Питер Хизер - Великие завоевания варваров. Падение Рима и рождение Европы

Откуда она взялась?

Эту историю невозможно просто рассказать. Не существует источника, который предлагал бы полное и подробное описание какого-либо аспекта римско-германских отношений в период с I по IV век, который для нас крайне важен. Даже такое потрясение, как Маркоманская война, пришлось реконструировать по фрагментарным свидетельствам. В любом случае вряд ли хоть один римский историк (даже из тех, чьи труды утрачены) стал бы методично описывать все трансформации, происходившие с алеманнами и вестготами. Источники I века говорят о борьбе за власть, постоянно шедшей между племенами. Мы слышим даже о том, что создавались и уничтожались целые племена. Батавы, к примеру, изначально откололись от хаттов; римские историки описывали уничтожение племени бруктеров; Тацит рассказывает о битве до смерти между хаттами и гермундурами и уничтожении изгнанных и лишившихся своих земель ампсиварах [47]. Изредка мы даже слышим о борьбе за власть в том или ином племени; по крайней мере, таковая существовала между Арминием и Сегестом, соперничавшими за главенство над херусками. Но в этих обрывочных сведениях нет ничего, что могло бы убедить нас в том, что политическая структура германского общества в целом имела тенденцию к увеличению союзов и укреплению связей между составляющими их племенами. И ключ к процессам, в действительности лежавшим в основе их появления, появился из совершенно невероятного источника.

В 1955 году несколько датских рабочих копали канаву в Хадерслеве в Шлезвиге, северном регионе Южной Ютландии. Однако им пришлось прервать работу, когда в одном из ответвлений канавы они обнаружили нечто потрясающее – шестьсот металлических предметов, многие из коих относились к временам Римской империи. Низина, в которой трудились рабочие, когда-то была озером, пусть и не слишком глубоким. В течение девяти лет были бережно извлечены 1700 кубометров земли и найдены самые неожиданные артефакты, вплоть до каркаса судна. Все эти вещи сваливали в озеро в разные периоды эпохи Римской империи – это ясно по образовавшимся скоплениям. Более того, иногда их сбрасывали туда сразу в больших количествах, из мешков или корзин. Разумеется, это далеко не первая находка такого рода. Во второй половине XIX века в болотах на севере Европы (в особенности в Дании) был обнаружен целый ряд подобных захоронений предметов. Однако в Эйсбёл-Моор (так называлось место раскопок в Хардеслеве) впервые при раскопках применялись современные археологические методы. Наконец стало возможным ответить на главный вопрос, оставшийся после более ранних исследований: сбрасывали ли в воду вещи часто и в малых количествах – или реже, но в куда больших?

Ответ нашелся, ясный и четкий, благодаря тому, что на сей раз при исследованиях особое внимание уделялось стратиграфическим аспектам. Предметы, обнаруженные в Эйсбёл-Моор, действительно были захоронены в разные времена, однако в то же время огромное количество предметов были сброшены в воду вместе. Археологам удалось обнаружить огромное единое захоронение – военное снаряжение, рассчитанное на небольшой отряд примерно из двухсот воинов и затопленное в водах озера приблизительно в 300 году н. э. Общее количество предметов составило несколько сотен, снаряжение явно принадлежало единому, хорошо организованному войску со строгой иерархией. Оно состояло приблизительно из двухсот копейщиков, каждый из которых был вооружен метательным копьем с зазубренным наконечником и пикой. Археологи обнаружили сто девяносто три зазубренных наконечника и сто восемьдесят семь простых. Примерно у трети воинов имелось и личное оружие. На месте раскопок нашли шестьдесят три ременные пряжки, шестьдесят мечей и шестьдесят два ножа, изначально крепившиеся к поясу. Войском управляли десять или более всадников. Десять уздечек и семь пар шпор было также обнаружено при раскопках.

Что интересно, все это снаряжение было ритуально повреждено, прежде чем погрузиться в воды озера. Все мечи были погнуты, древки копий – сломаны (об этом говорит множество щепок). Очевидное намерение окончательно испортить их может означать только одно – здесь был проведен некий ритуал, о котором изредка сообщают исторические источники: в соответствии с ним оружие врага приносилось в жертву богам [48]. Несколько всадников, возможно, бежали пешими, или же недостающие шпоры просто затерялись. Одно бесспорно – археологи обнаружили последние материальные свидетельства некогда существовавшей военной силы, стертой с лица земли в давно забытой, нигде не упоминаемой Vernichtungsschlacht (смертельной битве) на рубеже III и IV веков.

Эйсбёл-Моор – пример безупречного проведения археологических изысканий, однако у найденных там предметов есть и куда более широкое значение. Они создают вполне четкий образ профессионального, хорошо организованного войска со строгой иерархией, что вполне соответствует сведениям письменных источников о том, что к IV веку германские предводители – цари – держали постоянное личное войско именно такой численности. Когда римляне наконец загнали Хнодомара в ловушку после сражения при Страсбурге, его войско сдалось вместе со своим предводителем. По странному совпадению, оно также состояло из двухсот человек. У подобных дружин явно было военное предназначение – и, к счастью, имеются немногочисленные, но поистине бесценные сведения о том, что таковое не ограничивалось только боевыми действиями, эти отряды представляли собой инструмент социальной власти. Когда предводители тервингов в начале 70-х годов IV века попытались установить единую веру среди своих подданных, воины из дружин были отправлены в готские деревни, чтобы обеспечить покорность местных жителей. Здесь важно отметить: Тацит утверждает, что подобного института в I веке не было. Дружины и войска уже существовали, но они не функционировали постоянно, и вожди лишь иногда получали добровольные дары в виде запасов продовольствия для содержания солдат. Археологические свидетельства той эпохи также ничуть не похожи на профессиональное, разнообразное снаряжение, найденное в Эйсбёл-Моор. За прошедшие два века германские короли постепенно выводили постоянные отряды на совершенно иной уровень [49]. Этим и объясняется тот факт, почему они сами порой встречаются в дошедших до нас источниках VI века в роли куда более устоявшегося и важного элемента германского общества, нежели их предшественники во времена Тацита.

Более поздние важные доказательства значимости этого достижения появились из совершенно иного источника. Одной из более новых и сложных дисциплин в области гуманитарного знания является компаративная филология – изучение лингвистического происхождения слов и их значений вместе с их переходом из одной языковой группы в другую. Как показали недавние исследования, во всех германских языках понятие, обозначающее «царя» или «предводителя», происходило от трех корней: thiudans (властитель народа), truthin и kuning. Kuning вошло в употребление позже. Главное, на что нужно обратить внимание, – понятие truthin изначально означало «предводитель войска», но к позднеримскому периоду стало употребляться как основное обозначение «царя» или «предводителя» во всем германском мире. И это не просто изменение титула. Thiudans означает правителя народа, для которого военные обязанности – лишь часть выполняемых им функций, и, вполне вероятно, не самая важная. Так, например, Тацит пишет о германских обществах I века: «Царей они выбирают из наиболее знатных, вождей – из наиболее доблестных», что в целом подтверждает вышесказанное. КIV веку новые титулы предводителей указывают на то, что это различие исчезло, и военное командование стало основной задачей тогдашних германских царей. Сложно придумать более убедительное доказательство исключительной важности прихода к власти в позднеримский период предводителей нового типа, чья позиция укреплялась постоянным войском, находившимся в полном их распоряжении [50]. Археология, письменные источники и филология – все они указывают на то, что к VI веку в обществе германцев образовалась куда более стабильная королевская власть.