Терри Пратчетт - Ночная Стража

– Сержант? – откликнулся он, экономным движением отлепившись от стены и встав прямо.

– Покажи Букли, как это делается.

Тренч снял с пояса дубинку. Ваймс заметил, что она изготовлена на заказ и чуть длиннее, чем казенная. Нед занял позицию перед констеблем, многозначительно повернувшись к Ваймсу спиной.

– Что я должен делать, сержант? – спросил он через плечо.

– Покажи ему пару приличных ударов. Таких, которых он не ждет.

– Слушаюсь, сержант.

Ваймс наблюдал за беспорядочными ударами палками. Один, два, три…

…и Нед резко развернулся. Его дубинка засвистела, разрезая воздух.

Уклонившись от удара, Ваймс перехватил руку стражника и заломил ее за спину. Ухо Неда оказалось в непосредственной близости от его рта.

– Этого-то я как раз и ждал, солнышко, – прошептал Ваймс. – Не забывай улыбаться – видишь, как ребята смеются над чудаком Недом, который снова попытался треснуть по башке старика сержанта. Ты ведь не хочешь испортить им веселье? Сейчас я тебя отпущу, но если ты попробуешь еще хоть раз выкинуть нечто подобное, ложку ко рту будешь подносить обеими руками, а тебе понадобится ложка, Нед, потому что до конца жизни тебе придется питаться жидкими супчиками! – Он немного ослабил хватку. – Кстати, кто тебя всему этому научил?

– Сержант Киль, сержант, – ответил Нед.

– А ты неплохо справляешься, сержант Киль!

Ваймс обернулся – к ним через двор шел капитан Загорло.

Сейчас при свете дня он казался еще более маленьким и тщедушным. Ни дать ни взять конторский чинуша, причем чинуша, вспоминающий о своей внешности лишь от случая к случаю. Сальные черные волосы он зачесывал поперек лысины на макушке, как человек, которому остро не хватает либо зеркала, либо чувства юмора.

Его пальто оказалось старомодным, но чистым, зато башмаки с пряжками имели вид обшарпанный и неухоженный. Мать Ваймса вряд ли одобрила бы такое. Она всегда говорила, что мужчина обязан следить за своей обувью. Истинного мужчину всегда отличишь по начищенным до блеска башмакам.

В руке Загорло держал палку, вернее, театральную трость. Должно быть, он считал, что с тростью выглядит щеголем, а не идиотом, зачем-то таскающим повсюду бесполезный кусок дерева. В трости определенно было спрятано выкидное лезвие, потому что каждый раз, когда Загорло опускал ее на булыжники, надменно обходя старые мишени и соломенные чучела, раздавался характерный лязг.

– Готовишь подчиненныхкбоям, как вижу. Похвально. Капитан на месте?

– Кажется, нет, – ответил Ваймс, отпуская Тренча. – Сэр.

– Да? Что ж, передайемуэто, сержант Киль. – Загорло едва заметно улыбнулся. – Смотрю, ночь у вас прошлатихо.

– Было несколько гостей, – ответил Ваймс. – Сэр.

– Ах да. Неуместное рвение… Не стоит… недооцениватьтебя, сержант. Ты весьма находчивый человек. Увы, другиеучасткинемогут похвастаться такой…

– …находчивостью?

– Да, конечно. Боюсь, сержант, некоторыеизмоих наиболее преданных делу людей считают тебя… помехой в нашем важномдлягородаделе. Однако я… полагаю, что ты всего лишь… склоненсоблюдатьбуквузакона. И несмотря на то, что ты невполнепонимаешь, насколько опасно нынешнее положение… и на трения, возникшие между нами из-за этого, должен сказать… ты пришелсямнепосердцу.

«Я бы охотнее прошелся тебе по почкам или печени», – подумал Ваймс.

– Уверяю вас, сэр, я вовсе не метил так высоко, – ответил он вслух.

– Грандиозно. Предвкушаюнашедальнейшее… сотрудничество, сержант. Ваш новый капитан непременно… сообщитвамостальное, если сочтет необходимым. Всего хорошего.

Загорло развернулся и дрыгающейся походкой зашагал к воротам. Его люди последовали за ним, но один, с гипсом на руке, задержался, чтобы сделать непристойный жест.

– И тебе доброе утро, Генри, – сказал Ваймс.

Он осмотрел письмо. Толстый конверт был скреплен огромной печатью. Но Ваймс провел слишком много времени в компании скверных людей и знал, как обращаться с запечатанными конвертами.

Кроме того, он умел слушать. Новый капитан. Значит… началось.

Стражники смотрели на него.

– Они решили вызвать больше, х-на, солдат? – спросил Пятак.

– Полагаю, что да.

– А капитана Мякиша отправили в отставку?

– Да.

– Но он был хорошим капитаном ! – громко выразил свой протест Пятак.

– Да, – сказал Ваймс.

«Нет. Не был, – мысленно возразил он. – Он был приличным человеком и делал все, что мог, но и только. Теперь он вне игры».

– И как нам теперь себя вести, сержант? – спросил младший констебль Ваймс.

– Продолжать патрулировать, – ответил Ваймс. – Но только ближайшие улицы.

– А много ли с этого будет толку?

– Больше, чем если мы не будем выполнять свои прямые обязанности, юноша. Ты давал присягу, когда вступал в Стражу?

– Какую присягу, сержант?

«Не давал, – вспомнил Ваймс. – Как и многие другие. Тебе выдали мундир и колокольчик – вот и все, можешь считать себя стражником».

Всего несколько лет назад Ваймс не придал бы этому никакого значения. Текст присяги давно устарел, и шиллинг на веревочке стал не более чем шуткой. Но даже в нынешней Ночной Страже человеку нужно нечто большее, чем жалованье. Что-то такое, что заставляет тебя чувствовать, что это не просто работа.

– Пятак, сбегай в кабинет капитана и возьми там шиллинг, – приказал Ваймс. – Пусть вся эта толпа принесет присягу. Кстати, где сержант Тук?

– Отвалил, сержант, – доложил Букли. – Не знаю, важно ли это, но он крикнул: «Пошло оно все на хрен» – и хлопнул дверью.

Ваймс пересчитал подчиненных.

Потом скажут, что присутствовали все стражники до единого. Конечно, это было не так. Некоторые ушли, другие не явились на дежурство, но все, что рассказывают о Киле и проведенной им Черте, – чистая правда.

– Ладно, ребята, – промолвил Ваймс. – Вот что я вам скажу. Мы все понимаем, что происходит. Не знаю, как вам, а мне все это не нравится. Если на улицах появились войска, значит, скоро станет совсем скверно. Какой-нибудь сопляк бросит камень, потом запылают дома и начнут умирать люди. А мы должны обеспечить спокойствие и порядок. Это наш долг. Нам ни к чему геройствовать, просто… будем работать нормально. И еще… – Он переступил с ноги на ногу. – Может, кто-то скажет, что мы поступаем неправильно. Так что приказывать вам я не стану.

Он обнажил меч и провел им по земле черту.

– Тот, кто шагнет вперед и станет по эту сторону черты, остается. К остальным у меня не будет никаких претензий. Вы на это не подписывались, и чем бы ни закончилась заваруха, вряд ли нас потом наградят медалями. Так что вперед и удачи вам.

С чувством, близким к унынию, он смотрел, как младший констебль Ваймс без раздумий первым переступил черту. За ним последовал Фред Колон, потом Дрынн и Билли Букли. А еще Гриль, Хлюпп и Зябни, и Долговязый Гаскин, и Гораций Масхерад, и этот, как его… Карри? И Эванс, и Тыч…