Сара Маас - Башня рассвета

– Ты не можешь вспомнить, как сложилась судьба тех двух королей?

– Нет. Я думал, что их уничтожили. Но при чем тут Южный континент?

– Мы можем поискать ответ и на этот вопрос, – сказала Ириана.

У Шаола дернулась жилка на подбородке.

– И поищем, – выдохнул он. – Но не сейчас.

Он молча протянул руку. «Опять требует кляп», – догадалась Ириана.

Гнев по поводу вчерашнего. Страх, порожденный ее вопросом о двух королях. В таком состоянии ее магия может дать совсем не те результаты.

– Откуда у тебя этот шрам на щеке? – спросила Ириана, пытаясь вывести Шаола из опасного состояния.

Она мигом поняла, что попала впросак. Его спина напряглась, пальцы впились в подушку, куда он упирался подбородком.

– Заслужил, – буркнул Шаол.

– Что случилось? – спросила Ириана, неудовлетворенная таким ответом.

Шаол вновь протянул руку за кожаным кляпом.

– Я не дам тебе кляп, – заявила она, спокойно выдерживая его негодующий взгляд. – И не стану заниматься магическим исцелением, пока ты охвачен гневом.

– Это еще не гнев. Когда он меня охватит, ты сразу поймешь.

– И все-таки я хочу знать, почему ты в таком состоянии? Что тебя выбило из колеи?

– Что выбило? Я едва шевелю пальцами ног. Вот такой я воин. А нам могут противостоять не один валгский король, а целых три. Если мы потерпим поражение, если не сможем…

Шаол вовремя спохватился и замолчал. Вероятно, замыслы были настолько секретными, что он боялся лишний раз подумать о них.

– Они уничтожат всех и всё на своем пути, – сказал он, глядя на боковую спинку дивана.

– Шрам на щеке – это от них?

Ириана сжала пальцы в кулак. Ей отчаянно хотелось дотронуться до шрама.

– Нет.

Она наклонилась и коснулась его виска. Там был еще один шрам – небольшой, едва прикрытый волосами.

– А этот откуда?

Его лицо стало жестким и каким-то отрешенным. Но бурлящий гнев, как ни странно, утих. Ириане показалось, что давняя боль если не вытеснила, то уравновесила недавнюю, приведя Шаола в более спокойное состояние.

– Этот – от отца, – тихо ответил Шаол. – Я тогда был почти подростком.

Ириану охватил ужас. Зато она получила ответ. И признание.

Она не стала расспрашивать об обстоятельствах.

– Когда я войду в ту рану… – При взгляде на белое пятно у нее дернулось горло. – Я попытаюсь снова тебя найти. Если чужеродная сила поджидает меня, мне понадобится иной способ пробиться к тебе.

Она задумалась:

– Возможно, понадобится иная стратегия атаки. Не засада, как в прошлый раз. Вскоре мы поймем, что к чему.

Ириана попыталась ободряюще улыбнуться, но чувствовала, что Шаол заметил ее участившееся дыхание.

– Будь осторожна, – только и сказал Шаол.

Ириана протянула ему кляп, поднеся к самым губам. Шаол открыл рот. Губы непроизвольно коснулись ее пальцев, пока она проталкивала кляп между зубами. Шаол вглядывался в ее лицо.

– Ты готов? – шепотом спросила она, сжимаясь от скорой встречи с тьмой.

В ответ Шаол стиснул ее пальцы. Ириана осторожно высвободила их. Рука Шаола упала на подушку. Он продолжал смотреть на нее. Вздохнув, Ириана опустила ладонь на белое пятно возле его затылка.

День, когда Шаол объявил отцу о намерении покинуть Аньель, выдался снежным. Шаол сказал, что отказывается от титула и права наследования ради службы в королевской гвардии.

Отец выволок его из замка-крепости и спустил с парадного крыльца.

Падая, Шаол ударился виском о серый камень и прокусил губу. Он скользил по обледенелой каменной площадке; причитания и мольбы матери отражались от стен крепости. Боли в голове он не чувствовал – только в ладонях, располосованных острыми, как бритва, льдинками. Такие же льдинки продрали ему штаны и вонзились в колени.

Отчаянные крики матери, молившей отца о снисхождении, перемежались с неумолчными завываниями ветра. Ветры дули здесь постоянно, даже летом. За́мок, больше похожий на крепость, стоял на вершине горы, у подножия которой плескалось Серебряное озеро.

Ветер атаковал Шаола со всех сторон, дергая за волосы, тогда еще длинные. Служба в гвардии приучила его стричь их коротко. С серых небес летели колючие снежинки. Они неслись дальше, вниз, в угрюмый город, раскинувшийся на берегу озера. Дальнейший путь снежинок лежал на запад, к мощным водопадам. Точнее, к жалкому подобию, в которое они превратились после строительства дамбы. Дамба укротила их вместе с рекой, вытекающей из Белоклычьих гор, до чьих отрогов было рукой подать.

В Аньеле всегда было холодно. Даже летом. И в помещениях крепости тоже всегда царил холод.

– Жалкий щенок, – бросил ему отец и плюнул себе под ноги.

Караульные стояли с каменными лицами. Никто не осмеливался протянуть Шаолу руку и помочь встать.

Он встал сам. Голова кружилась. Кровь, вытекшая из губы и виска, начала замерзать.

– В Рафтхол добирайся как знаешь.

– Пощади его, – шептала мать. – Пожалуйста.

Отец схватил мать за руку повыше локтя и силой потащил в крепость. В безрадостные комнаты, где ни шпалеры, ни панели из крашеного дерева не могли ослабить холодного дыхания каменных стен. На бледном лице женщины застыла страдальческая гримаса. У них с сыном были одинаковые глаза. Шаолу запомнились серебристые, как озеро внизу, ободки вокруг ее зрачков.

Родители прошли через настежь открытую дверь. Сбоку мелькнула небольшая тень.

Террин.

Младший брат осмелился сделать шаг наружу. Мальчишка был готов спуститься по обледенелым ступенькам и помочь Шаолу.

Окрик, донесшийся из сумрака коридора, заставил Террина остановиться. Шаол вытер окровавленный рот и молча покачал головой.

Террин с нескрываемым ужасом смотрел, как Шаол встает на ноги. Знал ли он, что неожиданно стал отцовским наследником и в будущем его ждет должность управителя Аньеля?

Шаол не мог больше смотреть на круглое мальчишечье лицо Террина, охваченное недетским страхом. Он повернулся. Сделал шаг. Распухшее колено отозвалось болью. Из ладоней продолжала сочиться кровь, смешиваясь с водой от растаявших льдинок.

Хромая, он дотащился до края площадки, где его ожидал еще десяток ступеней.

Внизу один из караульных дал Шаолу серый шерстяной плащ, а также нож и кинжал.

Второй подвел ему оседланную лошадь.

Третий протянул заплечный мешок со съестными припасами, походным шатром для ночевки, бинтами и мазью.

Все делалось молча и быстро. Шаол не задержался ни на одно лишнее мгновение.

Он не знал имен этих людей. Прошло несколько лет, прежде чем ему стали известны последствия тогдашних проводов. Оказалось, отец поднялся на одну из трех крепостных башен и оттуда наблюдал за его отъездом. Естественно, Эстфол-старший видел дерзнувших помочь Шаолу.