Роберт Мёрфи - Уроки для молодого экономиста

Уроки, составляющие содержание этой книги, посвящены целенаправленной деятельности, совершаемой людьми, обладающими сознанием, разум которых ставит некоторые цели. Иногда граница между «осознанным действием» и «рефлексивным поведением» оказывается нечеткой, но это никак не умаляет значения принципов, изложенных в этой книге. Действительно, во время бейсбольного матча аутфилдер (игрок обороняющейся команды, находящийся во внешнем поле) может не всегда отдавать себе полный отчет в психических операциях, которые он выполняет, когда бросает мяч на вторую базу. Но он совершенно точно хочет опередить раннера, так как стремится к тому, чтобы его команда выиграла. Даже если он «не рассчитал» и бросил мяч слишком далеко, тем не менее все, что говорится в этой книге, применимо к его осознанному действию, так как он является сознательным существом, пытающимся поменять одну ситуацию на другую, которую считает более желательной.

Экономические принципы, развиваемые в этой книге, не ограничиваются «полностью рациональными людьми». Материал уроков приложим к реальным людям, повседневно использующим свой сознающий разум для совершения обменов в окружающем мире.

Экономика – общественная наука, то есть она изучает людей и некоторые аспекты общества. Другими примерами общественных наук могут служить психология, социология и антропология. Естественные же науки изучают различные аспекты мира природы. В их число входят физика, химия, биология, астрономия и метеорология.

В силу различий в предмете изучения общественные науки сосредоточивают свое внимание на целенаправленной деятельности, в то время как естественные – на бессознательном поведении. Даже если исследователь, занимающийся общественными науками, этого не осознает, его объяснения и теории, по крайней мере неявно, основываются на гипотезе, согласно которой на события влияет разум (или сознание) других людей. В полную противоположность этому ученый, занимающийся естественными науками (за существенным исключением биологии), при объяснении событий, происходящих в своей сфере специализации, как правило не ссылается на сознающий интеллект.

Осведомленность о существовании разума у других людей и о том факте, что у других мыслящих людей есть собственные индивидуальные мотивы, пронизывает все общественные науки. Это касается не только построения теорий, объясняющих события: даже «сырые факты» общественных наук включают в себя психический или ментальный аспект и не являются чисто природными или физическими. Например, социолог может выдвинуть теорию, связывающую рост преступности с увеличением коэффициента разводимости (отношения числа разводов к числу зарегистрированных браков). Но даже для того, чтобы собрать данные для проверки этой теории, ему необходимо «проникнуть в разум людей» чтобы просто узнать, какие именно события следует классифицировать как преступление и как развод. И то и другое не является простым фактом природы.'

Например, если Салли сбивает Джо своим автомобилем и тот умирает, то это может быть, а может и не быть классифицировано как убийство. Если у Салли начался сердечный приступ за пять секунд до столкновения, то это, вероятно, не убийство, а несчастный случай. Но если полицейский, поспешивший на место происшествия, услышал, как она

Даже сами «факты» общественных наук связаны с человеческим сознанием

Возьмите такие понятия, как инструменты, продукты питания, лекарства, оружие, слова, предложения, средства общения или акты производства… Я считаю их достаточно хорошей выборкой объектов человеческой деятельности того рода, что постоянно встречаются в общественных науках. Нетрудно убедиться, что все эти понятия <���…> отсылают нас не к каким-то объективным свойствам, которыми обладают вещи или которые наблюдатель может в них обнаружить, но к мнениям по поводу этих вещей, которых придерживаются какие-то другие люди. Такие объекты вообще невозможно определить в физических терминах, потому что здесь нет никакого единого физического свойства, которое должно было бы быть у каждого представителя того или иного класса. <���…> [Этим понятиям] можно дать определение, только показав связь между тремя элементами: целью; тем, кто эту цель имеет; предметом, который считается этим лицом подходящим средством для достижения поставленной цели.

кричит: «Ты больше не будешь мне изменять!» – то самое время зачитать ей ее права. Заметьте, что в конечном счете разницу определяет сознание Салли; для того чтобы определить, имело ли место преступление, социологу приходится строить догадки о том, каковы были осознанные намерения Салли. Даже сколь угодно подробное физическое описание само по себе не может дать ответа на этот вопрос, если оно не дает возможности пролить свет на то, что Салли думала в тот момент, когда ее автомобиль сбил Джо. Еще раз подчеркну эту мысль: никакой разницы в физическом состоянии автомобиля в этих двух случаях нет; физик и химик не заметят никаких различий в молекулах, из которых состоит автомобиль. Напротив, если мы говорим, что Салли «превратила автомобиль в орудие убийства», то мы тем самым выносим суждение о неосязаемом, напрямую не наблюдаемом состоянии ее сознания. Физические движения ее ног и рук в ходе управления автомобилем не являются решающим критерием; то, должны ли мы увеличить на единицу общее количество преступлений, зависит только от ее осознанных намерений.

Как показывает пример Салли, сбившей Джо на автомобиле, даже в «сырых фактах» общественных наук присутствует неотъемлемой составной частью наше понимание сознания других людей. Напротив, для естественных наук характерно то, что ни сырые факты, ни разработанные для их объяснения теории, как правило, не опираются на понимание намерений других мыслящих существ. Ученый-естествоиспытатель смотрит на физический мир со стороны и пытается предложить объяснения его «бессознательному» поведению.

Существует отчетливое различие между, с одной стороны, такими науками, как физика, химия и биология и, с другой стороны, такими, как психология, социология и антропология. Первую группу наук мы называем «точными» (по-английски о них говорят «hard sciences», то есть «твердые науки») в отличие от второй группы, которую называют «гуманитарными» (по-английски «soft sciences» – «мягкие науки»). Поэтому создается ощущение – особенно у представителей точных наук! – что «точные» или «твердые» науки являются более строгими и потому более «научными», чем гуманитарные науки. Вообще говоря, самые умные и самые знаменитые в мире ученые обнаруживаются именно в среде точных наук; кроме такого очевидного кумира, как Альберт Эйнштейн, воображение публики покорили физики Ричард Фейнман и Стивен Хокинг. Получить же премию в области психологии вовсе не так престижно, и мало кто может даже назвать самых выдающихся социологов прошлого века. Хотя некоторые люди могут осудить конкретных физиков, участвовавших в создании атомного оружия, подавляющее большинство одобряет физику как таковую. В то же время многие относятся скептически и даже враждебно к некоторым общественным наукам, особенно к экономической теории и психиатрии, и в этом состоит еще один резкий контраст.