Терри Пратчетт - Ночная Стража

Убийца опустил клинок, немного выждал в звенящей тишине, а потом…

– У! – тихонько произнес он.

И, вытянув руку в перчатке, толкнул патриция. Ветрун упал на спину; тарелка, вылетев из руки, разбилась о каменные плиты.

Человек в черном разжал пальцы, и клинок покатился по полу рядом с трупом. После чего убийца развернулся и медленно зашагал прочь по мраморному полу. Закрыл за собой двойные двери, как будто ставя точку в эхе своих шагов.

Мадам не торопясь досчитала до десяти и пронзительно закричала. Главное – выдержать правильную паузу.

Лорд Ветрун поднялся на ноги и взглянул на фигуру в черном.

– Еще один? А ты откуда подкрался?

– Я НЕ ПОДКРАДЫВАЮСЬ.

Последние несколько лет Ветрун не мог похвастаться ясностью рассудка, а сейчас его мозг кипел еще сильнее, но торт он помнил четко. Он ел торт, а теперь торта не было. Точнее, торт был, и совсем близко, Ветрун видел его сквозь какую-то странную пелену, но никак не мог до него дотянуться.

И вдруг он все понял.

– О, – сказал он.

– ДА, – сказал Смерть.

– И я не могу даже доесть торт?

– НЕТ. ВРЕМЕНИ НЕТ, ДАЖЕ НА ТО, ЧТОБЫ ДОЕСТЬ ТОРТ. ТВОЙ ТОРТ ОКОНЧЕН. КОНЕЦ ТОРТА.

Рядом с Ваймсом в стену с глухим стуком воткнулся крюк. Раздались отчаянные крики по всей баррикаде. Высоко взмывая вверх, в дерево тут и там вонзались острые крючья.

Новый град стрел застучал по крышам домов. Вражеские лучники боялись задеть своих, поэтому стреляли через баррикаду. Ваймс услышал крики и звон наконечников, отскакивающих от доспехов.

Какой-то шум заставил его обернуться. Над гребнем баррикады высунулась голова в шлеме. Солдат увидел Ваймса и побледнел.

– Это было мое яйцо , сволочь! – зарычал Ваймс и врезал ему по носу. – С «солдатиками»!

Солдат упал, судя по звуку, на других верхолазов. Со всех сторон доносились вопли.

Ваймс снял с ремня дубинку.

– Бей их, ребята! – закричал он. – Дубинками! Без затей! Лупите по пальцам, а сила тяжести закончит! Пусть падают!

Он пригнулся, прижался лицом к дереву и попытался найти щель, чтобы выглянуть наружу…

– Они приволокли катапульты! – крикнула Сандра, которая отыскала бойницу в нескольких футах от него. – А еще…

Ваймс оттащил ее назад.

– Почему ты еще здесь? – взревел он.

– Потому что здесь безопаснее, чем на улице! – закричала она ему в лицо.

– Нет, если тебя зацепит крюком! – Он выхватил нож. – Возьми! Увидишь веревку – режь!

Он пробежал, пригнувшись, вдоль раскачивающегося гребня, но быстро убедился в том, что защитники вполне успешно отражают атаку. Впрочем, ничего сложного в этом не было. Те люди, что обороняли баррикаду на уровне земли, просто выбирали первую попавшуюся щель и стреляли сквозь нее. Точность, конечно, была никакая, но ее и не требовалось. Ничто так не нервирует противника, как свист и звон стрел вокруг.

А нападающие лезли наверх беспорядочной толпой. Впрочем, другого выхода у них не было. Если бы они рассредоточились, то каждого солдата встречали бы наверху три защитника. Поэтому атакующие мешали друг другу, и каждый валившийся вниз увлекал за собой еще нескольких. Кроме того, в баррикаде было достаточно дыр и щелей, через которые защитник с пикой мог серьезно поранить тех, кто пытался влезть наверх.

«Полный идиотизм, – подумал Ваймс. – Чтобы взять баррикаду, потребуется не меньше тысячи солдат, и девятьсот пятьдесят уйдут на то, чтобы сложить гору трупов, по которой заберутся оставшиеся. Кто-то там явно использует старую добрую тактику “нанесем удар в самом защищенном месте, чтобы показать, что мы не шутим”. О боги, неужели так мы выигрывали все войны?

А как бы поступил на их месте я? Да просто приказал бы: “Детрит, ну-ка, убери эту баррикаду”, причем так, чтобы все ее защитники меня услышали. И нет проблем».

На другом краю баррикады раздался пронзительный вопль, и Ваймс кинулся туда. Одного из стражников прижало к деревянной стене метко брошенной «кошкой». Когда Ваймс подбежал, крюк, проткнув нагрудник и кольчугу, уже вонзился в тело бедняги. И как раз в этот момент солдат, который карабкался по привязанной к «кошке» веревке, перелез через гребень…

Рукой отбив меч, Ваймс врезал солдату так, что тот перевалился обратно на ту сторону и рухнул в толпу у подножия.

Раненым оказался Масхерад. Его лицо стало иссиня-белым, рот открылся в беззвучном крике. Кровь собиралась в лужу у его ног и стекала вниз сквозь щели в досках.

– Давай-ка вытащим эту штуку… – предложил Букли, схватившись за крюк, но Ваймс, пригибаясь под свистящими над головой стрелами, оттолкнул его.

– Там мы сделаем только хуже. Позови ребят, пусть осторожно спустят его вниз и отнесут к Газону.

Ваймс подобрал дубинку Масхерада и тяжело опустил ее на шлем очередного атакующего.

– Он еще дышит, сержант! – воскликнул Букли.

– Это отлично, отлично… – пробормотал Ваймс. Люди радуются малейшим признакам жизни в телах своих друзей. – Займись делом, доставь его к лекарю.

Но на своем веку он повидал немало раненых, поэтому про себя добавил: «Если Газон его вылечит, то получит полное право основать религию имени себя».

Некий удачливый солдат, забравшийся на вершину баррикады и вдруг обнаруживший себя в страшном одиночестве, замахнулся на Ваймса мечом, и тот снова принялся за работу.

Анк-Морпорк это здорово умеет, всегда умел, и ничьих советов ему не требовалось. События здесь не столько происходят, сколько проистекают одно из другого. То есть порой почти невозможно поймать момент, когда «еще ничего не произошло» превращается в «обо всем уже позаботились, старина». Так было и на этот раз. Обо всем позаботились.

Это случилось за двадцать минут до прибытия во дворец господина Капканса и за двадцать пять минут до того, как он был приведен к присяге в качестве патриция и, словно по волшебству став лордом Капкансом, занял Продолговатый кабинет. Причем минута молчания в честь покойного лорда Ветруна, о теле которого тоже успели позаботиться, входила в отпущенное время.

Некоторым слугам, не поднимая шума, указали на дверь; Суйносу даже разрешили вывезти свою жабью ферму. Тем же, кто закладывал дрова в камины, вытирал пыль с мебели и мыл полы, разрешили остаться; впрочем, так бывало всегда. Все равно эти слуги крайне редко обращали внимание на то, кто у них сейчас хозяин, а частенько этого и вовсе не знали. Кроме того, без них было не обойтись, ведь только им было известно, где хранятся швабры. Лорды приходят и уходят, а пыль остается.

Настал рассвет нового дня, который – особенно снизу – ничем не отличался от рассветов старых дней.

Но потом кто-то вспомнил, что в городе идет бой. Об этом тоже следовало позаботиться.

Стычки уже завязывались по всей длине баррикады, но пока все они заканчивались одинаково. Атакующие принесли осадные лестницы; в некоторых местах им удавалось перебраться через гребень, однако собраться в одном месте, чтобы нанести удар, у них так и не получилось. Защитников было гораздо больше, пусть даже у них не хватало оружия. Одним из первых полезных уроков, усвоенных Ваймсом в этом бою, было: никогда не стоит недооценивать природную мстительность бабулек. Когда дело доходит до драки с солдатами, любая бабулька плевать хотела на всякие там правила. Дай такой бабушке пику и покажи дыру, через которую можно колоть, – и молодых людей по другую сторону баррикады ждут серьезные неприятности.