Роберт М. Вегнер - Сказания Меекханского пограничья. Восток – Запад

– Да-а. Я все еще не могу перестать удивляться. Хотя от Владыки Битв непросто было бы ожидать чего-то другого.

– Владыка Битв? Реагвир? А что он-то здесь делает?

– Кроме того, что ступает нынче по земле в теле смертного? Ничего. Знаешь, как Реагвир сходил меж людей?

– Как?

– Меч – это ключ. Тот, в подземельях храма. Он – истинный Меч Бога. Часть его самого. Врата его души. Он появился еще до того, как Реагвир впервые лично сошел в мир. Его авендери соединялись с Владыкой Битв именно через него. Через то, что ранили себе руку и втирали кровь в рукоять. Ты не рассказал мне, что случилось несколько лет назад в подземельях храма. – Явиндер глядел на него, прищурившись. – Может, оно и к лучшему, потому что тогда… я бы наверняка попытался тебя убить.

Вор глянул на руку. Шрам выглядел словно риска красным мелом по коже.

– Откуда ты знаешь, что там случилось?

– Река… вымыла из тебя воспоминания не только тысячелетней давности. А я их получил. Так действует моя Сила. Всякий, кто погружается в Эльхаран, проплывет им, напьется воды… В городе все колодцы, фонтаны и акведуки соединены с рекою. Соединены со мной.

– Значит, ты знал, что они делают с Мечом? Что там умирают люди…

– Давай без этого благородного гнева, парень. – Голос Явиндера отвердел. – Последние десять лет Цетрон послал на дно примерно столько же человек, сколько убили жрецы. Его я тоже должен оценить? Ведь делал он это ради денег и власти. Река – не судья, она дорога, которая несет к цели. Или мне посчитать все трупы, которые оставил за собой ты?

Альтсин кивнул. Это могло ему не нравиться, но была в том некая справедливость.

– А Меч? Если он не оружие, то – что?

– Проход. Именно для этого он и возник. Не оружие, но врата меж царством Реагвира и нашим миром. Об этом ритуале позабыли уже во времена Войн Богов, а для того, кого ты нынче носишь, существовал лишь один шанс – что некто из жрецов поранится клинком, а потом случайно ухватится за рукоять. Однако даже он не мог предвидеть, что люди сделают с Мечом. Как сильно его исказят. Много лет на этом клинке умирали новые и новые жертвы. А он их поглощал. Ты должен понять, что Денгофааг, хоть и был куском души бога, не обладал собственным сознанием. Ты ведь не требуешь этого от двери, верно? Чтобы перенестись в царство Реагвира, нужно было умереть от того острия. Меч забирал твою душу и переправлял ее на другую сторону. Именно это он и пытался долгие годы делать, его Сила исцеления появилась исключительно как побочный эффект. Но Мрак обрезал контакт с царством Владыки Битв, а потому Меч просто накапливал души несчастных, что умирали на нем. Пока наконец сквозь врата, из-за Мрака, не ворвалась Сила, которую провел один глупец, а Меч пробудился. В нем нынче существует часть души бога – и воспоминания страданий сотен жертв. И он ищет верных.

– Граф и Праведные, верно?

– Они тоже. Но не только. Хе-хе. Если бы жрецы знали, что это путь к освобождению бога и к пробуждению его в новом облике, наверняка закопали бы Меч в ста ярдах под землей.

Альтсин кисло усмехнулся:

– Отчего бы жрецам страшиться собственного бога?

– А зачем им бог? Вдруг он пожелает проверить, как исполняются его заветы? А потом появился ты, молодой и глупый вор, который не знал, когда следует отступить, и добрался туда, куда не должен был дойти. Шесть лет назад ты открыл путь Кулаку Битвы Реагвира – не самому богу, но проклятому всеми куску его души, изгнанному, который не должен был вернуться. Безумному сукину сыну, утопившему в крови половину континента. И после твоего поступка барьер разрушился. Возникла дыра, которая увеличивается с поразительной скоростью, а сквозь дыру идут чудовища. Происходят странные вещи, Альтсин, возникают расстройства в аспектах, дыры во Мраке. Есть немалая вероятность, что из-за тебя мы все погибнем. Как ты с этим справишься?

Вор оперся спиною о стену, которая некогда была бортом ладьи. Прикрыл глаза.

– Я спрашиваю… Почему ты улыбаешься?

– Я не Маленькая Ливка.

– Что?

– Маленькая Ливка была портовой девкой. А в порту, у Длинной набережной, враждовали две банды, Авера-лоф-Бенеха и Гонера Чахи. Мне тогда было одиннадцать… нет, двенадцать лет. Главари ненавидели друг друга, как бешеные псы, а Ливка оказалась слишком глупа или нерассудительна, чтобы выбрать меж ними, а потому она крутила с обоими сразу. Проделывала это так ловко, что никто не догадывался, даже ее опекунша, но однажды она что-то перепутала и, вместо того чтобы отправиться к Аверу, пошла на свидание с Чахой. Поняла свою ошибку довольно быстро, однако Гоннер был настолько рад, что она уже не сумела от него уйти, а в это самое время Авер и его люди искали ее по всему порту. И нашли. Скажем так, в самое время. Ворвались в пристанище Чахи с ножами и палками, пролилось много крови. Цетрон был в ярости и говорил, как и все, что это вина глупой девки.

Альтсин чувствовал, как ясновидец устремляет на него свои закрытые бельмами глаза.

– О чем ты болтаешь, парень?

– Видишь ли, все говорили, что люди Авера и Чахи порезали друг друга из-за Маленькой Ливки. А я уже тогда задавал себе вопрос, что было бы, обмани их Ливка и будь они при том друзьями? Полагаю, тогда бы ничего не случилось, парни надавали бы друг другу по морде, а потом сумели бы честно разделить дни. Ливка была лишь предлогом, маленьким, худым и сопливым предлогом. Понимаешь?

– Не слишком.

– Я об этом думал. О моих снах. Прошлое ли это – или видения будущего? О странных людях, которые появляются из ниоткуда. О крови на досках мола. Никто из тех, кто погиб нынче ночью, вовсе не должен был оказаться там, где он сегодня был. Войны не начинаются из-за того, что портовая шлюха перепутала любовника, как и из-за того, что некий вор окажется не в том месте и не в то время. Войны начинаются, потому что пара людей предельно ненавидит друг друга, или оттого, что кто-то пожелает больше денег, власти или удовольствий и не сумеет их раздобыть другим образом. Потому, не вытри я тогда ладонь о рукоять, чудовища все равно пришли бы. Если не нынче, то через пять, десять, через сто лет. Я прав?

Он поднял ресницы и взглянул прямо на ясновидца. В глазах старика танцевала река.

– Я уже говорил, – зашумели окрестные воды, – что ему повезло. Очень. Возможно, никогда за свое существование он не встречал такого, как ты, Альтсин. Его авендери всегда отбирались среди самых горделивых верных, тех, кто готов без сопротивления сделаться сосудом для души бога. У него никогда не было среди них друга. Партнера.

– Я не буду сосудом.

– Возможно, у тебя не окажется выхода. Он все еще спит и зализывает раны. Но придет день, когда ему понадобится это тело. Он – лишь частица души бога. Он много утратил во время Войны, однако она для него не закончилась. Когда он восстановит силы, он заберет у тебя тело – захочешь ты этого или нет.