Вильфредо Парето - Трансформация демократии (сборник)

Каждый тип общества таит в себе, во-первых, ростки процветания, а во-вторых, семена упадка, как и живые организмы [52]; фазы больших колебаний соответствуют этим направлениям движения.

Из этих предпосылок, лишь в общем виде отражающих опытные данные, вытекает теория волнового движения общества, о которой мы подробно говорили в «Социологии», поэтому напомним о ней лишь в меру необходимости.

Древний Рим был земледельческой республикой, начавшей превращаться в плутократию после разрушения Карфагена и завоевания Греции. Аграрные законы Гракхов должны были помешать этой метаморфозе, но на деле они ей способствовали; в этом нет ничего необычного, потому что очень часто политики стремятся двигаться в одном направлении, но неосознанно и невольно движутся в противоположную сторону. Римская демагогическая плутократия господствовала до эпохи Суллы, а с этого времени до Августа вела борьбу с военной плутократией, но последняя одержала верх и в период ранней империи выродилась в военную бюрократию, отчасти напоминавшую чиновничество при русском царизме [53]. Конец одному и другой положили великие социальные потрясения. Марий и Цезарь были союзниками демагогической плутократии и неосознанно готовили почву для режима Августа; история покажет, будет ли таким же продолжение правления Ленина и появится ли наследник Ивана Грозного.

Средние века были засильем деревни, постепенно расшатанным торгово-промышленными коммунами при содействии королевской власти и бюрократии. В трансформациях, которые привели к современному обществу, участвовали плутократии разного типа.

Необыкновенного процветания достигла английская плутократия, чем-то похожая на римскую эпохи заката республики. И в том и в другом случае основой процветания было участие в управлении земледельцев и собственников, которое придавало недостающую демагогической плутократии силу и прочность.

Во Франции империя Наполеона III опиралась на село, удерживала плутократию в разумных границах и культивировала милитаризм, как и империя Августа в Риме. И та и другая столкнулись с внешней военной силой, но французская империя потерпела крах при Седане, а римская легко перенесла поражение, нанесенное германцами легионам Вара. Здесь свою роль сыграла случайность, накладывающаяся на колебательные процессы, порождаемые внутренними причинами. Французская Третья республика была основана при верховенстве деревни, но вскоре произошел поворот к демагогической плутократии, которая достигла пика своей власти в годы дела Дрейфуса. Однако война не благоприятствует плутократии, так что последние выборы во Франции указывают смену направления движения. Во время войны земледельческий класс обогатился и обрел новую силу. В нем преобладают сельские хозяева, поэтому по своим свойствам этот класс напоминает, хотя и в очень малой степени, тех, кого в просторечии называют консерваторами. Сельский плебс, который состоит, как в Италии, из поденщиков, требующих экспроприации земель и жаждущих получать плату за бесполезный или фиктивный труд, не пользуется влиянием.

Французский народ всегда отличался воинственностью, и победа способствовала некоторому оживлению милитаризма. В то же время снизились авторитет и значение социалистов, которые не сумели или не пожелали сохранить верность своим принципам и поддержали буржуазные правительства, проявляя терпимость к псевдопатриотам и даже к крупным дельцам в своей среде.

Трудно сказать, продолжится ли начатое движение и к какому результату оно приведет, учитывая идущий параллельно распад центральной власти.

В Германии правила военная плутократия при поддержке земледельческого класса, особенно прусского, но теперь она развалилась под ударами соперничающих с ней западных плутократий.

Мировая война, несмотря на сопровождавшие ее лжепатриотические и морализирующие речи о «защите права и справедливости», о вражеском «варварстве» и т. п., представляется в значительной степени конфликтом между военной и демагогической плутократиями, в который вмешалась русская бюрократия. Именно в этом смысле справедливо определение социалистов, которые назвали эту войну буржуазной.

Правящие круги всех стран, за исключением американцев и, возможно, англичан, ошиблись в расчетах. Российское правительство, имея за плечами опыт японской войны, могло бы предвидеть наступление революции, но оно проигнорировало подобные прогнозы. Немецкое правительство должно было бы научиться у Бисмарка дипломатической подготовке войны, но оно самонадеянно отказалось от этой работы. Французская и в еще большей степени итальянская плутократии не были готовы к войне, которая быстро надвигалась на них.

Участвовавшие в конфликте плутократии сначала сами полагали, а затем, когда истина предстала перед ними, попытались убедить других, что война будет короткой и победа будет достигнута малой кровью [54]. Война способствовала бы их планам, ибо искусство управления заключается в умении использовать существующие настроения (§ 2247 и passim), а патриотические настроения были в самом разгаре; но плутократии не смогли вовремя остановиться, как обычно и бывает в подобных предприятиях. Они могли заключить мир в 1917 г., когда исход войны принес бы им пользу, а не ущерб [55]; однако страны Антанты захотели одержать полную победу, а центрально-европейские империи не пожелали пойти на неизбежные жертвы, потерять немногое, чтобы сохранить больше; теперь все они запутались в неразрешимых проблемах. Так получил ускоренное развитие ход событий, который, возможно, был бы неизбежен в любом случае.

Западные плутократии, как и те, кто непонятно почему называются консерваторами, не разглядели выгод, которые представляло для них существование русского и немецкого милитаризма, и не поняли, что, разрушая последний после падения первого, они расчищают место для враждебной им демагогии. Теперь они пытаются найти спасение в борьбе с большевизмом, но поздно: союзники русских революционеров в странах Антанты тем сильнее и опаснее для центральной власти, чем более шаткой является эта власть плутократии, которая старается удержаться ценой уступок. Отчасти ее ввели в заблуждение те же деривации, которыми она пользовалась для обмана других, чтобы посадить массы в окопы и удерживать их там, подкрепляя свои действия щедрыми обещаниями, которые заведомо не могли быть выполнены [56]. Можно сказать, что они сами вырыли себе яму.

Военная плутократия в Германии потерпела поражение от внешней силы, т. е. демагогической плутократии, которая теперь проникла в Германию и безраздельно властвует в странах Антанты.

Основы современной Италии были заложены буржуазией при попустительстве, а иногда и противодействии сельских масс [57]. Новый режим вскоре стал опираться на демагогическую плутократию, достигшую наибольшей власти во времена Депретиса и далее. Война, конечно, повредила ей, но она далеко не повержена.