пятнадцать процентов мирового населения – жители Северной Америки, Западной Европы, Японии и Австралии – потребляют в 32 раза больше ископаемого топлива и металлов (при этом загрязняя окружающую среду в 32 раза сильнее), чем развивающийся мир, где живут остальные 85 % человечества. Жители городов потребляют больше, чем жители сельской местности. В недавнем исследовании было показано, что экологический след среднего жителя Ванкувера (Британская Колумбия) в 13 раз больше, чем жителя пригорода или сельской местности.

Развитые страны, горожане, коллекционеры слоновой кости – все ключевые потребители зависят от потребляемых ресурсов. В США 80 % воды потребляет сельское хозяйство; ключевыми потребителями здесь выступают крупные фермы. Так почему все усилия по сохранению воды сосредоточены на жилых домах, а не на том, чтобы эффективнее использовать воду в фермерских хозяйствах? Концепция ключевого потребителя помогает сфокусироваться на защитных мероприятиях там, где они принесут максимальную отдачу.

Подобно ключевым видам живых существ, ключевые потребители тоже оказывают непропорционально сильное влияние на окружающую среду. Биологи считают охрану ключевых видов приоритетной задачей, потому что их исчезновение может пагубно сказаться на многих других видах. На рынке ключевые потребители тоже должны привлекать особое внимание, потому что их исчезновение поможет восстановить ресурсы. Следует защищать ключевые виды и сдерживать ключевых потребителей. От этого зависят жизни других.

ДЖАРОН ЛАНИР

Музыкант, кибернетик, пионер виртуальной реальности, автор книги You Are Not a Gadget: A Manifesto [13] Джарон Ланир. Вы не гаджет: Манифест. М.: Corpus, 2011.

Мы знаем это из детских игр. В игре «испорченный телефон» дети передают друг другу шепотом послание, которое последний ребенок в ряду проговаривает в полный голос. К всеобщему восторгу, сообщение обычно трансформируется во что-то новое и странное, как бы четко ни старались выговаривать дети.

Юмор – вот к чему прибегает мозг, чтобы мотивировать себя и замечать расхождения и несоответствия в собственном восприятии мира. Игра в испорченный телефон веселит нарушением ожиданий; то, что мы считаем постоянным, оказывается изменчивым.