Сборник - Эта книга сделает вас умнее. Новые научные концепции эффективности мышления

Мы живем на одной планете в одной физической системе, которая движется в одну строну – к равновесию. Логический вывод очевиден – со временем окружающая среда, промышленность и политические системы (а также интеллектуальные и теологические структуры) станут более гомогенными. И этот процесс уже начался. Физические ресурсы, доступные каждому человеку на Земле – включая воздух, пищу и воду, – значительно сократились из-за интенсивной индустриализации. В то же время количество интеллектуальных ресурсов, доступных всем людям на Земле, значительно возросло благодаря глобализации.

Человеческое общество стало намного более однородным, чем когда бы то ни было (кому-то здесь действительно не хватает обожествленного монарха?). Очень хочется верить, что современная демократия, основанная на равноправии и равных возможностях, представляет собой систему в состоянии равновесия. Но это вряд ли, если учесть наше потребление энергии. Если энергетическая система истощится слишком быстро, современная демократия рухнет.

Наша единственная возможность – использовать знания о вечном движении системы к равновесию для построения модели гармоничного и стабильного будущего. Одним из основных достижений цивилизации является распространение знаний и доступ к информации через Всемирную сеть. С наибольшей вероятностью выживут общества, принявшие инновационные, предсказуемые и адаптивные модели, опирающиеся на значительное перераспределение глобальных ресурсов.

Но поскольку биологически и социально мы запрограммированы на то, чтобы по возможности избегать обсуждения энтропии (то есть смерти), мы рефлекторно избегаем вопроса об изменении образа жизни – и на уровне общества, и на уровне отдельных людей. Мы думаем, что это ерунда. Вместо того чтобы изучать реальные проблемы, мы «развлечения ради» предаемся апокалиптическим фантазиям и потешаемся над своими никчемными лидерами. Такое положение дел необходимо исправить.

К сожалению, осознание этой базовой концепции сталкивается с большими сложностями. На ранних (экспансионистских) стадиях развития общества новые метафоры, такие как «прогресс» и «судьба», вытесняли предшествующие (угнетающие) метафоры (такие как «колесо времени»). Научные эксперименты и изучение причинно-следственной связи приветствовались, поскольку способствовали культурному развитию. Но в сегодняшнем перенаселенном и противоречивом мире начинают ощущаться ограничения предполагаемой национальной мощи и недостаточный контроль потребления. Отрицая рациональные концепции, общество поддается возрождающимся популизму, радикализму и мистицизму. Но печальнее всего выглядит отрицание неоспоримых физических законов.

Практический эффект отрицания взаимосвязи между глобальной экономикой и изменениями климата (например) очевиден. Те, кто верит в эту взаимосвязь, предполагают непрерывный «позитивный» рост, а их оппоненты – непрерывный «негативный» рост. При этом обе стороны больше работают на определение победителей и проигравших в будущих экономических баталиях, прогнозируемых на основании развития современных систем, чем на осознание физической неизбежности нарушения равновесия системы при любом сценарии.

Разумеется, любая система может временно снизить энтропию. Горячие частицы (или общества) могут «украсть» запасенную энергию у более холодных (или слабых). Но в конце концов скорость сжигания и перераспределения глобальной энергии будет определять скорость достижения планетарной системой истинного равновесия. Сможем ли мы удлинить время жизни нашей «печи» благодаря войнам или лучшей изоляции окон – это дело политиков. Но даже если реально мы не сможем ничего сделать, попробовать все же стоит, правда?

ЛИНДА СТОУН

Консультант в области высоких технологий, бывший исполнительный директор корпораций Apple Computer и Microsoft Corporation

Научное сообщество в течение 32 лет игнорировало и отрицало идеи Барбары Мак-Клинток, пока в 1983 году она не была удостоена Нобелевской премии в области физиологии и медицины за обнаружение «прыгающих генов». В течение многих лет Мак-Клин-ток предпочитала не публиковать свои данные, чтобы не столкнуться с непониманием научного сообщества. Коллеги активно критиковали Стэнли Прузинера, пока его теория прионов не получила серьезного подтверждения. В 1997 году он тоже получил Нобелевскую премию.

Барри Маршалл опроверг медицинский «факт», согласно которому причиной язвы желудка являются кислота и стресс, и доказал, что на самом деле язву вызывает бактериальная инфекция H. pylori. Как сказал Маршалл в интервью 1998 года: «Все были против меня».

Прогресс в медицине задерживался, но «продуктивные идеи» сохранялись, хотя развивались медленно и без поддержки.

Термин «продуктивное мышление» ввел Эдвард де Боно для описания творческого мышления (в противоположность реактивному). Мак-Клинток, Прузинер и Маршалл демонстрировали продуктивное мышление, подвергнув сомнению научные взгляды своего времени.

Люди сообразительные, не лезущие за словом в карман могут найти убедительные доводы в подтверждение практически любой точки зрения. Такое реактивное использование интеллекта сужает поле зрения. Продуктивное мышление – наоборот, широкое, открытое, не боящееся строить догадки, внимательное к контексту, концепциям и целям.

Двадцать лет изучения кукурузы создали контекст, позволявший Мак-Клинток строить предположения. Благодаря обширным познаниям и вниманию к деталям она разгадала секрет изменения цвета кукурузных семян. Это позволило ей сформулировать концепцию генетического контроля, которая подрывала теорию генома как статичного набора инструкций, передаваемого от поколения поколению. Впервые работа Мак-Клинток была опубликована в 1950 году, став результатом продуктивного мышления, длительных исследований, настойчивости и желания установить истину. Но работу не поняли и приняли лишь много лет спустя.

Все, что мы знаем, во что верим и что считаем «доказанным фактом», формирует линзу, через которую мы смотрим на окружающий мир, а как следствие – с настороженностью относимся ко всему новому. В некоторых случаях это оказывается полезным (огонь горячий, он может обжечь). Но это мешает наблюдать реальность и творчески мыслить.

Цепляясь за свои представления, как это делали коллеги Мак-Клинток, мы не замечаем, что у нас под самым носом. Можем ли мы соблюдать научную строгость, совмещающую продуктивное мышление и отложенное сомнение? Иногда научная фантастика все-таки становится научным открытием.