Салли Грин - Похитители дыма

– Это королевская печать принца Телония, – просто сказал Цзян.

Кэтрин уселась в кресло.

– Но это значит… что он мой двоюродный брат.

– А если его признают, он будущий принц Калидора.

Кэтрин была в шоке. Она взглянула на Цзяна.

– Как его зовут?

– Эдион Фосс.

– Это питорианское имя.

– Да. Его мать была… его мать питорианка.

Может ли это быть правдой? Её двоюродный брат? Отец всегда называл Телония бесчестным трусом. Неудивительно, что такой человек мог изменять своей жене. С другой стороны, её отец сам зарекомендовал себя бесчестным мерзавцем в вопросах её свадьбы. Если Эдион говорит правду, тогда получается, что всю его жизнь его хранили в неведении касательно его происхождения и только сейчас вызвали к отцу, поскольку принцу срочно потребовался наследник после смерти его законнорождённых детей. Отец Эдиона воспользовался им, в точности так, как отец Кэтрин воспользовался ей. Интересно, может ли Эдион оказаться таким же манипулятором, как его отец? Это ей придётся выяснить самостоятельно.

Кэтрин оперлась руками о ручки кресла и поднялась на ноги.

– Я хочу его увидеть.

Цзян протянул руку, чтобы остановить её.

– Не сейчас. Его спутник смертельно ранен. К сожалению, мои дознаватели несколько перестарались при допросе. Разумеется, вы должны встретиться, но сейчас не самое подходящее время.

В дверь настойчиво постучали, и когда Таня открыла, на пороге оказался мужчина в белой врачебной тунике. Он запыхался и, хватая ртом воздух, заговорил:

– Обежал половину замка… и не подозревал, что он такой большой… затем тысячу ступенек вверх… и всё по просьбе глупца.

– Грегор, в чём дело? С Маршем всё плохо? – обратился к нему принц Цзян.

Грегор поднял взгляд. Кажется, он удивился, увидев в комнате принца, а затем снова согнулся, и Кэтрин не поняла, отвесил ли он поклон, или же просто не мог отдышаться.

– Ваше высочество. Мои извинения. – Грегор сделал несколько вдохов и выпрямился. – Вы велели сделать… всё, что в моих силах, для спасения пациента.

– Тогда почему вы здесь, а не с ним?

– Юный принц потребовал демонический дым. Он был весьма настойчив. Я дважды обежал весь замок, чтобы найти его. Стражники сказали, что отдали его сиру Эмброузу. Но найти сира Эмброуза оказалось почти непосильной задачей.

– Ну, вот он здесь, и дым у него. Но зачем он Эдиону?

– Он говорит, что дым может излечить раны его друга.

– Дым может лечить?

– Нет, ваше высочество, это полная чушь. Но Эдион настаивает, что это правда.

Кэтрин лихорадочно соображала. «А что, если это не чушь? Что, если дым и правда может излечивать раны? Не за этим ли охотится мой отец?»

– Эй, громила! У тебя посетитель.

Грэвелл сидел на полу в камере, которая была точь-в-точь такой же холодной, жалкой и вонючей, как та, в которой сидела сама Таш. Но когда охотник увидел девушку, его волосатое лицо расплылось в такой огромной улыбке, словно он сидел в самом прекрасном питорианском дворце. Таш подбежала и обняла его.

Грэвелл приподнял её и произнёс:

– Рад тебя видеть, девчуля. – И он обнял её так крепко, что у Таш дыхание перехватило.

Когда он ласково поставил её на землю, у Таш на глаза навернулись слёзы, но она не могла позволить Грэвеллу увидеть их, так что незаметно вытерла лицо о его живот и глубоко вдохнула, прежде чем натужно улыбнуться и взглянуть на него.

– Как ты тут?

– А ты как думаешь, в такой-то дыре? Ты сама что, сбежала, или что?

– Или что! Я получила королевское помилование и теперь помогаю принцессе Кэтрин. Она хочет побольше узнать о демонах.

Грэвелл рассмеялся, но затем вгляделся в лицо Таш.

– Ты серьёзно? Что ещё за принцесса?

– Кэтрин. Она невеста принца Цзяна. Поэтому я и получила королевское помилование.

– Миленько, – он прищурился, – ты же не выдаёшь никаких наших секретов, а?

Таш покачала головой.

– Нет. И не то чтобы я была совершенно свободна. Город окружён бригантийской армией, так что я не смогла бы уйти, даже если бы захотела. Но, по крайней мере, я выбралась из этих вонючих камер. Я пыталась заставить их освободить и тебя, но они не согласились. Они говорят, что я ещё ребёнок, а это совершенно другое дело.

– Это совершенно другое дело. Тебя не должно здесь быть.

– Как и тебя. – Девушка вспомнила про еду. – Я принесла немного яблок, орехов и сыра. Я могу приносить тебе немного еды каждый день. Они разрешили.

– Неплохо.

– И я тут подумала, – продолжила Таш, заговорив тише, чтобы её не смогли услышать солдаты, сопроводившие её до камеры, – есть вероятность, что ты сможешь сбежать. Бригантийцы готовятся к штурму. Когда они нападут, тебя скорее всего переведут из темницы в другое место, чтобы освободить место для военнопленных. Со мной так и было. Если ты выберешься, в смысле, когда ты выберешься, и меня с тобой не будет, встретимся у подножия тропы, которая ведёт на плато. Той самой, по которой мы спустились.

– Звучит как хороший план, – фыркнул Грэвелл.

– Думаю, это сработает. Ты просто должен быть готов, – и она снова обняла Грэвелла и не отпускала до тех пор, пока тюремщик не сказал, что её время вышло.

Выйдя из камер и вернувшись во двор замка, Таш увидела принца, принцессу и Эмброуза, который шёл позади королевской парочки и нёс холщовый мешок, светившийся красным и фиолетовым.

– Таш, идём с нами, – позвала её принцесса, – мы собираемся использовать немного дыма.

«Как всегда, – подумала Таш, пристраиваясь в хвост процессии, – мне и Грэвеллу запрещено законом владеть дымом, но принцы и принцессы вольны вдыхать его сколько заблагорассудится».

Лекарь ушёл. Какое-то время Эдион мерил шагами комнату, затем вернулся к Маршу и снова взял его за руку. Рука была холодной, слишком холодной, словно жизнь уже покидала его. Как же нужен демонический дым! Куда же запропастился проклятый лекарь? Найдёт ли он вообще дым? Солдаты с тем же успехом могли выкурить его для своего удовольствия или выпустить его в воздух или…

Эдион подошёл к окну, но не увидел и следа лекаря.

– Скорее! Скорее!

Он вернулся к Маршу и снова взял его за руку, слёзы щипали глаза.

– Всё будет хорошо. Мы достанем дым, я тебя вылечу и не успеешь оглянуться, мы уже снова будем на пути к богатствам.

Но Эдион знал, что он лжёт. Смерть была повсюду вокруг него. И это всё была его вина. Если бы он только не крал этот дым. Если бы он только не убивал помощника шерифа. Он поднял руку Марша к своим губам и поцеловал её.

– Мне так жаль, Марш, – сказал он, – так жаль.

Распахнулась дверь, и Эдион вскочил на ноги. Однако в дверном проёме стоял вовсе не лекарь, а сам принц, и в руках Цзян держал бутылку фиолетового дыма.