Эй Джей Джейкобс - До смерти здоров. Результат исследования основных идей о здоровом образе жизни

Цель: ходить в уборную правильно

В ходе своего исследования я то и дело натыкаюсь на информацию о разного рода странностях. Существует синдром Капгра, при котором человек верит, что его мать (или сестру, или близкого друга) заменили двойником. Есть такое заболевание, как пикацизм, когда больной испытывает неконтролируемое желание употреблять в пищу землю, бумагу, клей или глину.

Но прямо сейчас мне рассказывают о самом странном, самом необъяснимом из всего, что я узнал за год.

Я сижу в кабинете у доктора Лестера Готтесмана недалеко от центра Манхэттена. Он рассказывает о пластических операциях, которые выполнял не единожды. По желанию людей, которые хотят изменить звук. Тот, с которым они выпускают газы.

Да, эти пациенты хотят изменить тембр своего флатуса. Как правило, высокий на более низкий. Фальцет на бас. Вероятно, для благозвучия.

И доктор не раз работал со сфинктерами ньюйоркцев.

– Я пытался отговорить людей, но для некоторых это настоящая драма.

Не знаю, как на это реагировать. Но думаю, если случится революция, восставших трудно будет в чем-то упрекнуть. «Да, я не одобряю уничтожения правящего класса, – придется признать каждому из нас. – Но, с другой стороны, если в пластической хирургии появился такой тренд, мы действительно этого заслуживаем».

Как настоящий журналист, я поинтересовался, стоит ли мне подверг-нуться операции, чтобы стать баритоном. Доктор Готтесман ответил, что о пользе подобных операций для здоровья ничего неизвестно. Какое облегчение.

Но мне все-таки нужно обратиться к другим аспектам колоректального здоровья. Нельзя игнорировать нижнюю часть туловища. Я посвятил несколько месяцев, выясняя, чем питаться, и ни минуты – тому, как организм должен избавляться от отходов жизнедеятельности. Явный дисбаланс. Нездоровый подход.

Я не большой поклонник «туалетного юмора», в отличие от моих сыновей, которые могут полдня веселиться, повторяя фразу «крокодил пукнул». И в этой главе я постараюсь избежать излишних подробностей. Это будет что-то вроде мягкого фокуса, как в телеинтервью Барбры Стрейзанд.

Я узнал о докторе Готтесмане из журнала New York. Последние семь лет он входит в список лучших врачей.

Когда я пришел к нему впервые, в приемной мне пришлось заполнить анкету с пометкой «Не есть перед приемом». Мне она показалась излишней. Сло́ва «колоректальный» вполне достаточно, чтобы отбить аппетит.

Вскоре доктор Готтесман позвал меня в смотровую. Он говорит так тихо, что мне приходится прислушиваться. У него рыжеватые волосы, растрепанные, будто он только что проснулся.

– Встаньте на колени, спустите штаны и лягте на живот, – говорит он.

Я следую указаниям.

– Вы можете сказать, насколько это больно? – спрашиваю я через плечо.

– Сильно болеть не должно. Если только вы сами этого не захотите.

Я отзываюсь сдавленным смехом. Думаю, прежде чем получить диплом, проктологу приходится выучить с десяток таких шуток. Требует же Талмуд от моэля шутить при обрезании.

После осмотра (гораздо более болезненного, чем я «хотел») мы направляемся в кабинет.

Я сажусь напротив доктора. У него озабоченное лицо.

– Вы читаете в туалете?

– Конечно, – говорю я. – Кто не читает?

– О том, что вы это делаете, можно было догадаться. У вас выраженный геморрой. Узлы не самые большие, но и не маленькие.

Диагноз звучит ужасающе несправедливо. Это одна из самых неприятных новостей в ходе проекта. У меня могут отобрать чипсы «Доритос». Могут запретить Diet Coke. Но читать сидя на унитазе? Да это практически предусмотрено Биллем о правах!

Доктор Готтесман неумолим.

– Не читайте в туалете, – говорит он. – Не читайте в туалете. Иначе вам придется делать операцию. А это совсем не смешно.

Чтение отвлекает вас, и вы сидите на унитазе слишком долго. Это провоцирует воспаление вен в заднепроходном канале. А воспаление приводит к геморрою, которому так или иначе подвержены 70 % американцев.

Я обещаю убрать журналы, а затем задаю доктору Готтесману несколько популярных вопросов.

– Как часто кишечник должен опорожняться?

Фанатики говорят, что это должно происходить часто и в больших количествах. В программе Dr. Oz я наблюдал гастроэнтеролога, вещавшего о жителях тропической Африки, которые испражняются три раза в день, и их испражнения «размером с мою голову». Доктор Оз, в свою очередь, утверждает, что стул должен иметь S-образную форму.

Пожелания доктора Готтесмана, который солидарен с экспертами из клиники Мэйо, не так конкретны. «Допустимо от раза в три дня до трех раз в день, – говорит он. – И S-образная форма – это хорошо, но вовсе не обязательно».

– Сколько клетчатки я должен потреблять?

Огромное количество. Институт медицины настаивает на 30 граммах в день. Это непросто. Яблоко – один из самых богатых клетчаткой продуктов – содержит всего три грамма.

– Когда нужно делать колоноскопию?

Если ни у кого из родственников не было рака толстой кишки (слава богу, ни у кого из моих родственников не было), по мнению большинства специалистов, в пятьдесят лет.

– Нужно ли делать гидроколонотерапию?

– Пользы не будет, но и вреда, видимо, тоже.

При гидроколонотерапии должны вымываться токсины, которые накапливаются в кишечнике. Доказательства того, что она может благотворно влиять на здоровье, ничтожны. (Кстати, в ходе проекта я делал гидроколонотерапию, но решил не писать об этом опыте подробно, так как он не представляет особого интереса. Скажу лишь о своих ощущениях: все равно что превратиться в водомет.)

Совет доктора Готтесмана не читать в туалете полезный, хотя и неприятный. Но чем больше я узнаю, тем отчетливее понимаю, что это полумера.

Чтобы мое пребывание в туалете было совершенно здоровым, я вообще не должен сидеть. Только приседать над унитазом.

О радостях приседания я слышал еще от Влада, «пещерного человека», любителя сырого мяса, который сказал, что у меня плоская грудь. Он поведал, что в уборной нависает над унитазом, забравшись на него с ногами. Но поскольку я новичок, мне нужен аппарат, чтобы устроиться поудобнее.

Я отмахнулся от лекции Влада, как от бреда «пещерного человека». Но, что самое странное, он прав. Готтесман это подтвердил.

В своей обширной статье в журнале State Дэниел Ламетти указывает на то, что унитаз был изобретен не так давно, в XVI веке. Ламетти ссылается на проктолога, который в интервью Time сказал: «Мы созданы не для того, чтобы сидеть на унитазе. Мы созданы для того, чтобы приседать в поле».

Сидя, мы напрягаем кишечник сильнее, чем приседая, что приводит к увеличению геморроидальных узлов. К этой проблеме неоднократно обращались исследователи. Один израильский ученый сравнил тех, кто приседал над пластиковым контейнером, и тех, кто испражнялся, сидя на унитазе. Представителям первой группы для опорожнения кишечника требовалась в среднем 51 секунда, представителям второй – 130 секунд. Кроме того, первая группа охарактеризовала свой опыт как более легкий.