Салли Грин - Похитители дыма

– Если Цзян болен, мы ничего не можем с этим поделать.

– «Если» – ключевое слово. Лучше бы ему быть при его сраной смерти.

– Ну, я уверена, что отсрочка займёт всего несколько дней, брат мой. Ты же сам мне сказал, что Цзян физически слаб. Король Арелл с самого нашего приезда не проявлял ничего кроме благосклонности, да и сам Цзян, казалось, потеплел ко мне.

Выражение лица Бориса изменилось, и он с подозрением уставился на сестру.

– И всё же вчера будущий муж застал свою невесту с любовником.

– Нет, брат мой. Он обнаружил меня лежащей на полу, а вокруг стояли твои люди с обнажёнными мечами, готовые к драке, словно бы они находятся не в королевском дворце, а в придорожной таверне.

– Не пытайся скинуть с себя вину. Что ты рассказала Цзяну о Норвенде?

Кэтрин выразительно вздохнула. Она репетировала эту речь и ей нужно было правильно её подать.

– Разумеется, я рассказала ему всю правду, как и любая добропорядочная леди расскажет своему будущему мужу. Я объяснила ему, что в родном Бриганте Эмброуза нарекли предателем. И что он одолел двух твоих людей в драке несколько недель назад, и ты теперь стыдишься этого. У принца Цзяна не возникло сложностей с тем, чтобы поверить в это.

Борис шагнул к ней, и Кэтрин попятилась назад.

– Собираешься снова швырнуть меня на пол? – поинтересовалась она.

Он остановился и прорычал:

– Ты не ответила на мой вопрос. Что ты сказала Цзяну о том, что Эмброуз забыл здесь? Почему он тут?

Кэтрин улыбнулась и смахнула воображаемую пыль с юбки, прежде чем встретилась взглядом с Борисом.

– Он любит меня, братец. Я знаю, что тебе не под силу понять такие чувства. И он хотел увидеть меня перед моей свадьбой. Любовь толкает людей на странные поступки. Полагаю, принц Цзян и сам несколько влюблён в меня. Он убеждён, что между мной и Эмброузом не было ничего, помимо того, что сир Эмброуз признался мне в своих чувствах. Так что всё это приводит меня к выводу, что свадьба отложена или потому, что принц действительно заболел, или же он начал сомневаться в перспективе получить шурином человека, который легко становится посмешищем в питорианском обществе.

Кэтрин перешла в наступление, она надвигалась на брата, шипя:

– С чего бы мне рисковать замужеством с принцем из-за романа с разыскиваемым преступником? Не я здесь идиотка, Борис. Я из кожи вон лезла, чтобы доказать королю, принцу и народу Питории, что свадьба с ним – моё единственное настоящее желание. Если свадьба состоится, я буду будущей королевой Питории, если нет, я вернусь в Бригант с позором. Сегодня я должна была выйти замуж за принца Питории. Вместо этого я торчу здесь с тобой.

Борис отшатнулся от такого напора. Кэтрин с удовлетворением отметила, что он откровенно растерян. Он направился к двери:

– Если я выясню, что эта задержка из-за тебя… – И с этими словами он скрылся за дверью.

Когда дверь захлопнулась, Сара, Джейн и Таня одновременно показали знак, обозначающий «Иди и не останавливайся».

Кэтрин отвернулась и вздохнула с облегчением. Её сердце бешено колотилась, но Борис, кажется, и понятия не имел, что Эмброуз привёз новости о вторжении. В кои-то веки принцесса была рада, что её брат считал Эмброуза её любовником.

Не успела Кэтрин прийти в себя, как явился сир Роуленд.

– Я не понимаю, что происходит, ваше высочество. Принц Борис в ярости. Он настаивает, что, если бракосочетания не будет сегодня, принц Цзян должен лично заверить его в том, что свадьба состоится завтра.

«Потому что, если свадьба задержится ещё, до столицы долетят новости о вторжении, – подумала Кэтрин, – его планы рушатся, но что он будет с этим делать?»

– А что будет, если он не получит подобных заверений?

– Тогда свадьбы не будет. Он уедет и заберёт вас с собой.

При мысли об этом Кэтрин стало нехорошо. Она твердо заверила себя, что больше никогда и никуда не поедет с Борисом.

– Ну, я верю, что принц Цзян хочет, чтобы свадьба состоялась, как и король Арелл, – сказала она с фальшивым энтузиазмом в голосе.

– Возможно, ваше высочество. Но я должен предупредить вас, что ходят слухи, будто бы Цзян не болен, а сбежал из замка. Кто-то видел, как его люди уезжали под покровом ночи.

– Но зачем ему так поступать? Накануне нашей свадьбы!

Кэтрин не сомневалась в том, что её актерские навыки оставляют желать лучшего, и судя по скупому ответу сира Роуленда: «Я не знаю, ваше высочество», его она тоже не убедила.

– Но что бы тут ни происходило, ваше высочество, я переживаю за вас.

– И снова я вас благодарю, сир Роуленд. Однако я не сомневаюсь в том, что свадьба состоится. Я доверяю Цзяну, хотя, разумеется, меня печалят известия о переносе церемонии и его болезни. Надеюсь, вы сможете использовать своё влияние, чтобы распространить среди гостей благоприятное видение ситуации и рассказать всем, что свадьба скоро состоится?

– Меня просто переполняет оптимизм, – с улыбкой ответил сир Роуленд, – пойду и поделюсь им с окружающими.

– Благодарю вас.

Он повернулся, чтобы уйти, но затем остановился.

– Ещё кое-что, ваше высочество, – добавил он, – я навёл справки о демоническом дыме, но не узнал ничего нового.

– Ну что ж, – улыбнулась Кэтрин, – возможно, это всё ерунда.

Но в душе она не сомневалась, что послание леди Анны было связано со вторжением её отца. Принцессе нужно было просто выяснить, как именно.

На следующее утро после отъезда Цзяна Эмброуз решил узнать, насколько искренен был принц в своём обещании обращаться с рыцарем хорошо, и попросил у стерегущего камеру солдата еду, питьё, чистую одежду и воду для мытья. Всё быстро принесли, вместе с мылом и полотенцами. Ему даже вернули меч и кинжалы, отобранные после схватки с людьми Бориса. Поначалу Эмброуз весьма удивился этому обстоятельству, но затем понял, что в любом случае оружие ничем ему не поможет. Если он ранит или даже просто начнёт угрожать одному из людей Цзяна, у него не будет будущего в Питории. У беглого рыцаря не было иного выбора, кроме как оставаться на месте.

Цзян был раздражающе хорош в этом. Похоже, он был раздражающе хорош во многих вещах. Как он контролировал Бориса, как вовремя он прибыл, чтобы остановить поединок, и, что раздражало Эмброуза больше всего, как он помог Кэтрин подняться на ноги, словно бы только он имел на это право. Цзян был принцем и вёл себя как принц. Эмброуз по сравнению с ним был никем – всего лишь второй сын провинциального маркиза. На самом деле, Эмброузу пришлось напоминать себе, что он даже вторым сыном провинциального маркиза не может больше называться. Он был в розыске. Его нарекли предателем. Лишили всего.

Но Эмброуз по-прежнему оставался солдатом. И чувствовал себя солдатом. Чем лежать здесь, на тёплой мягкой кровати, он бы с бо́льшей охотой оказался на севере, даже если это означало сражаться против бригантийцев. Эмброуз не был уверен, что может и дальше называть себя бригантийцем, даже если бы и хотел. У него больше не осталось родной страны, но это не значило, что вместе со страной он лишился чести или верности. Он всегда будет предан принцессе Кэтрин. Он по-прежнему может сражаться за то, во что верит. Он может сражаться за неё.