Арно Леклерк - Русское влияние в Евразии. Геополитическая история от становления государства до времен Путина

Если 1990-е гг. были отмечены спадом торговли между Россией и бывшими советскими среднеазиатскими республиками, то в 2000-е гг. возникла обратная тенденция. Сегодня Россия действительно является основным торговым партнером Узбекистана и Таджикистана, вторым по значимости – для Казахстана и Кыргызстана и только пятым – для Туркменистана, сблизившегося с Турцией. Углеводороды, нефть и газ, очевидно, занимают важное место в этой торговле. К ним следует добавить уран, оборудование для гидроэлектростанций и – помимо энергетического сектора – средства связи, строительные материалы, машины и сельскохозяйственную продукцию, в основном зерно, выращиваемое на севере Казахстана. Все эти виды товаров стали актуальны благодаря существованию Евразийского экономического сообщества и обеспечивают в нем России статус ведущего экономического игрока, особенно в сфере энергетики и инфраструктур. Однако еще многое остается сделать для усовершенствования сферы услуг и технологий, если Россия хочет сохранить лидирующее положение в среднеазиатских республиках (особенно в отношениях с Казахстаном), которые, более не сомневаясь, самым прагматичным образом развернулись навстречу другим партнерам – Европе и Китаю. Помимо экономических реалий большое значение в отношениях между Москвой и Средней Азией имеют и вопросы безопасности [226]. Речь идет о сдерживании наркотрафика [227]– в основном из Афганистана – и пресечении любых попыток исламистов закрепиться в регионе, что может отозваться эхом на территории России – в первую очередь, конечно, на Северном Кавказе, но не только там. Следует помнить также и про Татарстан; наконец, обеспечить необходимую стабильность в странах, неспособных управлять энергетическими потоками, чьи потенциальные проблемы могут привести к массовой, трудно контролируемой миграции. Антитеррористический Центр государств – участников СНГ (АТЦ), объединивший Беларусь, Армению и страны Средней Азии (за исключением Туркменистана), играет специфическую роль в сфере внешней разведки и мероприятий по обеспечению мер правопорядка, однако Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) располагает также и существенными военными ресурсами, острием которых являются Коллективные силы быстрого реагирования, в основном состоящие из элитных российских подразделений. В сфере безопасности также имеет значение двустороннее сотрудничество России с Казахстаном, Кыргызстаном и Таджикистаном. Москва сохраняет в этих государствах, преимущественно в Казахстане и Кыргызстане, свои базы, центры подготовки и испытательные полигоны, например базу в Канте, позднее перемещенную в Ош (в 2010 г. размещенные там российские десантники прекратили узбекские погромы). Поставки военного оборудования – еще одно направление сотрудничества, также предполагающее поддержание тесных связей, установившихся между офицерами армий стран Средней Азии во время их совместной учебы и подготовки. Учитывая, что российские лидеры никогда не представляли себе возможности возвращения к ситуации, предшествовавшей 1991 г., они особенно стремятся наладить партнерство с государствами Средней Азии, и можно констатировать, что начавшееся в 2000 г. возвращение России в этот регион оказалось успешным. Новые здешние государства обладают подлинной независимостью. Россия пытается контролировать «трубы», предназначенные для транспортировки черного и серого золота в Китай или на Запад; имеющиеся у среднеазиатских стран возможности нельзя недооценивать: Казахстан способен экспортировать свою нефть по нефтепроводу Баку – Тбилиси – Джейхан, тогда как туркменский газ может напрямую поставляться в Иран. Государства Средней Азии пытаются опираться на различных внешних экономических партнеров, притом что влияние России все еще остается в этом отношении наиболее значительным. Это позволяет укреплять и политические связи, поскольку Кремль не стремится влиять на авторитарный характер местной власти, и его оппозиция по отношению к западному вмешательству находит здесь широкую поддержку. Общая «исламская опасность» вносит свой вклад в укрепление политической солидарности.

В тот момент, когда американская мощь пошла на спад, ни Турция, несмотря на свое возвращение на ближневосточную арену, ни Индия, оказавшаяся один на один с Пакистаном, кажется, не могут поспорить с решающим влиянием Москвы в Средней Азии; на это скорее способен Китай, и необходимо внимательнее взглянуть на текущую ситуацию, поскольку именно он в состоянии потеснить Россию, став главным экономическим партнером стран азиатского региона. В течение ближайших лет основную роль в вопросе соперничества будет играть получение Россией устойчивой прибыли благодаря росту цен на углеводороды и сырье. Марлен Лярюэль [228]отмечает возможные причины будущего ослабления России в отношениях с этим периферийным пространством, не способным вернуть себе былую мощь: «Вес России в Средней Азии зависит не только от геополитических и глобальных экономических перегруппировок… Несмотря на давний и огромный опыт изучения традиций Востока, русские постепенно утрачивают понимание Средней Азии, и рефлексия по поводу ее будущего в российских “ мозгах ” минимальна. Общественное мнение полагает, что у среднеазиатского региона есть три пути развития: остаться “под крылом” России, сползти в дестабилизацию, связанную с исламизмом и криминализацией государств благодаря преступным сообществам, или смириться с растущим влиянием Китая… Российская активность в этом регионе воспринимается как нечто само собой разумеющееся, данность, не требующая никакой борьбы, в отличие от западного направления. Поэтому у России в настоящий момент нет ни видения долгосрочных отношений с юго-восточными соседями, ни стратегии, которая предполагала бы восприятие Средней Азии в качестве равноправного партнера, а не просто географического и политического придатка Москвы». Вопрос о неизбежном обновлении поколения нынешних лидеров Средней Азии может беспокоить Москву, которая помимо сотрудничества в сфере углеводородов и сырья заинтересована в усилении своего интеллектуального присутствия в регионе; воспользовавшись принципом «косвенного давления», она могла бы добиться усиления значимости русского языка и развития научно-технического и межвузовского сотрудничества.

Располагая площадью в 2 724 900 кв. км (девятой по величине в мире и почти в пять раз превышающей территорию Франции), населенный 17 млн жителей, из которых 54 % – казахи и 30 % – русские, Казахстан являлся экономическим локомотивом бывшей советской Средней Азии. В последнее время ежегодные темпы экономического роста приближались к 10 %. Ощутимо пострадав в результате мирового кризиса в 2009 г. (с рецессией 1,2 % в 2010 г.), Казахстан, по данным МВФ, все же смог в 2011 г. добиться прироста ВВП на 5,4 %. Этот прогресс связан с огромными запасами углеводородов и другого сырья, и в отчете Всемирного банка, посвященном наиболее благоприятным условиям для ведения бизнеса, Казахстан переместился с 74-го на 59-е место. Это обширное государство расположено в степной зоне, пересеченной реками Сырдарья и притоками Оби – Ишимом и Иртышом; на юге он граничит с «красной» пустыней Кызылкум и огромной горной цепью Тянь-Шань. К 2030 г. Казахстан может оказаться среди пятидесяти наиболее конкурентоспособных стран и обладает для этого всеми предпосылками: удачным географическим положением в самом сердце Средней Азии (что превращает его в потенциальное место прохождения будущих крупных железнодорожных и автомобильных маршрутов, наследников древнего Шелкового пути), огромными запасами урана и углеводородов, в частности месторождениями Тенгиз и Кашаган, позволяющими стране входить в пятерку крупнейших мировых поставщиков нефти. Тем не менее это государство-«перекресток» окружено другими странами, и для будущего процветания ему требуется создание мощных инфраструктур. Подобная ситуация заставляет президента Назарбаева искать для своей страны разных экономических партнеров. Он стремится сделать экспорт казахского сырья менее зависимым от «Газпрома» – и в этом ему помогают Китай и западные страны. В равной мере Китай и Запад интересуются ураном, запасы которого здесь – вторые в мире, а по объему переработки этого сырья Казахстан находится на третьем месте в мире, стремясь выйти на первое. Китай прежде всего заинтересован в разработке Иркольского, Семисбайского и Жалпакского месторождений, Япония и Франция (компания «Арева») в 2004 г. создали совместное с «Казатомпромом» предприятие для производства ядерного топлива в Ульбе, на востоке страны. «Тотал», «Шеврон» и «Эксон-Мобил» интересуются возможностью добывать нефть, и обе американские компании профинансировали строительство нефтепровода, соединяющего Тенгиз с портом Новороссийск на Черном море. Нефтедобыча остается одним из наиболее успешных секторов экономики: с 20 млн т в 1995 г. она увеличилась до 67 млн т в 2007 г. с перспективой в 120–130 млн т к 2015 г. Располагая подтвержденными запасами в 9 млрд баррелей (некоторые оценивают их в 30 млрд нефти и 2 трлн куб. м газа), лидеры Астаны обладают настоящей «манной», гарантирующей им в течение длительного периода времени возможность оставаться ведущей страной региона. Несмотря на растущую роль Евросоюза, Россия является крупнейшим торговым партнером Казахстана. Экспорт углеводородов осуществляется в основном по российским нефтепроводам, связывающим Атырау на севере Каспия с Самарой в Поволжье, и, конечно, по трубопроводу «Каспийского трубопроводного консорциума» (КТК), введенному в эксплуатацию в 2001 г. для транспортировки черного золота в Новороссийск, – в его строительстве приняли участие крупнейшие международные компании. В настоящее время строится еще один нефтепровод: он предназначен для транзита в Китай нефти Северного Каспия. Функционирование Казахстанской каспийской системы транспортировки (ККСТ) позволит доставлять нефть на каспийский терминал Курык, откуда она будет перевозиться по морю в Баку и закачиваться в нефтепровод Баку – Тбилиси – Джейхан, введенный в эксплуатацию в 2006 г. и заканчивающийся в Киликии, на турецком побережье Средиземного моря.