Жан Веркуттер - Ранние цивилизации Ближнего Востока. История возникновения и развития древнейших государств на земле

Археологические данные опровергают гипотезу о том, что данное племя, подобно амореям и арамеям, продолжало придерживаться кочевнического образа жизни, медленно, на протяжении нескольких столетий, переходя к оседлости и населяя деревни и города. Процесс адаптации аккадцев к оседлости, очевидно, завершился в начале первого этапа раннединастического периода, в связи с чем возникает вопрос об их образе жизни на севере Месопотамии. Объяснить использование в более позднее время в Мари шумерской клинописи для передачи аккадского языка мы сможем только в том случае, если предположим, что на севере семитское население обитало в городах уже к началу второго этапа раннединастического периода. Можно также допустить, что аккадцы стали вести оседлый образ жизни в Северной Месопотамии еще до того, как перебрались в бассейн реки Диялы и на север Вавилонии. Если это действительно так, то, возможно, нам следует пересмотреть мнение о скульптурных изображениях, встречающихся на севере, – фигурках молящихся. Они могут происходить не из поселений в долине Диялы, а, наоборот, быть следствием воздействия культуры племен, живших в Северной Месопотамии, на обитателей юга. При попытке делать какие-то выводы, связанные с этим вопросом, нам приходится сталкиваться с массой неясностей. В частности, до сих пор не найдены ответы на два вопроса. Во-первых, нам неизвестно, оказало ли шумерское искусство какое-то влияние на формирование месопотамского. Вспомним шумерское поселение в Телль-Браке, расположенном у истоков реки Хабур. Во-вторых, мы не знаем, воздействовали ли другие (не семитские) народы на культуру Северной Месопотамии. Прототипами храма Herdhaus в бассейне Диялы, датированного вторым этапом раннединастического периода, являются ассирийские культовые сооружения. В отличие от района среднего течения Евфрата, семитское население Ассирии раннединастического периода было немногочисленным (если вообще там присутствовало). Ведь тот факт, что клинопись не использовалась там вплоть до формирования Аккадского царства, объясняется в первую очередь этническими факторами. Кроме того, в нашем распоряжении имеются свидетельства присутствия в Ассирии, по крайней мере в XX в. до н. э., автохтонного, досемитского населения.

Теперь следует вернуться на Вавилонскую равнину, чтобы посмотреть, как там, на родине шумеров, складывалось их взаимодействие с аккадцами. Как и во многих других случаях, оно привело к заимствованию отдельных слов, и, как правило, языком-реципиентом был аккадский. В частности, в нем появились слова, заимствованные из шумерского языка и обозначающие различные культовые предметы, технические приспособления (например, шумерское апин – плуг и аккадское эпиннум ) и предметы домашнего обихода (шумерское баншур – стол и аккадское пасшурум ). Множество шумерских заимствований встречается в аккадском языке в названиях различных профессий, а также религиозных и административных функций. Человека, следившего за ирригацией, по-аккадски называли кугаллум (шумерское кунгал ), ячмень – ше’ум (шумерское ше ), эммер – зизум (шумерское зиз ), крестьянина – иккарум (производное от шумерского энгар ). Таким образом, становится понятно, что в сферах орошения и культуры шумеры достигли гораздо больших успехов.

Вместе с тем слово сум , обозначающее в шумерском языке луковицу чеснока, происходит от аккадского шумум , шумерское сам – «покупать» – от аккадского ша’амум, урд- или ирд- – «раб» – от вардум . Однако встречаются и случаи заимствования обоими языками слов из третьего, который нам пока неизвестен. Это, в частности, произошло со словами «медь» (шумерское уруду , аккадское вери’ум ) и «стул» (шумерское гуза , аккадское кусси’ум ). Судя по фонетическим особенностям, эти слова не принадлежат ни одному из двух языков. Возможно, название меди было завезено в регион вместе с самим металлом.

Как взаимодействовали эти два народа? В качестве ответа на данный вопрос ученые предлагают различные гипотезы, варьирующиеся от отрицания какого-либо противостояния между ними до ожесточенной вражды (эта точка зрения характерна для более ранних книг по истории Ближнего Востока). Выбирать между двумя противоположными вариантами – ярым противостоянием двух племен или идиллическими добрососедскими отношениями – глупо, как и придерживаться какой-то усредненной точки зрения. Шумеры и семиты придерживались совершенно разных традиций, культурных моделей и т. д. Шумерские и семитские города, несомненно, воевали друг с другом, но это вполне объяснимая составляющая соперничества между различными поселениями, характерная для шумеров и для аккадцев как по отдельности, так и вместе.

В Шумерском царском списке о противостоянии между этими двумя племенами ничего не говорится. Как бы то ни было, конфликт между кочевым и оседлым народами, существовавший во все времена, играл гораздо более важную роль, чем осознанное противостояние между шумерами и семитами. Для оседлого населения характерна боязнь опасных кочевников, передвигающихся с места на место, а последние, в свою очередь, с завистью смотрят на имущество первых, а не на их образ жизни. В шумерском эпосе и мифах встречается слово кур , которое можно перевести как «горы» и как «чужие (или) враждебные земли», где жили горцы Ирана, кочевники с запада и северо-запада, да и вообще практически все, кто обитал за пределами Вавилонии. Единственным способом разрешения конфликта между кочевниками и оседлыми народами (по крайней мере, таким, который устроил бы последних) является приобщение каждого нового пугающего кочевого племени к образу жизни оседлых землепашцев. Отбросив, изолировав их, можно решить проблему лишь временно. Шумеры и оседлые семиты выбрали другой способ – принять кочевников в состав городского войска в качестве наемников.

В целом, как это часто бывает в истории, конфликт между двумя народами положительно сказался на них обоих. Вплоть до исчезновения аккадской цивилизации в ней присутствовало большое количество шумерских черт. С другой стороны, наивысший этап развития шумерской цивилизации – правление III династии Ура – был бы невозможен без наследия семитского Аккада.

В шумерском эпосе и гимнах содержатся сведения о войне, разразившейся в данный период между правителем Киша Мебарагеси и его преемником Агой с одной стороны и Гильгамешем, энси Урука, – с другой. Правитель Киша вместо того, чтобы выполнить требование Гильгамеша и сдаться, взял в осаду Урук. Согласно другой версии рассказа, последний снял осаду, осуществив удачную вылазку. Это повествование о первом в истории Вавилонии внутреннем конфликте сохранилось благодаря притягательности героической личности Гильгамеша для потомков. Он стал героем целого ряда шумерских эпических песен, из которых впоследствии, по окончании древневавилонского периода, аккадцы на своем языке составили целую поэму, в которой Гильгамеш назван строителем городской стены Урука. Ее возводили бригады, сформированные им из его подданных. В результате археологических раскопок, проведенных в городе, была обнаружена стена длиной около 9 км. Она сложена из плосковыпуклых кирпичей, а значит, вполне могла быть построена в правление Гильгамеша и Мебарагеси. В любом случае это первое свидетельство существования в Вавилонии городов, окруженных стенами.