Марк Ньютон - Книга превращений

Уртика, между тем, объяснял, как именно ему удалось не взлететь на воздух вместе с башней. Он заранее распространил ложную информацию о месте предстоящего заседания Совета, как поступал теперь каждый раз, а перед самым заседанием изменил свое решение. С тех пор как террористы подожгли Атриум сразу после бегства императрицы Рики, он не доверял никому в Балмакаре. Двадцать дней прошло после того пожара, двадцать дней ворота между уровнями стояли на запоре, двадцать дней подряд усиливалось присутствие военных патрулей на улицах… и вот результат: чертовы террористы уничтожили одно из самых знаковых архитектурных сооружений города.

– Ублюдки! – рявкнул Уртика и так хватил по мраморной столешнице металлическим кубком, что на его сверкающем боку появилась заметная вмятина – след монаршего гнева.

– В самом деле, – поддакнул Фулкром.

– Как я понял, ты был среди тех немногих, кому удалось подобраться к этим сволочам достаточно близко? – Откинувшись на резную спинку стула, Уртика положил на стол ноги, словно готовясь с комфортом поразмыслить на досуге.

– Да, это так. Они работают – по крайней мере, в тот раз работали – с культистами, как и говорилось на императорском совещании. – И Фулкром подробно описал все, что видел в тот день.

– Культисты – неслабый народ… – Внезапно успокоившись, Уртика направил разговор в другое русло. Наверняка он уже знал все, что рассказал ему Фулкром, не могли ведь ему не донести об этом с самого начала, и теперь просто испытывал следователя.

Фулкром занервничал. В теории ему предстояла еще долгая жизнь в рядах Инквизиции, но он чувствовал, что сейчас его карьера висит на волоске.

Уртика продолжил:

– Происшествие с Колокольной башней было одним из целого ряда, и этот ряд за последнее время вырос так, что мы уже не можем чувствовать себя спокойно. Не знаю, что именно привело к такой вспышке преступности, но в том, что такую вспышку мы наблюдаем, у меня сомнений нет. Говорят, во всем виноваты анархисты, которые требуют передать всю власть над городом народу. Иными словами, они идут против существующей власти – моей власти. Их образ действий разительно изменился – по сравнению с тем, что они позволяют себе нынче, даже тот небольшой мятеж месячной давности выглядит сущим пустяком. Но теперь нам не до смеха. У них появилась организация. Их листовки распространяются по всему городу. Разведка сообщает, что многие интеллектуалы поддерживают их, образованные мужчины и женщины превращаются в пятую колонну. Они говорят о таких вещах, как зарплатное рабство и самоорганизация. Они цитируют выдержки якобы из документов Совета с целью доказать жителям города, что и Совет, и Инквизиция функционируют вовсе не для их блага.

Фулкром покачал головой:

– Ужасно, мой император. – Хотя в глубине души ему стало противно от того, как мало информации попадало в официальные каналы Инквизиции. Многое из того, о чем говорил сейчас Уртика, он слышал впервые.

– Ложь распространяется, как зараза, Фулкром. Под покровом ночи в укромных уголках города проходят тайные встречи, а когда военные прибывают туда, они никого не находят. Ходят слухи, что в некоторых районах Кейвсайда появились группы людей, которым больше не нужны деньги, потому что все необходимое для жизни они получают даром. Говорят, они считают Шалев спасительницей, но ты и я знаем, что это неправда. Она преступница и террористка.

– Мой император, мне только сегодня утром принесли доклад, – начал Фулкром. – Магазины грабят прицельно. Военных избивают на улицах. Обитатели верхних уровней города живут в постоянном страхе.

– И это как раз то, чего я не должен позволять. Не мне тебе говорить, как много лишней работы это создает вам, Инквизиции.

Фулкром с достоинством улыбнулся:

– Мы стараемся.

Уртика согласно кивнул:

– Вы много и хорошо работаете. Но у меня есть свои агенты, которые совсем недавно узнали об организации анархистов, и то, что они рассказали, мне совсем не нравится. Я не могу позволить кучке негодяев прибрать к рукам дела всей империи.

Фулкрому не нравилось, что император совсем не выбирает выражений, точно психопат. В конце концов, не кто иной, как он виновен в попытке массового убийства беженцев.

– Мне кажется, что у вас созрел план, мой император.

– Верно. – Уртика скинул со стола ноги и подался вперед, держа Фулкрома под прицелом своего взгляда, изучая его. – До сих пор от городской стражи не было никакого толку, более того, насколько мне известно, кое-кто из них и сам поет под дудку мерзавцев. Но ты, Фулкром, как служитель Инквизиции, которому я доверяю, станешь частью моего плана.

– Это большая честь для меня, – солгал Фулкром.

Уртика договорился с культистами. Больше он ничего объяснять не стал.

Вдвоем они прошли в другой зал для приемов: он находился в самом дальнем углу императорской резиденции, в скале, которая служила основанием Балмакары. Слуги и придворные кружили возле Уртики, как мотыльки возле свечи, но от Фулкрома не укрылось общее для всех лиц выражение тревоги и страха как-нибудь оплошать перед императором.

Коридоры, которыми они шли сначала, отличались показной пышностью – кремовые плиты пола, статуи, картины, бюсты вдоль стен, на их позолоте яркие блики от тысяч ламп и светильников. Но вдруг на смену этой роскоши пришел простой ковер, украшения по моде прошлого года, бюсты не столь известных и уважаемых личностей. А уж когда они стали углубляться в пещеры, от прежнего убранства и вовсе ничего не осталось: лишь голые стены да примитивные кенкеты, скупо освещавшие длинный коридор, который был бы совсем пустым, если бы не два телохранителя, следовавшие за ними на некотором расстоянии, как приказал император.

По правую руку от них показались две двери, одна была окована железом – ее-то и распахнул Уртика, резко рванув на себя. Стражник по ту сторону двери сделал неуверенное движение и вытянулся в струнку.

– И это ты называешь безопасностью? – окрысился на здоровенного молодца Уртика. – Да я мог оказаться кем угодно! Я мог бы уже сто раз тебя убить!

– Прошу прощения, мой император. Больше не буду, сэр.

– То-то же. – Уртика шмыгнул мимо стража в зал, Фулкром спокойно последовал за ним.

За громадным круглым столом из дуба сидели трое, все в типичных культистских одеяниях с капюшонами. Стены вокруг были голые – ни картинки, ни гобелена, только неровности дикого камня отбрасывали странные тени при колеблющемся свете свечей, так что казалось, будто они покрыты рябью. Похоже, у этого зала было лишь одно достоинство – он находился вдали от любопытных глаз.

Сидевшие за столом встали, когда Уртика появился в зале, и снова опустились на свои места, лишь когда он, усевшись, знаком показал им сделать то же.