Жак Р. Пауэлс - США во Второй мировой войне. Мифы и реальность

До чудовищного альянса между британцами, американцами и немцами и до совместного «крестового похода» против Советов дело не дошло. Но тем не менее интерес, проявленный в Вашингтоне и Лондоне к такой сделке, был конечно, не только теоретическим: практическая подготовка к ней на самом деле осуществлялась, «на всякий случай».

Например, является установленным фактом то, что многие захваченные в плен западными союзниками немецкие военские части тайно поддерживались в полной боевой готовности для возможного использования против Красной армии. Черчилль, который не без оснований имел высокое мнение о боевых качествах немецких солдат, 270отдал приказ об этом фельдмаршалу Монтгомери в последние дни войны, как он публично признал гораздо позже, в ноябре 1954 года. Он обеспечил для солдат вермахта, которые сдались в плен в Северо-Западной Германии и Норвегии, чтобы они сохранили свою униформу и даже оружие и оставались под командованием своих собственных военачальников, потому что он рассматривал их потенциальное использование в военных действиях против Советов. В Нидерландах немецким частям, которые сдались канадцам, даже разрешили использовать свое оружие 13 мая 1945 для расстрела двух собственных дезертиров. Взятые в плен генералы, такие, как Кессельринг, получили разрешение от американцев оставаться во главе своих сдавшихся в плен войск и свободно перемещаться среди своих солдат. Таким же необычным обращением пользовался в британском секторе преемник самого фюрера. Адмирал Дёниц заявил в радиопередаче по случаю инаугурации, что отныне Германия хочет воевать только против «большевизма». Он, очевидно, считал себя потенциальным немецким партнером западных союзников против Советов. Британцы с их слабостью к офицерам ВМФ, вероятно, полагали, что они нашли в этом адмирале того «почтенного немецкого лидера», с которым можно вести антисоветский «бизнес». В любом случае с преемником Гитлера и его коллегами англичане первоначально очень деликатничали. Дёниц и его окружение были официально помещены под арест только 23 мая 1945 года, через две недели после капитуляции Германии, и только после того, как Эйзенхауэр издал особый приказ на этот счет 271.

Немецких солдат держали про запас с целью их возможного использования против Красной армии, но это еще не все. Арестованным немецким офицерам также было поручено написать подробные отчеты об уроках, извлеченных ими из войны на восточном фронте против СССР. Эти отчеты носили такие названия, как «Бои в российских лесах и болотах» или «Война в условиях Крайнего Севера». Информация, почерпнутая из таких аналитических разборов, была особенно ценной для американского военного командования потому, что они рассматривали возможность подготовки новой версии операции «Барбаросса», нападения Гитлера на Советский Союз. Для того, чтобы избежать повторения фиаско первой операции «Барбаросса», американские власти, очевидно, были намерены использовать все возможные преимущества. Они даже бесстыдно использовали нацистских шпионов, таких, как Рейнхард Гелен, и высокопоставленных эсэсовцев, которые были готовы поделиться своим опытом в войне против Советского Союза с американскими спецслужбами и помочь этим спецслужбам установит контакты с немецко-фашистскими агентами в тылу Красной армии. Даже многие известные военные преступники (например, Йозеф Менгеле и Клаус Барбье), таким образом, были взяты под защиту американцев; после допроса они обычно получали фальшивые документы, и их отправляли начать новую жизнь в Южной или Северной Америке 272.

Этот американский вывоз всевозможных военных преступников из Центральной и Восточной Европы, не только из Германии, но также из Хорватии, Украины, и других мест, как правило, осуществлялся через Италию и пользовался особенно активной поддержкой в Ватикане, который симпатизировал фашистским державам и до, и во время войны и который после войны хотел спасти нацистов и коллаборационистов, на чьи военные преступления Папа Пий XII дипломатично закрывал глаза. Однако было чрезвычайно сомнительно, что тогдашнее общественное мнение в Соединенных Штатах и отчасти в освободившихся странах Европы стало бы молча терпеть такой антисоветский «крестовый поход», проводимый совместно с немцами. Приходилось считаться, в частности, с историческим прецедентом антибольшевистского вмешательства в Гражданскую войну в России сразу после Первой мировой войны. От этого вмешательства пришлось отказаться из-за полного отсутствия народной поддержки во всех западных странах. Кроме того, начиная с конца 1941 года, правительство, а также американские СМИ убедили людей, что врагом являются не Советы, а нацисты и что бойцы Красной армии сражались плечом к плечу с американцами и их британскими товарищами по оружию за справедливость и свободу. Правда, в Соединенных Штатах скоро будет подан молчаливый сигнал для коллективного промывания мозгов, направленного на новое ознакомление населения с противоположным образом, то есть с преобладавшей до 1941 г. картиной, в которой Советы, а не нацисты функционировали в качестве злодея. Весной 1945 года, однако, союзник СССР все еще пользовался большой симпатией среди людей Америки и среди американских солдат, находившихся в Европе и в других странах 273.

Так, опрос Геллопа в марте 1945 года, показал, что не менее 55 процентов американцев хотят, чтобы их страна продолжала оставаться союзником СССР и после войны 274. Что касается американских солдат, в том числе в Европе, которых пришлось бы использовать в «крестовом походе» против Советов, практически все они без исключения испытывали симпатию, восхищение и уважение к своим товарищам в Красной армии. Оглядываясь назад на ту эпоху, американский ветеран войны позже повторил это мнение:

«Мы знали, что русские понесли огромные потери на Восточном фронте, что они, действительно, сломали хребет немецкой армии. На нашу долю выпали бы бесконечно более тяжелые жертвы и страдания, если бы не они. Мы хорошо к ним относились. Помню, как я говорил, что если случится, что мы с ними встретимся, то я без колебаний расцелую их. Я не слышал ни одного враждебного к русским высказывания. Думаю, что мы были достаточно реалистичными, чтобы понимать, если нам доведется бороться с ними, мы наверняка не выйдем победителями… В конце войны мы были в Баварии, в армии Паттона. Паттон сказал, что мы должны продолжать идти вперед [до Москвы]. Для меня это была немыслимая идея. Русские бы нас уничтожили… Не думаю, что среди рядовых в нашей армии было желание воевать с русскими. Мы тогда достаточно знали из прессы и кинохроники о Сталинграде» 275 .

Положительные чувства американских солдат по отношению к Советам слишком ясно отразились в результатах опросов общественного мнения, которым американские политические и военные правящие круги, судя по всему, уделяли большое внимание весной 1945 года. Вашингтон очень остро осознавал настроение населения и армии. Кроме того, в конце войны солдаты, в частности, в Маниле, Гонолулу, Сеуле, Лондоне, Франкфурте, Париже и Реймсе ясно дали бы понять с помощью петиций и демонстраций, другими словами, с помощью оружия коллективных действий, которого власти так боялись, что они не хотят быть использованными для антисоветской или другой военной кампании в Европе, или где-либо еще. А что касается государств, то солидарность рабочих с солдатами, желающими вернуться на родину, отразилась в многочисленных стачках. В таких условиях антисоветский «крестовый поход» совместно с нацистами или с теми, кто займет их место в Берлине, оказался невозможным весной 1945 года, каким бы привлекательным делом это ни казалось некоторым американским и британским деятелям 276.