Морган Райс - Дар битвы

Тору было унизительно осознавать, что у него были непобедимы враги, что его могущество имело границы, и даже потребность спасти сына не пробудила в нём достаточно сил. Но больше всего Торгрина мучила мысль о том, что Гувейн остался там, в лапах Кровавого Властелина и его нечисти, и ему грозило превратиться в инструмент, с помощью которого эти твари достигнут своих целей. У него отняли его малыша. Он оказался никчемным отцом.

Торгрин сидел, крепко сжав виски, и ненавидел себя.

Он раз за разом прокручивал в голове своё путешествие, пытаясь понять, что пошло не так, и что он мог сделать иначе. Корабль мерно колыхался на волнах, и он знал, что не сможет задать ему курс – без Гувейна ничто больше не имело смысла. Тор не мог вернуться к Гвендолин без сына, признать поражение и с этим поражением жить. Но других вариантов у него тоже не было.

Он отчаялся.

"Торгрин", – окликнул его тихий голос.

Тор почувствовал, как чья-то сильная рука успокаивающим жестом легла ему на плечо, поднял голову и увидел Риса. Тот присел рядом с другом, явно намерившись его утешить.

"Ты сделал всё, что мог", – сказал он.

"Ты зашёл дальше, чем кто угодно другой зашёл бы на твоём месте", – подхватил другой голос.

Тор обернулся и увидел, что к нему подошёл Элден и уселся с другой стороны. За спиной у них заскрипели доски, и к ним присоединились О'Коннор, Матус, Селезия, Индра и Эйнджел. Все они обступили Тора, и в их взглядах он прочёл тревогу и заботу. Ему стало стыдно. Они привыкли видеть в нём лидера – сильного и уверенного в себе. Он никому не показывал свою слабость. Но теперь он не знал, как поступать дальше и как мириться с самим собой.

Тор покачал головой.

"Мой сын по-прежнему не со мной", – сказал он сломленным голосом.

"Верно", – ответил Матус. "Но оглянись вокруг. Мы все живы. Ты жив. Не всё потеряно. Мы ещё выиграем не одно сражение и выполним не одну миссию".

Торгрин отрицательно помотал головой.

"Без моего сына нет никакой миссии. Всё бессмысленно".

"А как же Гвендолин?" – спросил Рис. "Как же изгнанники из Кольца? Мы нужны и им тоже. Наш долг – найти их и спасти, где бы они ни были".

Но Торгрин не мог представить себе, что вернётся к Гвендолин и остальным в качестве проигравшего.

Он медленно покачал головой.

"Оставьте меня", – обратился он ко всем сразу, и голос его прозвучал жёстче, чем ему хотелось.

Он спиной ощущал их удивлённые взгляды, их обиду на его грубость. Никогда раньше он так с ними не говорил, и сейчас причинил им боль. Он сразу же почувствовал себя виноватым, но внутри у него всё слишком онемело, слишком сжалось от стыда, чтобы сейчас посмотреть хоть кому-то и них в лицо.

Тор опустил голову ещё ниже, тяготясь их присутствием, и сосредоточился на скрипе корабельных досок. Уголком глаза он увидел, как друзья разошлись и устроились в другом конце палубы, чтобы больше его не беспокоить.

Он чувствовал, как в животе у него разверзалась бездна. Ему хотелось поступить иначе. Хотелось взять себя в руки, вернуть себе лидерство, с честью пережить неудачу. Но поражение слишком его подкосило.

Неожиданно где-то вдалеке раздался крик. Торгрин поднял голову и посмотрел на небо, гадая, уж не почудилось ли ему. Крик был похожим на драконий. Но как это было возможно? Неужели, Ликополз вернулась?

Он внимательней всмотрелся в облака, и сердце его забилось чаще, когда он узнал свою верную подругу, Ликополз, которая вилась над кораблём, приветственно кричала и громко хлопала крыльями. Тор увидел, что что она держала что-то в когтях. Он прикрыл глаза ладонью, прищурился от солнца и попытался понять, что же это было. Предмет выглядел как свиток.

Через пару секунд Ликополз спикировала вниз и приземлилась на палубу рядом с ним, медленно и гордо расправив свои мощные крылья. Она смотрела прямо ему в глаза, и он видел в её взгляде решимость, энергию, дерзость и целеустремлённость. Ему хотелось обнять её, перенять её настроение, проверить, что за свиток она принесла, но даже на это у него не было сил.

Остальные тоже столпились вокруг драконихи, соблюдая, однако, безопасную дистанцию.

"Что в свитке?" – спросила Эйнджел.

Торгрин пожал плечами.

Эйнджел в нетерпении подбежала к Ликополз, осторожно протянула руку и выхватила свиток из её лап. Ликополз тихонько вскрикнула, но не стала ей мешать.

Эйнджел развернула свиток и заглянула внутрь.

"Это от Гвендолин", – сказала она, оборачиваясь к Тору и вручая ему послание.

Тор пальцами ощутил шершавость и хрупкость пергамента. Сложно было представить, что он пересёк полмира. Это ощущение помогло Тору очнуться от своих мыслей, и он невольно начал читать:

Мой дорогой Торгрин,

Если этот свиток дойдёт до тебя, знай, что я ещё жива и думаю о тебе также часто, как дышу. Я встретилась с учителем Аргона и он рассказал мне о Кольце. О Кольце Чародея. Это кольцо необходимо нам, чтобы снова быть вместе, чтобы спасти Гувейна, восстановить нашу родину и всем вернуться в Кольцо. Отыскать это кольцо способен только ты. Торгрин, ты нам сейчас нужен. Ты нужен мне . Ликополз покажет тебе, где кольцо. Следуй за ней. Сделай это ради меня. Ради нашего сына.

Торгрин опустил свиток, и глаза его заблестели от слёз – было слишком волнительно держать в руках что-то, к чему прикасалась Гвендолин, читать её послания и слышать её голос в голове. Тор поднял взгляд на Ликополз, стоявшей перед ним в ожидании, и почувствовал, как к нему возвращаются жизненные силы, как возрождается его душа. Он слышал зов дороги.

Но горечь поражения и усталость имели над ним слишком много власти. Какой смысл был отправляться на новые поиски, если где-то по-прежнему существовал Кровавый Властелин, победить которого всё равно было невозможно?

"Что там?" – не унималась Эйнджел, не сводя с него требовательного взгляда.

Она забрала у него свиток и сама быстро пробежала по нему глазами, а затем снова ошарашенно уставилась на Тора.

"Что же ты медлишь?" – спросила она.

Торгрин сидел неподвижно, не в силах побороть тоску. Над палубой надолго повисла тишина. Наконец он покачал головой.

"Я не могу продолжать", – сказал он бесцветным голосом.

Все были шокированы таким ответом.

"Но ты нужен им", – настаивала Эйнджел.

"Мне жаль", – сказал Торгрин. "Я всех подвёл. Простите меня, если можете".

Произносить эти слова было невыносимо, а разочарование в глазах Эйнджел ранило ещё больнее.

Все остальные отошли в другой конец палубы, чтобы дать Тору подумать наедине с самим собой, но Эйнджел осталась и подошла ближе. Он видел, что она смотрит на него с пониманием и сочувствием, и ему от этого было очень стыдно.

"Ты помнишь, как я рассказывала тебе о Стране Великанов?" – спросила она. "О месте, где, возможно, есть лекарство от моей проказы".