Холли Блэк - Жестокий принц

Кинжал в руке становится ненужным. Бросаю его на стол, краем глаза отметив, что острие втыкается в дерево. При этом звуке Кардан пугается и отстраняется от меня. Губы у него розовые, глаза темные. Он видит клинок и разражается испуганным лающим смехом.

Этого достаточно, чтобы я отступила. Мне хочется посмеяться над ним, указать на его слабость, не проявляя своей, но я не доверяю своему лицу – на нем написано слишком много.

– Ты это себе воображал? – спрашиваю я и чувствую облегчение, потому что вопрос звучит достаточно резко.

– Нет, – отвечает он бесцветным голосом.

– Скажи мне, – требую я.

Принц как-то печально качает головой.

– Не скажу, разве что ты действительно соберешься заколоть меня. И даже тогда, наверное, не скажу.

Я иду к столу Даина, чтобы нас разделяло какое- то расстояние. Кажется, меня распирает изнутри, а комната внезапно словно стала меньше. Своим ответом он чуть не заставил меня расхохотаться.

– Хочу сделать предложение, – говорит Кардан. – Я не собираюсь возлагать корону на голову Балекина, чтобы потерять свою. Проси что хочешь для себя, для Двора теней, но потребуй что-нибудь и для меня. Пусть даст мне земли подальше отсюда. Скажи, что вдали от него я буду вести восхитительно безответственную жизнь, и ему не придется даже вспоминать обо мне. Может произвести на свет какое-нибудь отродье, назначить его наследником и передать корону Верховного Короля. Скорее всего, его ублюдок перережет папочке горло, согласно новой семейной традиции. Мне все равно.

С удивлением приходится признать, что ему удалось продумать достаточно приемлемую сделку, хотя он и провел ночь пьяным и привязанным к стулу.

– Поднимайся, – говорю я ему.

– Значит, не боишься, что я убегу? – спрашивает он, вытягивая ноги. От его остроносых башмаков отражается свет, и я подумываю, не отобрать ли их, потому что их можно использовать как оружие. Потом вспоминаю, насколько плохо он владеет мечом.

– После нашего поцелуя я так околдована тобой, что едва держусь, – отвечаю я со всем сарказмом, на который способна. – Моя единственная забота – сделать все, чтобы ты был счастлив. Конечно, я потребую для тебя всего, что угодно, если ты меня снова поцелуешь. Давай беги. Стрелять тебе в спину я точно не стану.

Кардан хлопает ресницами.

– Ты лжешь прямо в глаза, и это несколько обескураживает.

– Тогда позволь сказать правду. Ты потому никуда не собираешься бежать, что бежать тебе некуда.

Иду к двери, открываю и заглядываю в соседнюю комнату. Бомба лежит на койке в спальне. Таракан смотрит на меня, подняв брови. Призрак дремлет в кресле, но сразу просыпается, когда я вхожу. Чувствую, что вся горю, но надеюсь, что по мне не видно.

– Допросила маленького принца? – спрашивает Таракан.

Киваю.

– Кажется, теперь я знаю, что делать.

Призрак бросает на Кардана пристальный взгляд.

– Так мы продаем? Покупаем? Или выпотрошим?

– Я собираюсь прогуляться, подышать свежим воздухом, – отвечаю я.

Таракан вздыхает.

– Мне просто надо привести мысли в порядок, – добавляю я. – Потом все объясню.

– Объяснишь? – Призраку хочется знать, он сверлит меня взглядом. Кажется, он думает о том, что обещания слишком легко слетают с моих губ. Я разбрасываю их, как заколдованное золото, которое во всех кассах города неизбежно снова превратится в пригоршни сухих листьев.

– Я говорила с Мадоком, и он предложил мне все, что захочу, в обмен на Кардана. Золото, магию, славу, что угодно. Первая часть сделки заключена, а я даже не сказала ему, что знаю, где находится потерянный принц.

При упоминании о Мадоке Призрак кривит губы, но молчит.

– Так за чем задержка? – спрашивает Таракан. – Мне все эти вещи нравятся.

– Как раз сейчас я обдумываю детали. А вы должны сказать мне, чего хотите. Только точно – сколько золота, чего еще. И запишите.

Таракан кряхтит, но, похоже, не собирается возражать. Своей когтистой рукой делает Кардану знак, приглашая вернуться к столу. Я убеждаюсь, что все острые предметы лежат там, где я их оставила, и направляюсь к двери. У порога оглядываюсь и вижу, что Кардан проворно собирает карты со стола, но не сводит с меня мерцающих черных глаз.

Иду к Озеру масок и сажусь на один из черных валунов у кромки воды. Заходящее солнце заливает небо огнем, пламенеет на верхушках деревьев.

Довольно долго просто сижу и наблюдаю, как волны плещутся о берег. Дышу глубоко, чтобы мысли улеглись и в голове прояснилось. Надо мной птицы щебетаньем созывают друг друга, устраиваются на ночевку; я замечаю, как в дуплах деревьев зажигаются мерцающие огни – просыпаются феи.

Если только я смогу что-нибудь сделать, Балекин не станет Верховным Королем. Он жесток и ненавидит смертных. Из него получится ужасный властитель. Сейчас существуют правила, которые регулируют взаимодействие с миром смертных, но эти правила можно изменить. Что, если отменят обязательные сделки и людей начнут просто воровать? Забирать кого угодно и когда угодно? Некогда так и было; кое-где и сейчас так делают. Верховный Король способен изменить оба мира к худшему, он может благоволить Невидимым Дворам, может на тысячи лет посеять раздор и ужас.

Что случится, если я передам Кардана Мадоку?

Он посадит Оука на трон и станет править как регент, склонный к тирании и жестокости. Начнет войну против Дворов, которые откажутся присягнуть трону. Воспитает Оука на кровопролитиях, и тот превратится в подобие Мадока или, возможно, в подобие Даина, более скрытного, но такого же жестокого. И все равно Мадок будет лучше Балекина. Он заключит честную сделку со мной и с Двором теней – хотя бы ради меня. А я, что буду делать я?

Например, исчезну вместе с Виви.

Или выторгую себе рыцарство. Останусь и буду защищать Оука, попробую оградить его от влияния Мадока. Конечно, у меня мало возможностей для этого.

Что случится, если я удалю Мадока из этой схемы? Тогда Двор теней не получит золота, торговаться будет не с кем. Придется как-то добывать корону и возлагать ее на голову Оука. И что потом? Мадок все равно станет регентом. Я не сумею остановить его. И Оук будет слушаться его. Мальчик станет марионеткой, жить ему придется в условиях постоянной опасности.

Если только каким-то способом не короновать его и увезти из Волшебной страны. Он станет Верховным Королем в изгнании. А когда вырастет и будет готов, может вернуться в ореоле власти, символом которой является корона Зеленого вереска. До возвращения Оука Мадок сумеет справиться с Волшебной страной, но у него не будет возможности воспитать мальчика таким же кровожадным и воинственным. Не будет абсолютной власти, которую он получит в качестве регента при Верховном Короле. А если бы Оук получил поддержку мира людей, то можно надеяться, по возвращении в Волшебную страну сохранил бы доброе отношение к тому месту, где вырос, и к тем людям, с которыми там встретился.