Эмили Дункан - Жестокие святые

А их замыслы не всегда были добрыми и справедливыми.

В этот момент Надю, словно плащ, окутало теплое присутствие Маржени, но богиня не заговорила с ней. И Надя была благодарна за ее молчание. Сейчас любые слова прозвучали бы неискренне для ее смертных ушей.

Но она понимала, что если сдаться сейчас, то смерть всех, кто жил в монастыре, окажется напрасной. А Надя не собиралась этого допускать. Порывшись в кармане, она вытащила маленький кулон на тонкой серебряной цепочке. На нем оказалось множество спиралей, которые переплетались друг с другом и исчезали в центре. Надя никогда не видела ничего подобного раньше, хотя знала символ каждого из богов.

Что же тогда отдал ей Костя?

– Ты знаешь, что это за символ?

Прищурившись, Анна взяла кулон, но затем медленно покачала головой и вернула его обратно.

Надя надела цепочку через голову, и прохладный металл коснулся ее кожи под одеждой. Ее не волновало, что это такое, потому что для нее имело значение только то, что его отдал ей Костя. В тот момент он посмотрел на нее с невероятной тоской в глазах, а затем поцеловал в лоб и пожертвовал собой, чтобы она могла убежать.

Это было несправедливо. Война несправедлива.

Надя отвернулась от горящего монастыря. Она сбежит, чтобы Костина смерть не стала напрасной. И пока это единственное, что она могла сделать.

Правда, им с Анной придется идти всю ночь, чтобы убраться подальше от транавийцев.

– Нужно дойти до Твира, – сказала Анна.

Натянув шапку на уши, Надя нахмурилась. Твир находился на востоке. А еще в той стороне Транавия и линия фронта.

– Может, лучше отправиться в Казатов?

Анна стянула платок с волос, а затем поправила ленту на голове и кольца, которые свисали у виска.

– Мы должны добраться до ближайшего лагеря, а до Казатова добираться слишком далеко, и при этом придется идти на север. Сейчас самое главное – твоя безопасность. Царь оторвет нам головы, если с тобой что-то случится.

– Ну, транавийцы и так уже поотрывали головы всем, кто жил в монастыре.

Анна поморщилась и посмотрела на нее с болью в глазах.

– Генерал Головин решит, что нам дальше делать, – помедлив, сказала она.

Наде не очень понравилась эта идея. Ей не хотелось, чтобы ее постоянно перевозили с одного безопасного места в другое, пока остальные умирали вместо нее. Она должна сражаться. Но если в Твире находился ближайший лагерь, то им следовало отправиться туда.

В продолговатых темных глазах Анны плескалось сочувствие. А затем она оглянулась через плечо, и на ее лице вновь отразилась боль. Надя не стала оборачиваться, чтобы это не сломило ее окончательно. Она уже видела достаточно разрушений.

– Давай сначала найдем, где укрыться, хорошо? Неподалеку отсюда есть заброшенная церковь. Мы доберемся до нее примерно за день, а там уже решим, что делать дальше.

Надя устало кивнула. У нее совершенно не осталось сил, чтобы спорить или бояться оказаться в плену у единственного человека, который никогда не должен был добраться до нее или вообще знать о ее существовании.

Поэтому сейчас она лишь переставляла ноги, старалась не замечать холод и молилась. По крайней мере последнее у нее очень хорошо получалось.

Серефин Мелески прислонился ко входу в туннель и, прищурившись, всматривался в темноту. Солнце почти село, но его последние лучи все так же ослепляли его, лишая и без того – по общему признанию – ужасного зрения.

– Неужели ты позволишь им сбежать? – возмутилась Остия.

Не утруждаясь ответом, Серефин протянул руку к бедру, поднял книгу заклинаний, которая висела там привязанная к ремню, и открыл ее. Он пролистал несколько страниц, вырвал одну из них, а затем выронил книгу и протянул раскрытую руку Остии.

Сузив глаза, девушка покосилась на нож в своей руке. Так же молча она обхватила запястье юноши и провела лезвием по его ладони.

– Не его руку, – запротестовал Кацпер, который стоял, прислонившись к противоположной стене туннеля.

Проигнорировав и его, Серефин поднял руку. Кровь засочилась из пореза и медленно стекла по руке. Ладонь саднило, но прилив магии, который должен был за этим последовать, стирал любую незначительную боль. Он положил страницу из книги на окровавленную руку и подождал, пока бумага впитает кровь. Как только страницу окутали темные завитки дыма, по венам тут же заструилась магия, его зрение обострилось, а на снегу высветилась ярко-красная полоса, показывая путь к сбежавшему клирику.

На лице Серефина появилась улыбка:

– Пусть бежит.

– Зачем ты привязал себя к ней этим заклинанием? – спросила Остия.

– Она ничего не почувствовала. К тому же это не привязка, а просто след.

Теперь она могла убежать хоть на край света, и он все равно сможет выследить ее, если будет время от времени подпитывать заклинание своей кровью. А это было очень легко сделать.

– Смело, – заметил Кацпер.

Серефин бросил на него ироничный взгляд.

– Даже если она почувствовала заклинание, то все равно не сможет его сломать.

– Ты ничего не знаешь о магии, которую она использовала, так с чего ты решил, что она ничего не заметила?

Серефин нахмурился. Кацпер был прав, но он не собирался признаваться в этом.

– Пусть люди отыщут и схватят тех, кто выжил, – сказал он Остии.

Она кивнула и скрылась в туннеле.

Кацпер посмотрел ей вслед. Рукав его сюртука почти оторвали во время сражения, и теперь тот вместе с эполетом золотого цвета держался всего на нескольких ниточках. Подняв смуглую руку, он провел пальцами по темным кудрям и удивился, что они слиплись от крови.

– Почему ты не отправился за ней? Мы же искали доказательства существования кровавого клирика целую вечность и наконец нашли ее саму.

– Ты хочешь бродить по Калязину в темноте? – спросил Серефин.

Их полк не понаслышке знал, сколько смертельных опасностей таится здесь для тех, кто не знаком с местностью. Кроме того, Серефин плохо видел даже в солнечный день, что ж было говорить о сумерках. В темных глазах Кацпера вспыхнуло понимание, и он кивнул.

Серефин провел на фронте в Калязине почти три года и за это время лишь изредка возвращался домой. За это время ему уже стало казаться, что зима не закончится никогда. В этой стране даже в оттепель было все так же холодно. Только снег, мороз и леса. Последние пять месяцев Серефин со своим полком выискивал доказательства существования магии в Калязине. Его отец постоянно твердил об этом и требовал, чтобы Серефин отыскал клириков. Они могли переломить ход войны в пользу Калязина, а этого нельзя было допустить, особенно теперь, когда они нанесли решительный удар. Несколько недель назад транавийцы захватили город Волдога, который являлся жизненно важным форпостом врага. И это стало первым шагом к тому, чтобы наконец-то одержать верх в этой бесконечной войне.