Дороти Херст - Волки: Закон волков. Тайны волков. Дух волков (сборник)

Всю дорогу до Каара люди угрюмо молчали, источая тревогу так же, как их костры источают дым.

Слух о бешеном волке и Милсиндре мгновенно разнесся по деревне. Жители занялись рыбой. Часть надо было отложить про запас, а часть приготовить на ужин. В это время Хесми созвала совет старейшин. Я увидела рядом с Ралзуном Аззуена. Старый криан, присев на корточки, внимательно слушал, что говорил ему волк. Старик расправил плечи и сжал кулаки, а потом присоединился к другим старейшинам. Все они вошли в большое убежище, которое люди использовали для важных собраний. За старейшинами отправились Тали, Брелан и Давриан.

В отличие от прочих домов деревни этот был целиком сделан из шкур, скрепленных сложным переплетением гибких ветвей и натянутых на стволы молодых берез.

Ралзун однажды сказал мне, что это сооружение называется шатром – домом, который можно складывать и переносить с места на место. Когда люди постоянно кочевали, как другие животные, они все время носили с собой шатры, чтобы на новом месте старейшинам было где собраться на совет. Шатер до сих пор использовали в знак соблюдения традиции собраний, на которых принимались важные для племени решения. Я сомневалась, что шатер сохранится, если крианом изберут Давриана – убежденного противника кочевого образа жизни.

Мягкие стены шатра позволяли нам слышать, что говорят собравшиеся там старейшины. Мы с Аззуеном легли у одной из стенок.

– Это как раз то, о чем предупреждал нас Давриан, – заявил Инимин. – Сейчас волки ведут себя очень дружелюбно, но они могут в любой момент напасть на нас!

– Другие животные тоже болеют бешенством, – возразил Ралзун. – Я сам видел, как обезумевший тур бросался на выставленные копья, а один конь бросился со скалы и разбился насмерть.

– Это еще одна причина, по которой нам не следует впускать диких животных в наше стойбище, – заметил Инимин. – Мы же охраняем его от диких лесных животных! Мы должны укротить дикую природу, а не звать ее к нашим очагам.

– Люди тоже могут впадать в бешенство, – вставила Тали. – В Широкой Долине я видела женщину, которая убила трех человек, потому что слышала, как Древние велели ей это сделать. Это безумие не имело никакого отношения к волкам.

– Давриан говорил, что у бешеных волков на зубах есть яд. Но что ты можешь сказать о волках-великанах? – Голос показался знакомым; кажется, он принадлежал Хесми, но полной уверенности у меня не было. Надо бы узнать, кто это сказал. Я сунула нос под полог шатра. Никто этого не заметил, и я просунула в шатер всю морду. Подождав несколько секунд, я приподняла полог, чтобы увидеть, что там происходит.

Хесми сидела на высокой кипе шкур. Остальные люди сидели вокруг нее, кроме Тали, Брелана и Давриана, которые стояли. Услышав слева от себя шорох шкур, я скосила глаза и заметила Тлитоо, примостившегося в тени. Его сложно было различить, но я чувствовала на себе его взгляд.

– Это неправда, – нетерпеливо произнес Ралзун. – Это сказки-страшилки для несмышленых детишек и тех врослых, которые недалеко ушли от них по разуму. – Он говорил убежденно, и несколько человек негромким ропотом выразили согласие. – Волки, которых привела с собой Тали, не сделали нам ничего плохого. Наоборот, они неплохо помогли.

– Эта помощь не стоит возможного риска, – заспорил Давриан. – Мы убедились в этом дома, в Широкой Долине. Что будет, если хотя бы у одного из них наступит бешенство? Такой волк убьет половину деревни.

– Такое когда-нибудь случалось? – парировал Ралзун. – Я об этом ни разу не слышал.

– Бабушка рассказывала, что когда-то мы, люди, жили вместе с волками, – вставила слово Тали. – Никто из них не болел бешенством. Некоторые волки бывают больше остальных, как и люди. Но я не слышала о том, что рослые люди опаснее обычных.

Инимин негромко кашлянул.

– Вам всем следует знать и еще кое-что, – начал он. – Об этом рассказал мне Давриан. Я не хотел говорить, чтобы не обидеть Тали. – Он посмотрел на нее так, будто был ее лучшим другом. – Прости, Тали, но я должен сказать. Давриан сообщил мне, что эта девушка, Тали, сама однажды обезумела. Она покусала троих своих соплеменников, а одному даже оторвала ухо. Это были люди, которые сами себя называют крианами. И, – он опустил глаза, притворяясь, что ему трудно об этом говорить, – это случается и с теми, кто живет в дикой природе. Те, кто называет себя старыми крианами, забыли законы Древних. Они поклоняются деревьям и кустарникам. Они разговаривают с дикими животными, как с людьми, – он перешел на шепот. – Некоторые из них даже сами превращаются в животных.

Наступила мертвая тишина. Ее нарушила Тали.

– Это смехотворно – то, что ты говоришь! – Мне захотелось тявкнуть в подтверждение ее слов. – С таким же успехом ты мог сказать, что деревья превращаются в носорогов.

– Я знаю людей, которые это видели, – встрял Давриан.

– А Давриан не рассказывал, как он жевал листья кислой ягоды и разговаривал с Древними? – осведомилась Тали.

Люди заговорили все сразу, стараясь перекричать друг друга. Разобрать их слова стало невозможно.

Хесми вставила в рот два пальца и оглушительно свистнула. Резкий высокий звук едва не оглушил меня. Люди в шатре замолчали.

– Я не допущу, чтобы племенем управляли, руководствуясь слухами и страхами, – заявила Хесми. – Но не желаю и того, чтобы жители деревни подвергались опасности. Непосредственной опасности я не вижу, поэтому волки останутся здесь. Понятно, что некоторые из них опасны, и поэтому мы будем внимательно следить за нашими волками.

Ралзун заметил меня и нахмурился. Я выбралась из-под шатра, пока меня не увидели и другие. Аззуен смотрел на меня широко раскрытыми глазами.

– Что будем делать? – спросила я, отведя его на несколько шагов от шатра.

– Не знаю, Каала, – ответил он. – Нам ни в коем случае нельзя пугать их.

Я вздохнула.

– Ну да, и при этом еще суметь сохранить независимость и не подчиниться.

Я сразу вспомнила о Лаллне. Где она? Я подняла голову и потянула носом воздух. Если она услышит то, что говорят люди на совете, то сразу же передаст их слова Стражам. Оказалось, что Лаллна лежала рядом с группой молодых людей, двое из которых гладили ее по спине. Увидев, что я смотрю на нее, волчица встала, встряхнулась и с независимым видом потрусила в лес.

Я хотела вернуться к шатру, но теперь возле него стояли несколько человек. Тогда я принялась ходить взад и вперед, ожидая, когда люди закончат свои разговоры, и стараясь разобрать в шуме голосов, о чем они говорят. Аззуен следил за мной от врытого в землю очага, возле которого мы сидели. Когда мои лапы устали, я подошла к нему и уселась рядом.

Мы сидели так до тех пор, пока теплое солнце не скрылось за горизонтом и на деревню не опустилась ночная прохлада. Я все надеялась, что люди вот-вот начнут вылезать из шатра и разойдутся по домам спать, но их собрание продлилось до рассвета. Когда же солнце появилось из-за горизонта, люди начали по одному и по двое выходить из шатра. У многих лица были искажены страхом, и это сильно меня встревожило. Страх опасен. Он означает, что люди нам не доверяют.