Терри Пратчетт - Ночная Стража

«Если бы ты только знал…» – подумал Ваймс.

– Вряд ли до этого дойдет, – крикнул в ответ он. – Дамы и господа, разве можно так себя вести? Вы не можете… брать закон… в свои… руки. – Он смешался и умолк.

Иногда мозгу требуется некоторое время на то, чтобы поспеть за языком.

Ваймс повернулся и посмотрел на стражников. Им не нужна была подсказка, чтобы держаться от происходящего как можно дальше. Потом он снова посмотрел на баррикаду.

А где, собственно, закон? Где он в эту минуту?

Что он, Сэм Ваймс, сейчас делает?

Свою Работу, конечно. Которая прямо перед ним. И которую он делал всегда. И закон всегда был… где-то рядом . Ваймс никогда в этом не сомневался. Очень может быть, к этому имел отношение значок стражника.

Значок крайне важен. Да. Недаром он сделан в форме щита. Он защищает. Ваймс часто размышлял об этом длинными темными ночами. Значок защищал от зверя, притаившегося в темноте его разума.

Он убивал вервольфов голыми руками. Сам он тогда едва мог пошевелиться от ужаса, но зверь внутри придавал ему сил…

Кто знает, какое зло таится в сердцах людей? Стражник, вот кто. Прослужив десять лет, ты думаешь, что все повидал, но мрак продолжает извергать из себя новые сюрпризы. Ты видишь, как близко к зверю живут люди. И начинаешь понимать, что люди вроде Карцера далеко не безумцы. Напротив, они нормальны, как никто другой. Просто у них нет значка. Они смотрят на мир и понимают, что им не обязательно подчиняться его правилам, поскольку им этого не хочется. Их не собьешь с толку душеспасительными историями. Они уже побратались со зверем.

Но у него, Сэма Ваймса, был талисман, защищающий от этого соблазна, – значок. Если не считать тех времен, когда силы этого талисмана оказалось недостаточно и пришлось положиться на магию бутылки…

Сейчас ему казалось, будто он снова попал под действие этой магии. Мир бешено вращался. Где закон? Поперек улицы возведена баррикада. Кого она призвана защитить и от чего? Городом правит безумец и его держащиеся в тени дружки, так где же закон ?

Стражники любят повторять, что люди не должны брать закон в свои руки. Стражникам кажется, будто они понимают смысл этих слов. Но при этом они подразумевают мирное время и людей вроде тех, кто идет с дубиной на соседа, потому что соседская собака слишком часто гадит у них на пороге. А когда наступают такие времена, как сейчас, в чьих руках оказывается закон? Если люди не должны брать его в свои руки, то кто должен? Те, кто лучше знает, что происходит? Выходит, надо вручить закон в руки Ветруну и компании, а что в этом будет хорошего?

Так… ну и что теперь? Ах да, у Сэма Ваймса есть значок… только на самом деле это не его значок. Сэм Ваймс получил приказ… неправильный приказ. У Сэма Ваймса есть враги… но эти люди не должны быть его врагами. И ко всему прочему у него, возможно, нет будущего. Будущего больше не существует. Не осталось ничего реального, никакой надежной опоры, только Сэм Ваймс, у которого нет права быть здесь…

Похоже, в попытке разрешить неразрешимые вопросы его мозг высосал из тела все силы. В глазах темнело. Ноги подкашивались.

Не осталось ничего. Только ошеломленное отчаяние.

И грохот взрывов.

Хэвлок Витинари вежливо постучал в окошко крошечной конторы возле главных ворот Гильдии Наемных Убийц.

Дежурный привратник поднял заслонку.

– Хотелось бы отметиться в книге ухода, господин Бордо, – сказал убийца.

– Конечно, сэр, – откликнулся Бордо, передавая ему пухлый журнал. – Куда направляетесь сегодня, сэр?

– На общую рекогносцировку, господин Бордо. Просто хочу посмотреть, что происходит в городе.

– Ага, как раз вчера вечером я сказал госпоже Бордо, что смотреть вы умеете лучше всех, сэр.

– Мы смотрим и учимся, господин Бордо, смотрим и учимся, – кивнул Витинари, вписал свое имя в журнал и аккуратно вставил ручку в подставку. – Как ваш сынишка?

– Спасибо, что спросили, сэр, ему значительно лучше, – просиял привратник.

– Рад это слышать. О, как я вижу, достопочтенный Джон Кровопуск выполняет особое поручение. Во дворце?

– Перестаньте, сэр. – Бордо добродушно погрозил ему пальцем. – Вы же знаете, я ничего не сказал бы, даже если б знал.

– Конечно.

Витинари бросил взгляд на дальнюю стенку конторы, где на полках древнего бронзового стеллажа лежало множество конвертов. На верхней части стеллажа была выгравирована надпись «На задании».

– Доброго вам дня, господин Бордо.

– И вам того же, сэр. Приятно, э… осмотреться.

Он проводил юношу взглядом. Затем вошел в тесную комнатушку рядом с конторой и поставил на плиту чайник.

Господину Бордо, пожалуй, нравился молодой Витинари – спокойный, прилежный юноша и, что немаловажно, не упускающий случая проявить щедрость. И все же этот Витинари был со странностями. Однажды Бордо видел его в фойе Гильдии – юноша стоял неподвижно. Больше ничего не делал, просто стоял. Даже не пытался спрятаться. Примерно через полчаса Бордо подошел к нему и спросил: «Чем могу помочь, сэр?» А Витинари ответил: «Благодарю вас, господин Бордо. Просто пытаюсь научиться стоять неподвижно».

Привратник не нашелся что на это сказать. А через некоторое время юноша, должно быть, ушел, потому что в тот день господин Бордо больше его не видел.

В конторе раздался тихий скрип. Привратник заглянул в нее через дверь, но никого не увидел.

Когда он заваривал чай, за стенкой вроде бы раздался негромкий шорох. Господин Бордо пошел проверить и убедился, что контора абсолютна пуста. Потом задним числом он понял, что она была поразительно пуста, гораздо более пуста, чем если бы в ней никого не было.

Он вернулся в комнатку и развалился в удобном кресле.

На древнем бронзовом стеллаже конверт с надписью «Кровопуск Дж.» едва заметно скользнул на свое место.

Взрывы грохотали почти непрерывно. Фейерверки разлетались по улице. Гремели тамбурины, трубы выдували неизвестные в природе аккорды, пронзительные, рвущие барабанные перепонки голоса распевали священные песнопения. Из-за угла появилась колонна извивающихся в диком танце монахов.

Ваймс стоял на коленях, вокруг него топали по булыжникам десятки обутых в сандалии ног. Как будто сквозь туман он видел развевающиеся грязные рясы. Ржав что-то кричал танцорам, но те лишь улыбались и махали руками в ответ.

Что-то прямоугольное и серебристое упало на землю.

Монахи, не переставая вопить, кружиться и потрясать бубнами, завернули за угол и скрылись в переулке.

– Презренные язычники! – воскликнул подошедший решительным шагом Ржав. – Сержант, ты не ранен?

Ваймс протянул руку и поднял серебристый прямоугольник.

Камень со звоном отскочил от нагрудника Ржава. Кочан капусты угодил ему в колено, когда капитан поднес к губам рупор.