Валид Фарес - Революция грядет: борьба за свободу на Ближнем Востоке

Африканские активисты Дарфура получили поддержку церквей и НПО, таких как «Национальный совет церквей» и «Международная сеть против геноцида». Из их деятельности выросла «Кампания в поддержку Дарфура в США», которую поддержала либеральная элита и голливудские звезды 64.

Было странно наблюдать за тем, как спустя десятилетия с начала гражданской войны международное сообщество реагирует на геноцид в Судане и Дарфуре. С 1956 и до конца 1990-х гг. Запад и международное сообщество делали вид, что не замечают массовых убийств в Южном Судане. После трагедии 11 сентября (а к этому времени в Судане было убито уже полтора миллиона человек) Вашингтон и другие правительства стали требовать принятия решений. Проблема жителей Южного Судана, как ее сформулировал один государственный чиновник в 1990-х гг., состояла в том, что «южане – чернокожие и не мусульмане». Когда я попросил его прояснить свою мысль, он ответил: «Интересы США – на стороне нефтяных арабских режимов, а не чернокожего большинства, это факт. Кроме того, южные суданцы – христиане и анимисты. Из-за этих племен мы не собираемся провоцировать ОИК, которая имеет большое влияние в OПЕК».

«Братство противников демократии», контролировавшее ОИК и ОПЕК, систематически объединялось с «исламским режимом» Судана в борьбе против отделения «христиан и анимистов» Юга. События в Дарфуре развивались по другому сценарию. Угнетенное население было мусульманским, а режим угнетателей – исламистским. Поэтому другими были и разногласия. Арабские государства автоматически объединились с Хартумом, а ряд африканских мусульманских государств отказались поддержать геноцид своих братьев по расе.

Как только единство Организация Исламская конференция и Лиги арабских государств в вопросе отношения к суданскому режиму было разрушено, последовала реакция западных политиков. Папа Иоанн Павел II стал первой фигурой мирового масштаба, кто поднял проблему Дарфура в своем Рождественском послании 2004 г. Сразу после этого Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан и другие лидеры стали называть геноцид в регионе международной драмой.

Тогда я понял, что мировые лидеры боятся называть «геноцидом» массовые убийства чернокожих христиан на юге Судана, потому что не хотят раздражать ОИК. Те же самые лидеры поспешно озвучили свои обвинения, когда жертвами стали мусульмане, и риск обидеть нефтяные режимы был меньше. Лишь после того как африканские мусульманские страны, такие как Чад, Мали и Эритрея, поддержали сопротивление в Дарфуре, стало возможным объявить кризис в этой части Судана международным. Обвинение в «исламофобии», которое могла выдвинуть джихадистская пропаганда, было бы настоящим кошмаром для мировых лидеров. В результате массовых убийств Южный Судан потерял полтора миллиона человек, но никто не называл это геноцидом, а потери Дарфура – около 250 тысяч человек – были охарактеризованы как геноцид просто потому, что жертвы были чернокожими мусульманами, и ОИК не могла разыграть карту «войны за ислам». Несмотря на это, я считаю, что обвинение хартумского режима в серьезных нарушениях международного права было важнейшим достижением новой американской политики.

Дарфур стал для мирового сообщества сигналом, справедливость требовала введения санкций против замешанных в геноциде членов «Братства противников демократии».

После многолетнего расследования хартумский режим, наконец, признали виновным в массовых нарушениях прав человека. В понедельник 14 июля 2009 г. Международный уголовный суд предъявил президенту Судана Омару Баширу обвинение в преступлениях против человечества за геноцид в Дарфуре, который осуществлялся по его приказу и при его попустительстве. Обвинители Международного уголовного суда, возглавляемые аргентинцем Луи Морено-Окампо, бросили прямой вызов порядку в регионе. Хотя обвинение и имело под собой прочную юридическую основу, «региональный халифат» все равно подверг его яростной критике.

Я предупреждал, что выдвинутое Морено-Окампо обвинение будет подвергнуто обструкции сборищем региональных правящих элит, которые посчитают его прелюдией к атаке на собственные режимы. Если одного лидера привлекут к ответственности за геноцид, массовые или политические убийства, это вызовет эффект «домино», другие режимы также рухнут.

Этот прогноз подтвердили события 2009 и 2010 гг. Международный уголовный суд потребовал ареста Омара Башира и его выдачи, как это было в свое время с югославским лидером Слободаном Милошевичем. Чернокожие жертвы хартумского режима надеялись, что арест, расследование и сам процесс по делу диктатора станут сигналом к началу новой эры в истории Судана. Угнетенные были полны надежд, но они недооценили поддержку, которую суданские джихадисты получили от «братьев» с Ближнего и Среднего Востока 65.

Обвинение, выдвинутое Международным уголовным судом, можно отчасти приписать атмосфере, воцарившейся в мире после событий 11 сентября, и тому факту, что американские и европейские политики стали более требовательно относиться к террористическим режимам региона. Режим Асада почти обвинили в убийстве Харири в Бейруте, против Ирана действовали санкции, введенные в связи с его ядерной программой. Международный уголовный суд, равно как и иные системы международного правосудия, не работали бы, если бы их приговоры не приводились в исполнение. Но новый курс в американской внешней политике, избранный Обамой и озвученный в январе 2009 г., вступил в противоречие с курсом его предшественника. Новый президент говорил о сотрудничестве с «мусульманским миром», что на самом деле означало сотрудничество с «исламистскими режимами». После заявления Обамы о том, что США не будут «вмешиваться» во «внутренние дела» других стран, восприятие суданского режима и отношение к нему Запада быстро поменялось. Ценность обвинения, предъявленного Международным уголовным судом, снизилась. Обвинение Международного уголовного суда было оглашено как раз тогда, когда американская политика круто меняла свое направление, перейдя от поддержки демократии и прав человека к «уважению» интересов угнетателей.

Новый курс в политике США привел к перегруппировке членов Лиги арабских государств и режимов в регионе. Все арабские правительства бесстыдно встали на сторону Омара Башира, объединившись против Международного уголовного суда. Одни, как Сирия и Ливия, поддерживали его с энтузиазмом, другие сплотились под давлением джихадистской пропаганды. Иранский режим твердо поддержал президента Судана. СМИ, финансируемые из «нефтяных» доходов, ополчились на международное правосудие, которое, по их мнению, «повело еще одну войну против ислама» 66.