Эндрю Робертс - Черчилль и Гитлер

Из 330 живых голубей, выпущенных в небо над территорией Германии, 5 прилетели домой в Англию с сообщениями, написанными нашедшими их немцами. Одна из птиц, возвратившаяся в апреле 1945 г., доставила сообщение, в котором говорилось: «В нашей деревне Хелленсен нет ни одного немецкого солдата. Насколько мне известно, город Люденшайд не будут оборонять, поскольку в нем много госпиталей. Все [нацистские] партийные свиньи сбежали, переодевшись в гражданское платье. Я тоже голубятник и шлю вам привет. Удачи в бою». Неудивительно, что оно было не подписано.

Никто не одобрял и не поддерживал эти необычные способы ведения войны больше, чем Черчилль, чей изобретательный ум непрестанно рождал все новые идеи. Одной из его идей-фикс было создание «с целью использования в северных водах приспособления для превращения айсбергов, созданных из замороженной смеси воды и древесных опилок, в непотопляемые авиабазы» [101]. Испытания проекта, получившего кодовое название «Хаббакук», по имени библейского пророка, обещавшего «деяние, в которое вы не поверите», Черчилль проводил у себя в ванне, модель авианосца также была построена на озере Патриция в Канаде. Вскоре стало ясно, насколько эта идея была непрактичной: требовались усилия 8000 человек и 8 месяцев работы при арктических температурах, чтобы создать ледяную платформу требуемого размера.

Еще одной идеей, которую отстаивал Черчилль, были плавучие гавани, известные под кодовым названием «Малберри», которые планировалось использовать в ходе операции «Оверлорд» при высадке морского десанта в Нормандии. И снова ванная премьер-министра превратилась в испытательный полигон. Генерал Исмей вспоминал сцену, когда Черчилль сидел в «цветастом халате» в окружении советников. Адмирал шевелил рукой в воде, чтобы создать эффект волн, а бригадир растягивал поперек ванной надувной рукав, чтобы продемонстрировать, как он ломает волны. Как отмечал Исмей, «с трудом можно было поверить, что таким образом британское верховное командование готовится к самой масштабной и блистательной десантной операции за всю историю войны». Поразительно, но гавани «Малберри» справились с поставленной перед ними задачей и стали важным вкладом в операцию «Оверлорд», позволив союзникам выбирать зоны для высадки, расположенные вдали от крупных огневых позиций и оборонительных сооружений немцев.

Еще одно важное правило, кроме того, что не следует с ходу отбрасывать идеи, какими бы непрактичными они ни казались на первый взгляд, которое можно найти в справочнике по менеджменту, гласит, что хороший руководитель подбирает правильных людей для соответствующей работы. Однако это только половина правды; не менее важно, чтобы руководители также и избавлялись от неправильных людей. Черчилль мог быть беспощаден даже по отношению к близким друзьям, если они не оправдывали его ожидания. Например, Боб Бутби был одним из самых верных союзников Черчилля в Палате общин в период борьбы с политикой умиротворения, за что тот, став премьер-министром, сначала в знак признательности назначил его заместителем министра продовольствия. Но, когда Бутби вскоре оказался замешанным в сомнительной истории, известной как «дело о чешском золоте», Черчилль распрощался со старым другом. В частном порядке высказав мнение, что Бутби должен «вступить в команду по обезвреживанию бомб», Черчилль объявил в парламенте: «Есть пути служения, открытые в военное время, но закрытые, когда царит мир; и некоторые из этих путей могут быть путями славы». Бутби официально поступил на службу в бомбардировочную эскадрилью ВВС, но так никогда и не простил бывшего друга за то, что тот отказал ему в поддержке.

Другой близкий друг Черчилля, Альфред Дафф Купер, единственный министр, который ушел в отставку в знак протеста против Мюнхенского сговора, был назначен на пост министра информации. Как только стало ясно, что он не слишком подходит для этой работы, Купер поссорился с прессой, которая вскоре стала нападать на него все более агрессивно. Критические замечания в основном касались, как их окрестила пресса, «ищеек Купера» – правительственных информаторов, которым, как считалось, было поручено оценивать моральное состояние общества, а о результатах сообщать в министерство. «Sanday Pictorial» поместила на своих страницах «Избирательный бюллетень Купера», снабдив его неприглядным портретом и примечанием: «Он получает 5000 фунтов в год за то, что занимает должность министра информации. Вы считаете, он достоин?» Черчиллю не требовалось никаких бюллетеней, чтобы понять, что его друга следует заменить, и Купер был отослан с дипломатической миссией на Дальний Восток. Хотя Черчилль впоследствии назначил его на важный пост, он в сущности пожертвовал другом, посчитав, что тот наносит ущерб его политической репутации. Это было несправедливо по отношению к Даффу Куперу, чрезвычайно умному и талантливому человеку и смелому политику, но для Черчилля важнее всего были интересы правительства, и Куперу пришлось уйти.

Проявлять подобную беспощадность было легче, когда ее жертвами становились люди, не входящие в число близких друзей. Наглядным примером может служить жестокость, проявления по отношению к бельгийскому королю Леопольду III. После поражения на Западном фронте в 1940 году Черчиллю понадобился козел отпущения, на эту роль идеально подошел бельгийский монарх, сдавшийся немцам 28 мая, в день, когда началась эвакуация из Дюнкерка. Черчилль обвинил лично Леопольда в капитуляции, 4 июня заявив в Палате общин: «Вдруг, без каких-либо предварительных переговоров, без всяких уведомлений и даже без консультаций с министрами, король Леопольд на свой страх и риск направил полномочного посла к германскому командованию и приказал своим войскам сложить оружие, тем самым полностью обнажив наш фланг и поставив под угрозу возможные пути для нашего отступления».

На самом деле Черчилль заблаговременно получил предупреждение от своего друга, адмирала Роджера Кийза, отвечавшего за связь с королем Бельгии, и, по словам Кийза, не высказал возражений. Как несколько раз подчеркивал Кийз:

Бельгийская армия на момент капитуляции более не была боеспособной, но, наоборот, находилась на грани полного развала. Король Леопольд неоднократно предупреждал о том, что его войска находятся на пределе своих сил, а также о своем страхе перед надвигающейся катастрофой. Он не мог обратиться за советом к своим министрам, поскольку те бежали из страны 25-го числа, после тщетных попыток убедить его покинуть армию и присоединиться к ним. Восточный фланг Б.Э.В. был обнажен еще до капитуляции; и британский верховный главнокомандующий [лорд Горт], поняв 25 мая, что бельгийцы находятся на грани катастрофы и что единственный способ спасти Б.Э.В. – это эвакуировать их, бросив бельгийского короля на произвол судьбы, начал с этого момента предпринимать самостоятельные действия по обеспечению прохода к морю, не сообщая королю Леопольду о своих намерениях.