Скотт Линч - Республика воров

Когда бурная деятельность несколько поутихла, Кортесса обернулся к Жану:

– Кстати, Леон с тобой минуточку поговорит. Вон там, в уголке. Ему за разбитый нос обидно.

– Пребдого бдагодаред, – буркнул Леон, осторожно ощупывая распухшую губу.

– А ты не вздумай сопротивляться, – предупредил Кортесса Жана. – Только попробуй пальцем шевельнуть, я твоему приятелю кишки выпущу. – Он ласково потрепал его по щеке. – И чтобы на рассвете духу вашего в Лашене не было, иначе наша следующая беседа состоится в подвале Зодешти.

Наконец люди Кортессы покинули апартаменты.

– Жан! – шепотом окликнул Локк. – Жан, ты жив?

– Да жив я, жив! – отозвался Жан, растянувшийся на полу под окном, там, где совсем недавно стоял столик. – Я тут… с половицами знакомлюсь. Они очень милые – я упал, а они меня вовремя подхватили.

Леон богатым воображением не отличался, но кулаки у него были крепкие, поэтому сейчас Жан чувствовал себя так, словно долго катился вниз по каменистому склону.

– Жан, когда мы сюда вселились, я немного денег припрятал… на черный день. Тут под кроватью тайник есть.

– Ага, знаю. Я их оттуда давным-давно забрал.

– Ну ты и сволочь! Я же для тебя старался, чтобы было на что потом…

– Я так и понял, Локк. А до другого потайного места добраться у тебя сил не хватило.

– Тьфу на тебя!

– И на тебя тьфу. – Жан с трудом перевернулся на спину, уставился в потолок и осторожно ощупал бока – ребра целы, переломов вроде нет, но все тело ноет. – Вот передохну чуток, пойду искать тебе одеяло. И телегу. Или лодку. В общем, до рассвета я тебя отсюда увезу. Под покровом темноты.

– Жан, за тобой все равно следить будут и своровать ничего не позволят… – Локк закашлялся. – А на руках меня нести я тебе не позволю.

– Да неужели? И как это у тебя получится? Ты меня своим остроумием наповал сразишь?

– Знаешь, по уму, тебе с самого начала надо было взять деньги и смыться куда-нибудь подальше… от меня. Глядишь, и занялся бы каким-нибудь полезным делом…

– Тоже мне, советчик выискался! Я сделал то, что захотел. А теперь либо ты со мной добром пойдешь, либо я здесь с тобой умирать останусь.

– Ну чего ты такой упертый?!

– А ты, в отличие от меня, уступчивый и покладистый. Самовлюбленный болван. И мозги у тебя свинячьи.

– Нет, так не честно. У тебя сил больше, длинные слова легче выговаривать, – рассмеялся Локк. – О боги, да нас и впрямь до нитки обобрали. Даже дрова из камина унесли.

– Меня уже ничего не удивляет, – со вздохом сказал Жан и, морщась, медленно поднялся. – Ну что, подведем итоги. Денег нет. Одежда – та, что на нас. В основном на мне. Оружие… Дров тоже нет. Значит, если в городе воровать не позволяют, придется заняться грабежом на тракте.

– И как ты будешь кареты останавливать?

– Тебя поперек дороги брошу, может, кто и остановится.

– Гениальная задумка! А останавливаться будут из жалости?

– Нет, из брезгливости. Чтобы колеса не замарать.

В дверь апартаментов постучали.

Локк с Жаном встревоженно переглянулись. Жан подобрал с пола нож.

– Может, они решили еще и кровать унести? – спросил Локк.

– Нет, они бы стучаться не стали.

Жан, поудобнее перехватив нож, завел руку за спину и осторожно приоткрыл дверь.

У входа стоял не Кортесса, не лекарь, не хозяин гостиного двора, а какая-то женщина в непромокаемом плаще, по которому сползали струйки дождя. В руках незнакомка держала алхимический фонарь, слабое сияние которого освещало ее лицо. Незваная гостья была немолода.

Жан вгляделся в темноту: ни кареты, ни носилок, ни сопровождающего – только туманная мгла и шорох дождя. Кто она? Из местных? Приезжая?

– А… простите, сударыня… Чем могу быть полезен? Вам помощь нужна?

– По-моему, мы с вами можем быть одинаково полезны друг другу. Вы позволите войти? – негромко произнесла незнакомка, выговаривая слова вроде бы на лашенский манер, но все же не совсем.

– Мы… ох, прошу извинить, но сейчас это не совсем удобно… Видите ли, мой друг болен…

– Да, мне известно, что у вас всю мебель забрали.

– Что?

– А еще мне известно, что вещей у вас и так почти не было.

– Сударыня, вы… простите, я в некоторой растерянности…

– А я под дождем.

– Гм… – Жан незаметно спрятал нож в рукав. – Как я уже упомянул, мой друг очень болен. Если вы…

Воспитание взяло верх, и Жан открыл дверь чуть пошире. Незнакомка, решительно переступив порог, заметила:

– Меня это нисколько не смущает. В конце концов, яд опасен только на званых обедах.

– А… вы лекарь? – ошарашенно спросил Жан.

– Отнюдь нет.

– Вы от Кортессы?

Рассмеявшись, она откинула капюшон плаща. Ей было лет пятьдесят – пятьдесят лет, проведенных в достатке и роскоши. Волосы цвета осенней пшеницы у висков отливали серебром, на широком скуластом лице темнели большие глаза.

– Вот, держите! – Она швырнула Жану алхимический фонарь. – Мне известно, что свечи у вас тоже отобрали.

– Благодарю вас… но…

– Ну и ну! – Гостья невозмутимо направилась в спальню, на ходу расстегнув пряжку у горла и сбросив плащ с плеч. – Очень болен – это еще мягко сказано, – заметила она, взглянув на Локка. Ее платье было богато расшито серебром, ладони скрывались под серебристыми кружевными манжетами.

– Прошу простить великодушно, но даже ради вас встать я не могу, – пробормотал Локк. – И кресло предложить не могу. И одеться как подобает тоже не могу. Могу только на все наплевать.

– Похоже, у вас еще сохранились жалкие остатки былой учтивости и обходительности, – улыбнулась незнакомка.

– Ага, и этого тоже… И сам я жалкие остатки, – буркнул Локк. – А вы кто будете?

Она стряхнула с плаща капли воды и накрыла им Локка вместо одеяла.

– С-спасибо, – с заминкой произнес он.

– Трудно вести серьезный разговор с человеком, чье достоинство уязвлено, – сказала незнакомка. – Видите ли, Локк…

Жан, с грохотом задвинув дверной засов, ворвался в спальню, швырнул алхимический фонарь на кровать и угрожающе наставил нож на незваную гостью.

– Честно говоря, моя любовь к загадочным происшествиям исчезла вместе с нашими деньгами и мебелью. Если вы немедленно не объясните, откуда вам известно это имя, я не стану мучиться угрызениями совести из-за…

– Последствий вашего опрометчивого поступка вы не переживете, Жан Таннен. Точнее, ваша гордость этого не переживет. Уберите нож.

– Вот еще!

– Ах, Благородные Канальи, – негромко произнесла незнакомка. – Вам от нас укрыться негде. Вам от нас никогда не уйти.

– Не может быть… – ошеломленно выдохнул Жан.

– О боги! – Локк закашлялся, утомленно закрыл глаза. – Вот только вас нам не хватало. Я так и знал, что вы рано или поздно объявитесь.